Страж (СИ) - Хай Алекс

Я ничего не сказал. Не потому что не было слов — просто они были лишними. Она и так всё сказала. А я просто кивнул.

— Ты спас меня, Ром, — продолжила она, чуть тише. — Может, не от яда, не от врагов… но от самой себя — точно.

Она остановилась у статуи, изображавшей Лунного стража.

— Я не хочу оставаться здесь, — сказала она. — Не хочу оставаться тенью своего отца. Я хочу, чтобы запомнили не Лию, дочь барона Артана, а Лию, которая сама по себе сделала что-то хорошее.

Она улыбнулась. Первый раз за весь вечер — по-настоящему. Легко, без горечи, без дрожи. Просто — как человек, который перестал бояться будущего.

— Я уеду сразу после суда над изменниками, — сказала она. — Сяду в первый же обоз, который двинется к Элуну. Но мы ещё успеем попрощаться и напоследок напиться в «Капле».

— С удовольствием, — отозвался я. — Проводы мы тебе устроим такие, что до самого Элуна будешь икать.

Лия рассмеялась.

— Нисколько не сомневаюсь. Особенно если вечеринкой будет заведовать Хван.

Я протянул ей руку. Она вложила в неё свою — без колебаний. Мы постояли так, молча, рука в руке, среди сумеречных арок герцогского замка.

А потом обнялись. Никакой романтики. Просто двое товарищей, которые прошли сквозь одно пекло и знали, чего это стоило каждому.

— Береги себя, Лия, — сказал я.

— И ты, Ром.

Мы разошлись в разные стороны — даже не оборачиваясь. Так уходят те, кто не рвёт связь, но и не цепляется за неё.

Я шёл по улицам, по знакомым поворотам, которые стали почти домом. Люди проходили мимо, кланялись, приветствовали. Но я никого не слышал.

Перед глазами всё ещё стояло лицо Лии. Спокойное. Чистое. Немного усталое, но наконец свободное.

История Лии завершилась правильно. Не любовью. Не смертью. Не драмой.

Свободой.

Она не ушла от кого-то. Она ушла к себе. И теперь — только ей решать, кто она такая. И кем станет дальше.

Кабинет магистра Салине

Башня Магов, квартал Лунорождённых

Догоравшие артефакты в светильниках напоминали о том, что ночь в Альбигоре подходила к концу. До Перехода оставалось всего полчаса. Но в западном крыле Башни магов, где хранились архивы, книги и забытые научные работы, мерцал одинокий огонь.

Салине не любила работать днём. Слишком часто отвлекали. Слишком много людей сновало вокруг.

Её кабинет выглядел так, словно по нему прошёлся ураган. На столах — горы заметок, схемы, свитки, старые записки, нацарапанные на полях заметки. Артефакты с трещинами и следами перегрева. Обломки ячеек с остатками черного кристаллизованного Ноктиума. Записи, добытые в руинах лабораторий гибридов занимали центральное место.

Салине сидела за столом, склонившись над свитком, с артефактным пером в руке. Тень от лампы танцевала по на её лице, стелилась по скулам, по глазам, в которых был не свет науки — а азарт охоты.

— Так-так… — пробормотала она, прищурившись. — Ты опять здесь…

На полях очередного фрагмента отчёта мелькнул смутно знакомый символ, похожий на стилизованную спираль с тремя чёрточками. Он повторялся несколько раз в разных записях.

Салине дотронулась до него пальцем. Мороз пробежал по коже. Не магия. Память.

Где-то она уже его видела.

Женщина резко поднялась. Плотно прижала журнал к груди, словно он мог убежать. Взгляд метнулся к полкам — ряды книг, фолиантов, пыльных и не очень, хранилища упрямых знаний, которые не раскрываются без боя.

— Где же я тебя, гадину, видела? — процедила она и бросилась к стеллажу.

Пальцы скользили по корешкам. Одна книга — мимо. Вторая — тоже. Третья — стоп. Она рванула её с полки, бросила на стол. За ней легла ещё одна. Потом ещё. Фолианты падали, разворачивались, шуршали страницами, как листья в урагане.

Салине торопливо перелистывала страницы и вдруг остановилась.

— Есть, — прошептала она.

На странице из справочника по магико-инженерным техникам Ордена Белой ткани красовался тот же символ. Только здесь он сопровождался подписью: «коэффициент поглощения нестабильного Ноктиума на единицу массы». Формула с описанием в присущих Белотканникам терминах.

Салине упала в кресло, уставившись на страницу. В её глазах полыхнул не просто интерес. Это была охотничья ухмылка.

— Попались, — выдохнула она.

Пальцы дрогнули. Не от страха. От азарта. Она активировала артефакт записи и начала диктовать:

— Символ использовался в отчётах из лабораторий, где создавались гибриды. Но он же был в документации Белотканников. Значит, кто-то из них или работал там, или передавал знания. А это уже не совпадение. Это след. И, поглоти меня Тьма, я должна была догадаться раньше…

Салине поднялась и подошла к другой полке. Осторожно сняла фолиант в кожаном переплёте. Переплёт с протёртым гербом, едва заметным под пальцами. Надпись гласила: «Орден Белой ткани. Свод магических практик. Для внутреннего использования».

Она зажгла новый артефактный светильник, убрала все бумаги в сторону. Поставила книгу перед собой, открыла первую страницу.

Символ был там.

Точно такой же. В разделе о калибровке тканевых потоков через живую структуру. Обозначен как древний, забытый, используемый только внутри Ордена.

— Вот и нашлась ниточка, — прошептала она и хищно улыбнулась.

Глава 21

Я нечасто бывал на Храмовой улице. Не потому что мне там было нечего делать — просто это место казалось мне чересчур пафосным.

Золочёные повозки с гравировкой кланов, кованые фонари с разноцветными огнями и бесконечные витрины, за которыми артефакты были выложены на подушечках, как настоящие драгоценности. Некоторые из них и правда стоили больше, чем годовой бюджет нашего разведотряда.

«Моссалле» находился как раз на изгибе улицы и занимал сразу три этажа. Его фасад был инкрустирован лунным стеклом, а над входом висел стилизованный герб: артефактный клинок и вилка, перекрещённые на фоне горящей тарелки. С юмором у хозяина, видимо, всё было в порядке.

Меня встретили два официанта, облачённые в бело-серебряные тоги, артефактные браслеты с системами записи заказа. Один из них с уважением склонил голову:

— Господин делегат. Ваша спутница уже ожидает вас в Особом зале. Позвольте вас проводить…

Я кивнул, стараясь не пялиться по сторонам. Впервые за все эти месяцы я не носил форму. Ни эмблем, ни брони, ни даже перчаток. Только вечерний костюм: тёмный, с узором в виде серебряных швов на лацканах, и сорочка оттенка серого угля. Непривычное ощущение.

Мы поднимались по винтовой лестнице, выложенной из белого камня, сквозь залы, полные мягкого света и благоухающей еды. На каждом столе горел маленький артефактный кристалл, поддерживающий температуру блюд. Я заметил парящий торт с вращающимися лепестками, горящий бульон в чаше, и что-то напоминающее рыбу, которая шевелилась… не будучи живой.

Особый зал оказался на верхнем уровне, под стеклянным куполом. Балкон был застеклён артефактным полем: невидимая преграда сдерживала ветер и шум, но пропускала свежесть и свет. Стены переливались синим и серебристым, словно мы сами попали внутрь артефакта.

И она уже сидела там, у столика, облокотившись на руку. Когда Ильга подняла глаза, я на миг задержался в дверях, чтобы запомнить этот образ.

Платье цвета спелого ягодного вина мягко обтекало её фигуру. В ушах — золотые серёжки с красными камнями. Волосы были подняты в высокую причёску, лишь пара прядей сбегали к плечам. Она посмотрела на меня — и медленно, очень по-женски, изогнула уголки губ:

— Ром. Ты сменил шкуру.

Я подошёл ближе, позволив себе усмешку:

— Решил попробовать жизнь без наплечников. Пока не сдуло ветром.

— Знаешь, тебе идёт. Почти не напугал официантов.

Я склонился в поклоне, отодвигая для неё стул, хотя она уже сидела.

— Прекрасная леди, вы расцвели, как ночная роза в свете двух лун. Клянусь, даже тварь бы замерла, увидев вас. На этот раз — от восхищения.