Драйв Астарты - Розов Александр Александрович "Rozoff"

– Наверное, ничего, – ответила она. – Просто здесь ночью так необычно… Ты обещал объяснить что-то об отношениях принципиально нового и основ старого.

– Да. С чего бы начать?.. Пожалуй, с твоего личного наблюдения: «Белое может быть любого цвета радуги, но чёрное – всегда чёрное». Какие именно цвета ты наблюдала?

– Цвета? – Переспросила Ратри, – Это была фигура речи. Я хотела сказать, что эти подростки по уши в виртуальных мирах из своих любимых НФ-фильмов и комп-игр. Обычное дело в таком возрасте. Красные кхмеры любят сюжеты с коммунизмом по Ефремову. Девчонкам из Бирмы тоже нравится какой-то коммунизм, но у них такой странный «pidgin», что я не всё понимала. Африканцы за креативный социализм по Моррису… Кроме Лейлы, которая техно-трайбалистка по Хайнлайну, как её мама, в смысле, Пепе Кебо. Руперт Фон – анархо-синдикалист по Прудону, что понятно для меганезийца. Йи – анархо-коммунистка по Кафиеро. Она не слышала о Кафиеро, но воспроизводит его идеи. Африканцы, впрочем, тоже не слышали про Морриса.

– И никто не подрался из-за идеологических разногласий? – Спросил Раджхош.

– Нет. Мне показалось, что для них это не идеологии, а… Как объяснить?

– Не священные убеждения, а социально-технологические приемы, – подсказал он.

– Чатур! Как ты догадался, что я хотела сформулировать?!

Раджхош пожал плечами и хитро улыбнулся.

– Не буду врать, что и это мой опыт. Я об этом прочел в книжке «Страны 4-го мира: Стратегия прогрессивно-постиндустриальных военных диктатур». Автор книжки – известный меганезийский технико-политический эксперт Джой Прест. Рекомендую.

– Название довольно странное, – заметила Ратри.

– Возможно. Но оно верно отражает суть явления. Страны 4-го мира стали слишком нищими, чтобы продолжать дорогостоящую всенародную игру в священные идеи, и власть досталась тем, кто был готов это отменить. Стереть. Я не зря акцентировал внимание на отсутствии ненависти к тому, что ты назвала «чёрным». Ненависть к технически устаревшему узлу машины – это нонсенс. Такой узел просто устраняют. Эмоционально-нейтральная процедура. Например, ты делаешь из конной повозки автомобиль. Оглобли и лошадь не нужны, они только мешают, поэтому, оглобли ты спалишь в топке, а лошадь отпустишь в парк в качестве декоративного животного.

Ратри недоверчиво покачала головой и с невеселой иронией спросила:

– А человечность? Её в топку или в парк в качестве декоративного животного?

– Я сейчас выскажу не свое мнение, а мнение доктора Прест, – предупредил он.

– Это чтобы не шокировать меня ещё раз? – Уточнила она.

– В общем, да… Так вот, согласно доктору Прест, человечность выродилась. Это не обычная взаимопомощь, которая есть во всех жизнеспособных сообществах, а некий священный идол, колесница Джаггернаута, колеса которой давят конкретных живых людей во имя абстрактной идеи человечности. Поэтому человечность идет в топку.

– Допустим, – Ратри кивнула. – А что вместо человечности?

– Ничего, – ответил Чатур. – В этом-то всё и дело. Не важно, какой идол на колеснице. Бенгальский Джаггернаут, арабский Аллах, европейский Иисус или, извини дорогая Ратри, безгранично уважаемый тобой Мохандас Ганди. И не смотри на меня с таким упреком. Я излагаю мнение доктора Прест, а не своё. Так вот. Дефект не в идее, идея может быть очень хорошей. Дефект – это колесница. На ней возили ещё изображения фараонов Египта. Идеи меняются, а колесница остаётся. Понятие священной идеи это такой аппарат, в который какую идею не загрузи, на выходе будут только жертвы.

– Допустим, – задумчиво произнесла она, – на эту колесницу погрузят любимую тобой «Сумму технологий» Лема, на фоне которой даже «Капитал» Маркса это полнейший идеализм. Ты думаешь, от этого что-нибудь изменится?

– Колесница развалится, – лаконично ответил он.

– Допустим, – Ратри снова кивнула. – А что вместо неё? Или ты полагаешь, что люди способны жить вообще без идеалов, как шимпанзе?

– Не я, а доктор Прест, – напомнил он. – Да, она прямо это пишет. Она вполне логично выводит мысль о том, что идеалы, как общественный институт… Заметь, дорогая, не персональные идеалы индивидов, а социальные, как государственная религия… Это паразитное явление, созданное обманщиками, и служащее только их интересам.

– Иначе говоря, Чатур, ты с ней согласен. Я правильно поняла?

Раджхош отрицательно покачал головой.

– Нет, я не согласен ни с ней, ни с симпатичными ребятами на озере Додом. Но в их позиции есть мысль, близкая мне, как последователю Санатана-Дхармы. Мысль об отсутствия вечных идей в человеческом мире. Новая Крита-Юга не может породить позитивных идей, если старые идеи не разрушены в Кали-Юге предыдущего цикла.

– Ты опять сел на своего ведического конька, – вздохнула Ратри. – Дальше понятно. Настанет новая Крита-Юга, человечество получит идеалы для освоения космоса и радостно понесет эти идеалы по просторам вселенной. Как ты можешь быть таким религиозным идеалистом, занимаясь такой прагматичной вещью, как техника!?

– А только что, – заметил он, – ты была готова обвинить меня в циничном ультра-материализме и в ниспровержении общечеловеческих ценностей.

– Ты передергиваешь про ультра-материализм! – Возмутилась она.

– Смотри-ка, – ответил Раджхош. – Его собираются жрать. Даже костер разожгли!

– Жрать ультра-материализм?! – Изумленно переспросила Ратри.

– Нет. Крокодила. Думаю, того самого, про которого было по TV. Пошли, глянем?

Крокодил был тот самый. Ящер не меньше пяти метров в длину. Гид Фию со своей старшей женой и с каким-то незнакомым парнем-татутату, активно занимались его разделкой. Вокруг костра сидели на пятках примерно дюжина татутату и ритмично хлопали в ладоши. Молодой парень, очевидно, удачливый охотник, занимал явно почетное место на небольшом возвышении. А Фзии, одетая в очень яркий (вероятно, парадный) шнурок на бедрах, зажигательно плясала и пела около самого костра.

Ратри разглядела среди татутату существенно отличающуюся по формату и по цвету фигуру Сиггэ Марвина и потянула Раджхоша туда.

– Aloha oe! – Воскликнула Йи, сидящая рядом с мастер-пилотом.

– Aloha foa, – ответила Ратри. – А этого крокодила действительно можно есть?

– Так надо, – сообщил Марвин, – добыча не должна пропадать.

– Хороший принцип, – одобрил Раджхош. – А Фзии пляшет обрядовый танец, так?

– Она хвалит своего мужчину, Каа, – сообщила Йи. – Это он застрелил крокодила и получит премию. Когда мужчина делает что-то полезное, его надо громко хвалить.

– Гм-гм… Разумно. Ратри, возьми, пожалуйста, на заметку.

– Ясно, Чатур. Буду использовать. Только узнаю слова… Йи, что поет Фзии?

– Она поет: «Мой мужчина Каа великий охотник. Он убил крокодила. Нам хорошо. Теперь мы зажарим и съедим крокодила. А мой мужчина Каа получит премию 300 фунтов, купит новую лодку и купит мне подарки. Нам будет совсем хорошо».

– Кажется, я поняла алгоритм, – сообщила Ратри, – главное, побольше оптимизма.

…

3. Парк внеземной флоры и фауны.

=======================================

Флайка «Eretro-XF» была похожа на елочную игрушку, которую выдул из огромной стеклянной капли эксцентричный великан с амбициями скульптора-сюрреалиста.

Кватро Чинкл обошел по кругу пятиметровый эллипс-крыло с двумя высокими вертикальными рулями и вместительным утолщением кабины, и произнес:

– Ребята, вы офигели! Этот дивайс стоит серьезных денег.

– У меня осталось большая часть судебной компенсации, – сообщила Зирка, – могу я сделать подарок мужчине, которого я люблю?

– Конечно, можешь! – Авторитетно сказала Оюю. – У нас свободная страна, и…

– …Тем более, Оохаре и Уфале предложили такой discount, – добавил Снэп, – что ты просто не поверишь, док! На атолле Тероа тебя очень уважают, прикинь?