Охотник на демонов (СИ) - Владимиров Алексей Владимирович

Она достала из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянула мне.

— Его зовут брат Матвей. Он не боевой священник. Официально он числится хранителем архива и библиотекарем в Покровском монастыре. Неофициально — он из главных специалист по «аномалиям». По всему, что не вписывается в их догмы: проклятиям, аномалиям, артефактам странного происхождения.

— Теоретик, как ты и говорила? — с надеждой спросил я.

— И да, и нет, — Лиса повернулась ко мне, и я увидел в ее глазах серьезное беспокойство. — Он ученый, это правда. Жажда знаний у него сильнее фанатизма. Говорят, он готов и с демоном поговорить, если тот расскажет ему что-то новое. Но не обманывайся, Сань. Он — плоть от плоти. Его преданность им абсолютна. Если он решит, что ты — угроза, или что твоя «аномалия» — это прямая демоническая скверна, которую нужно выжечь, он без колебаний отдаст тебя в руки палачам.

Я развернул листок. На нем был Покровского Монастыря, завтра в15:00. Ниже была приписка: Спросить в библиотеке монастыря отдел редких книг, а потом «Трактат о диссонансе души»'.

— Это пароль? — спросил я.

— Этой книги не существует. Но для него это значит, что пришел кто-то с действительно уникальной проблемой, кто-то, кто прошел через «фильтры» и знает, к кому обращаться.

Она положила свою холодную ладонь на мою руку.

— Саня, послушай меня. Ты пойдешь туда один. Я не смогу быть рядом. Когда будешь с ним говорить, ни слова лжи. Он чувствует ее, как волк чувствует запах крови. Не пытайся казаться сильнее или слабее, чем ты есть. Представь, что ты — редкий экспонат, который пришел к коллекционеру. Покажи ему свою уникальность, заинтересуй его. Но помни, что этот коллекционер в любой момент может решить, что тебя нужно не на полку поставить, а препарировать.

Мы посидели еще немного в молчании. Вечерний холод пробирал до костей, но я его почти не замечал. В руках у меня был билет. Билет в один конец, возможно. Но это был мой единственный билет.

— Спасибо, Лиса, — сказал я, поднимаясь. — Я твой должник.

— Просто вернись оттуда живым, Зверь, — ответила она, не поднимая на меня глаз. — Этого мне будет достаточно.

Я ушел, оставив ее сидеть на скамейке в пустеющем парке. На обратном пути я не гнал. Я ехал медленно, чувствуя холодный вес бумажного листка во внутреннем кармане. Завтра в три часа дня я должен буду войти в логово зверя.

Следующий день прошел как в тумане. Я взял увольнительную, сославшись на личные дела. Кайл лишь молча кивнул, но в его взгляде я снова уловил тень подозрения. Лиса и вовсе на меня не смотрела.

Ровно без четверти три я стоял на территории Покровского монастыря перед зданием старой Патриаршей библиотеки. Это было не величественное, а, скорее, давящее, приземистое строение из темного, почти черного камня, с узкими, похожими на бойницы, окнами. Оно казалось реликтом из другого времени, вросшим в землю под тяжестью собственных грехов и знаний.

Внутри пахло не просто пылью и бумагой, а густым, застарелым запахом ладана и воска. Высокие, до самого потолка, стеллажи уходили в полумрак, создавая лабиринт, а в огромном читальном зале царила почти церковная тишина.

Я подошел к стойке, за которой сидела пожилая седая женщина в темном платке.

— Здравствуйте, я ищу отдел редких книг. Она оторвалась от чтения и смерила меня взглядом поверх очков. — Вам назначено? Туда можно попасть только по предварительной записи.

— Да, — я постарался, чтобы голос не дрогнул. — Я хотел бы ознакомиться с «Трактатом о диссонансе души».

Название книги я произнес четко. Женщина на мгновение замерла. Ее взгляд стал более внимательным, изучающим. Она молча сняла с крючка связку старинных ключей и, не говоря ни слова, кивнула в сторону неприметной двери за своей спиной.

Дверь вела в узкий коридор, а затем по винтовой лестнице вниз, в подвальное помещение. Здесь воздух был еще гуще, а запах старины — сильнее. Это и был отдел редких книг. В центре стоял большой стол, заваленный рукописями и фолиантами. За столом, спиной ко мне, сидел человек в простой темной монашеской рясе. Он не обернулся на скрип моих шагов.

— Такой книги не существует, — произнес он. Голос был спокойный, ровный, почти безэмоциональный. — Это лишь аллегория, описывающая состояние, при котором душа не может найти гармонию с физической оболочкой…

Он медленно повернулся в кресле. Это был мужчина лет сорока, с худым, аскетичным лицом… Его взгляд. Это был не взгляд священника… В нем не было ни сочувствия, ни осуждения — только чистое, незамутненное любопытство.

— Меня зовут брат Матвей, — сказал он. Присаживайтесь. Рассказывайте. И не упускайте ни одной детали.

Я сел на стул напротив него. Лиса была права — лгать здесь равносильно самоубийству. Я рассказал ему все. Все то же, что и Волконскому на первом приеме, только добавил про антимагию.

Брат Матвей слушал, не перебивая. Его лицо не выражало никаких эмоций, но пальцы, сложенные на столе, едва заметно подрагивали от нетерпения. Когда я закончил, он несколько минут молчал.

— Интересно, — наконец произнес он, и это слово прозвучало как диагноз. — … Врожденный, природный диссонанс такого уровня… Вы — живая «черная дыра» для магии. Одних слов недостаточно. Чтобы понять природу вашей… особенности, мне нужно увидеть ее. Но здесь это невозможно. Прошу за мной.

Он поднялся и… нажал на неприметный кирпич в стене за полками. С тихим скрежетом весь книжный шкаф отъехал в сторону, открывая темный проход…

— Библиотека — лишь преддверие, — бросил Матвей через плечо. — Настоящие знания всегда хранятся глубже.

Мы спустились по длинной каменной лестнице еще на несколько уровней под землю. Коридор вывел нас в просторный, круглый зал… Стены были из гладкого черного камня, испещренного тускло светящимися серебряными знаками. В центре зала… стоял каменный стол, больше похожий на алтарь. У стен в неподвижных позах замерли двое монахов в глубоких капюшонах. Увидев нас, они беззвучно вышли в центр зала. Атмосфера из таинственно-академической мгновенно стала зловещей.

— Это Зал Усмирения, — пояснил Матвей, заметив мое напряжение. — Знаки на стенах подавляют любую магическую активность, позволяя проводить диагностику в «чистой» среде. Ложитесь на стол.

Его голос не терпел возражений. Я колебался лишь мгновение, но пути назад уже не было. Я лег на холодную, неприятно-гладкую поверхность камня. Один из монахов тут же закрепил мои запястья и лодыжки кожаными ремнями с вытесненными на них символами.

— Это всего лишь страховка, — все тем же ровным голосом произнес Матвей, подходя ко мне. В руках он держал небольшой глиняный флакон с темной жидкостью. — Процедура может вызвать… непредвиденные рефлексы. Эта настойка временно ослабит связь между вашим сознанием и телом. Она не причинит вреда, но сделает видимо то, что обычно скрыто. Выпейте. До дна.

Он поднес флакон к моим губам. Я сделал глубокий вдох и выпил горькую, обжигающую жидкость.

Первые несколько секунд не происходило ничего. А затем мир поплыл. Серебряные знаки на стенах зала вспыхнули ослепительно-ярким светом, а затем начали плясать и смазываться. Каменный стол подо мной казался то ледяным, то раскаленным. Я почувствовал, как моя антимагия, моя внутренняя пустота, яростно сопротивляется действию зелья и давящей ауре зала. Воздух затрещал от невидимых разрядов.

Я попытался дернуться, но ремни держали намертво. Тело пронзила судорогой, глаза заволокло темной пеленой.

Сознание угасало. Но сквозь рев в ушах и подступающую темноту я услышал, как изменился голос брата Матвея. Спокойный, исследовательский тон исчез, сменившись ледяным, торжествующим ужасом.

— Вот оно… Я так и думал!

А затем раздались крики других монахов. Искаженные, панические, они были последним, что я услышал, прежде чем провалиться в бездну.

— Цепи… Давай цепи! Это не дефект! Это печать! Он ДЕМОНОПОКЛОННИК! Держите!!!