Сердце Изнанки (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

— Не беспокойся, я распорядился, чтобы лекарь занялся и твоими людьми.

— Благодарю, ваше благородие, — склонил голову Зиновий, сохраняя суровую выправку, несмотря на усталость.

— Пустое, — отмахнулся Пылаев, — А сейчас идёмте в дом. Зиновий, ты с нами, я жду детального отчёта.

Пылаев развернулся на пятках и нарочито неспешно двинулся к поместью. Затем обернулся, будто вопрошая: долго ли вас ждать.

Вся процессия двинулась следом за главой.

Александр Филиппович перевёл взгляд на меня, прищурившись, будто пытался разглядеть о чём я думаю.

— Так, значит, ты закрыл червоточину?

— Да, так и есть, — кивнул я, спокойно встретив его взгляд.

— Интересно, — протянул он, и в его голосе мелькнула искренняя любопытство. — Мы долго не могли с ней совладать. Как ты это провернул?

Дмитрий, и без того бледный, вдруг опустил глаза и слегка задрожал, словно опасался, что я упомяну его попытку столкнуть меня в изнанку во время боя. Но я не стал ворошить это — я знал, как держать язык за зубами, когда нужно.

— Я видящий, — ответил я спокойно. — Мне такие вещи даются легче, чем другим одарённым. Но Дмитрий здорово выручил. Без него я бы не управился так быстро.

На этом моменте, я поймал на себе взгляды паладинов. Даже Дмитрий, не смотря на боль, смерил меня взглядом.

Я ведь и сам не до конца понимаю, что именно произошло. И, думаю, лучший способ разобраться, снова попасть туда, в изнанку, а для этого нужна червоточина.

— Кто его ранил? — грозно спросил Пылаев, кивнув на сына, что по-прежнему сжимал кровоточащее плечо. — Тварь какая-то? Ты с монстрами дрался, Дмитрий?

— Никак нет, — подал голос Зиновий, но тут же умолк, бросив взгляд на нас, словно предоставляя слово мне. — Думаю, ваши благородия сами расскажут подробности.

— Мы повстречали культистов на дороге, — начал Дмитрий, стараясь говорить ровно, несмотря на боль, что пробивалась в его голосе.

— Культистов? На нашей земле? — брови Пылаева поползли вверх, и в его тоне послышалось раздражение.

— Нет, они пришли с земель Викентьевых, — пояснил я, не давая разговору уйти в сторону. — У нас был небольшой конфликт с Викентьевым и Лисином.

— Опять эти, — буркнул Александр Филиппович, но тут же вернулся к главному, нахмурившись. — Так что с культистами?

— Пока мы разбирались с аристократами, на нас напал культист, — продолжил я, сохраняя спокойствие. — Один, но сильный. Оранжевого уровня.

— Оранжевого? — Пылаев прищурился, и его взгляд стал ещё острее, будто он пытался нащупать в моих словах подвох.

— Да, — подтвердил я, не моргнув глазом. — Но ваши паладины с ним справились.

— Убили? — уточнил он оглянувшись на Зиновия.

— Нет, сбежал, — покачал головой Зиновий, стоявший рядом. — Но с ним было много тварей.

Мы добрались до особняка Пылаевых. Двери распахнулись и пропуская нас в просторный холл, пропитанный запахом старого дерева и воска. Дмитрий, бледный и измотанный, рухнул в кресло, поморщившись и крепко сжимая раненое плечо, где ткань темнела от крови. Я бросил на него взгляд — парень держался, но было ясно, что боль даёт о себе знать. Зиновий встал рядом.

Мы с Александром Филипповичем и его супругой Татьяной расселись по креслам, обитым тёмной кожей, а Алиса держалась чуть поодаль. Её взгляд, прищуренный и острый, скользил то по мне, то по брату, то по Зиновию, и я сразу понял: эта девчонка что-то замышляет, и явно не доброе.

— Дорогая, — Пылаев-старший повернулся к жене, сохраняя спокойствие, несмотря на её напряжённую позу, — распорядись, чтобы слуги принесли еды ребятам. Не будут же они голодать до ужина.

Татьяна поджала губы, окинув нас недовольным взглядом, будто мы были незваными гостями, а не семьёй. Её глаза метнули в мужа гневную искру, но, фыркнув, она поднялась и удалилась, не удостоив нас ни словом. Её шаги эхом отдавались в коридоре.

Александр Филиппович, не теряя времени, перешёл к делу, и его голос стал деловитым, как у купца на торге.

— Так, а что с трофеями? — спросил он, глядя то на Дмитрия, то на Зиновия. — Много удалось добыть?

Дмитрий, всё ещё держась за плечо, пожал здоровым плечом.

— Я не в курсе, — буркнул он, слегка кривясь от боли. — Всем занимался Зиновий. Сам понимаешь, мне было не до того.

Зиновий шагнул вперёд, его лицо оставалось непроницаемым, но в голосе звучала точность.

— Из тварей в червоточине вышло неплохо: девятнадцать кристаллов и сто двадцать три энергоядра. Так же после атаки культистов удалось собрать Восемь осколков кристаллов и сто пятьдесят шесть энергоядер.

— Не дурно, а альфа? — тут же уточнил Пылаев, прищурившись, и его взгляд стал острым, как клинок.

Зиновий промолчал, и все глаза в комнате скрестились на мне. Я почувствовал, как воздух в холле сгустился, но не отвёл взгляда.

— Его убил Константин, — наконец сказал Зиновий, и в его тоне мелькнула тень восхищения. — И сердце он впитал.

— Константин? — Пылаев нахмурился, переводя взгляд на меня, и в его глазах мелькнуло недоверие. — У тебя же от силы зелёный уровень. Еще и сердце червоточины впитал?

Я пожал плечами, сохраняя спокойствие, будто речь шла о пустяке.

— Так и есть, — ответил я, высыпая на полированный стол несколько осколков кристаллов и горсть энергоядер, добытых с той твари.

Красный кристалл, сияющий, как застывший огонь, я оставил при себе — отдавать его не собирался, как и сокровище, найденное в подземелье червоточины. Не из жадности или желания присвоить добычу, нет. Всё, что я взял, пойдёт на благо рода Пылаевых, но не в руки Александру Филипповичу. Я знал его историю — азартного игрока, способного спустить целое состояние на ветер, — и не собирался давать ему шанса проиграть то, что я добыл потом и кровью.

— Это было взято с альфы, — сказал я, глядя Пылаеву-старшему прямо в глаза, и мой голос был твёрд, как гранит. — Я не вникал, как у вас тут распределяют трофеи, так что решил оставить временно при себе.

Он кивнул, чуть прищурившись, и я понял, что он оценивает не только добычу, но и меня самого.

— Недурно, — произнёс он, постукивая пальцами по столу. — Семь осколков — это немалая сумма. У нас распределение идёт по старому имперскому обычаю: десять процентов — паладину, убившему тварь, остальное — роду. А внутри семьи так: семьдесят процентов — на благо рода, остальное — победителю. Бери свою долю, но выбирай с умом.

Я прикинул расклад. Можно было бы отказаться, сыграть на благородство, но это только вызвало бы подозрения, а я не любил ненужных вопросов. Да и упускать шанс усилить себя было бы глупо — сила в этом мире решает всё. Я сгрёб со стола три дюжины энергоядер и два осколка кристаллов: один, увеличивающий энергетический резерв, и второй, повышающий выносливость. Остальное пусть идёт роду — я знал, как распорядиться своей частью позже.

— Разумный выбор, — хмыкнул Пылаев, но я заметил, как его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем нужно.

В холл стремительно вошла Динара, её шаги эхом отдавались по полу.

— Господа, приехал лекарь — Вениамин Семёнович, — доложила она, слегка запыхавшись.

— Прекрасно! — Александр Филиппович порывисто поднялся, его лицо оживилось, но в голосе сквозила тревога. — Скорее ведите его сюда! Неужто не видите, как Диме плохо?

Динара коротко поклонилась и исчезла в коридоре, а из холла тут же донеслись приглушённые голоса: «Где же Дмитрий, ведите скорее!» Я уловил нотки нетерпения в тоне приближающегося лекаря, смешанные с беспокойством, похоже он всерьёз беспокоился за наследника рода Пылаевых. «Если Дмитрий Александрович ранен, нельзя медлить!» — добавил он буквально влетев в помещение на всех парах, и в следующий миг гостиная превратилась в импровизированный лазарет.

Вениамин Семёнович, лекарь с сединой на висках и цепким взглядом, лишь на миг застыл в дверях. В руке он сжимал кожаный саквояж, полный инструментов. Он окинул помещение взглядом, задержавшись на Дмитрии, который сидел бледный и сгорбленный, придерживая раненое плечо.