Драгоценность - Эвинг Эми

Я здесь впервые.

Шторы задернуты, но я вижу его очертания под бледно-голубым одеялом, слышу его ровное дыхание. Я подкрадываюсь ближе – торчит только голова, тело укрыто простынями. Я кладу руку на его плечо.

–?Эш, – шепчу я, нежно расталкивая его.

Он еле слышно вздыхает.

–?Эш. – Я трясу его чуть более настойчиво.

Он открывает глаза и вскрикивает, так что я отпрыгиваю в сторону. Я смотрю на его голую грудь, встрепанные ото сна волосы, и чувствую прилив желания, смешанного со страхом.

–?Вайолет? – шипит он. – У меня чуть сердце не разорвалось! Что ты здесь делаешь?

–?Я… я… – Я вдруг теряю дар речи. Мой взгляд прикован к его коже, мерцающей в полоске света, пробивающегося из открытой двери.

Эш сбрасывает одеяло, и я вижу, что он одет в широкие пижамные штаны.

–?Вайолет. – Он встает с постели и кладет руки мне на плечи, словно пытаясь успокоить меня. Неужели я дрожу? Кажется, да. Я чувствую тепло его пальцев. – С тобой все в порядке? Что-то случилось?

–?Я… я люблю тебя, – запинаясь, говорю я.

Он замирает, ошеломленный. Потом улыбается и притягивает меня к себе.

–?Ты поэтому здесь? – Странный звук вырывается из моего горла, то ли всхлип, то ли писк. Я чувствую его жаркое дыхание возле моего уха, когда он шепчет: – Я тоже люблю тебя.

Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, и я обвиваю его руками, прикасаясь ладонями к его твердым лопаткам, прочерчивая пальцами изгиб его позвоночника. Его запах повсюду, и я прижимаюсь щекой к его груди. Одной рукой он обнимает меня за талию, а другой гладит мои расплетенные длинные волосы.

Я поднимаю голову, навстречу его губам.

Поначалу это обычный поцелуй – уютный, знакомый, теплый. Но вот он становится глубже, настойчивее, и во мне просыпается страсть. Мои руки ложатся ему на грудь, скользят по упругим мышцам, поднимаются к шее, пальцы трутся о его скулы. Желание нарастает во мне и отзывается болью.

Я сама не понимаю, что толкнула его назад, пока мы не падаем на кровать, укрываясь занавесом моих волос.

–?Вайолет. – В его голосе звучит предупреждение. Но я не могу остановиться. Не могу не целовать его. Я чувствую, что он уступает моему натиску, его руки глубже погружаются в мои волосы, мышцы наливаются возбуждением. Я крепче прижимаюсь к нему.

–?Вайолет, стой, – задыхаясь, произносит он, перекатывая меня на спину.

–?Я… я… – Горячие слезы наполняют мои глаза. – Извини.

Но он гладит мое лицо, целует мои волосы.

–?Пожалуйста, не говори так, – бормочет он. – Ты же знаешь, что я этого хочу. Очень хочу.

–?Тогда почему нет? – Я не могу скрыть отчаяние в голосе.

–?Я могу сделать тебе больно, – тихо признается он. – Я никогда не… я хочу сказать…

–?Но это все, чего я хочу, – шепчу я. Мой голос хрупкий, ломкий, как я сама сейчас. – Я хочу только тебя.

Эш колеблется. Я провожу рукой по его груди и прикасаюсь губами к его плечу.

Он наклоняется и целует меня в шею, в ложбинку над ключицей… Голова начинает кружиться, когда его пальцы спускаются по моей руке к талии, хватаясь за ночную рубашку; до меня вдруг доходит, что между нами лишь тонкая преграда из шелка и хлопка.

Его губы ласкают мою шею.

–?Ты уверена?

Никогда и ни в чем я еще не была так уверена, но почему-то именно сейчас мне не хватает слов, чтобы сказать об этом. Мое тело в огне, в нем бушует невиданная жизненная сила, и она управляет мною, когда я, осмелев, прижимаюсь к нему еще теснее. Низкий стон вырывается из его горла, и в следующее мгновение его губы накрывают мой рот.

Это действительно больно. Но мне не привыкать к боли – сколько ее было в моей жизни.

Эта боль совсем другая. Она стоит того, чтобы ее терпеть. И на этот раз я не одна.

27

Теперь я другая.

Я сижу в кровати, в своей кровати. Мне совсем не хотелось уходить от Эша прошлой ночью, но, увы, иначе нельзя. Я прижимаю пальцы к губам и улыбаюсь воспоминаниям, которые уносят меня к нему, и я снова чувствую его тело, впитываю его запах…

Я как будто невесомая. Я встаю с постели и расхаживаю по комнате, восхищаясь чудесной новизной моего тела. Мне кажется, что я порхаю, и ноги едва касаются пола. Моя кожа неестественно теплая, как если бы я стала крошечным солнцем, излучающим свет и тепло, и мне это нравится.

Я люблю его.

Я открываю дверь в свою чайную гостиную и замираю от восхищения – каждый цветок в вазах, расставленных по всей комнате, вдруг расцветает, лопаются бутоны, лепестки раскрываются самыми неожиданными красками, куда более яркими, чем прежде. Наверное, это все я. Не знаю, как я это делаю, но других объяснений нет. Случайное заклинание. Я готовлюсь к приступу боли, но она не приходит. Лишь приятное жужжание в груди и животе.

Открывается дверь, и входит Аннабель с подносом для завтрака. Она застывает на месте, ошеломленная этим буйством цветения – некоторые растения распускаются прямо на глазах.

–?Доброе утро, – говорю я бодро.

Аннабель ставит поднос на стол и наливает мне кофе. Я сажусь в свое любимое кресло и делаю глоток. Кофе горчит.

–?Аннабель, можно мне еще немного сахара? – прошу я. Обычно кофе у нее вкуснее, чем сегодня.

Она краснеет и добавляет еще одну ложку, но я уже далеко – в полутемной спальне, и пальцы Эша на моей коже, и его горячее дыхание обжигает ухо…

Кофе все равно слишком горький. Я отставляю чашку и чувствую, как немеют кончики пальцев.

–?Аннабель, что-то… что… – Язык с трудом ворочается, и я не могу говорить.

Перед глазами встает виноватое лицо Аннабель. Очертания комнаты расплываются.

Она опоила меня каким-то зельем.

Аннабель не пользуется дощечкой, а произносит одними губами:

–?Прости.

Я падаю в ее раскрытые руки, и темнота смыкается надо мной.

Я просыпаюсь и не могу сообразить, где нахожусь.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я вижу, что лежу в своей постели, в своей спальне. Кто-то переодел меня в ночную сорочку.

Доктор спит в кресле, уткнувшись подбородком в грудь. Я зажигаю свет, и он резко просыпается, растерянно моргая и озираясь.

–?Добрый вечер, – говорит он, подавляя зевок. – Или, скорее, доброе утро.

–?Что вы здесь делаете? – спрашиваю я.

–?Я хотел быть рядом, когда ты проснешься, – отвечает он. – Аннабель слегка перестаралась со снотворным, которое я ей дал. Думаю, исправляла нашу прошлую ошибку – не хотела, чтоб ты опять проснулась во время процедуры.

Процедура. Во мне все переворачивается. Я ощупываю локоть – так и есть, в сгибе крошечный бугорок от внутривенного укола.

–?Вы снова это сделали, – шепчу я.

–?Да. Я надеюсь, на этот раз не будет никаких осложнений, но на всякий случай прописываю тебе строгий постельный режим, пока мы не убедимся в том, что эта попытка была успешной. И отныне ты будешь под постоянным присмотром.

–?Что? – вскрикиваю я. – Нет!

Доктор Блайт похлопывает меня по плечу.

–?Не стоит так волноваться. Герцогиня выполнит все твои пожелания. Я уверен, время пролетит незаметно.

Время не летит.

Верный своему слову, доктор ни на минуту не оставляет меня одну. Аннабель, Кора, другие горничные сменяют друг друга на дежурстве у моей постели. Даже ночью кто-то всегда спит на кушетке в моей спальне.

Я чувствую, что, так или иначе, Люсьен узнает, что произошло. Должно быть, и Эш тоже слышал. Жаль только, Рейвен нельзя отправить весточку.

Нужно придумать, как передать записку Эшу. Он должен знать, что я не забуду его, что бы ни произошло.

Я люблю его. Он любит меня.

Только эта мысль придает мне сил. Он любит меня. Я вспоминаю мамины глаза, когда я вернула ей кольцо моего отца, и сейчас понимаю ее чувства. Как тяжело ей было расстаться даже с такой частичкой его памяти. И как, должно быть, тяжело ей жить без него.

Когда я уйду, для меня хотя бы будет утешением знать, что Эш жив. Что он будет не так далеко, как мой отец.