Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Нет! – Он прищурился, глядя на меня против солнца. – Они не ответили. И я не считаю это странным. У меня с моими предками не такие отношения, как у тебя с твоими, Энджел. Их не интересует, что я делаю ежедневно и посекундно. Если я не в тюрьме и не подсел на крэк, им практически фиолетово. Они не плохие родители, просто считают, «он взрослый и решает за себя сам». Для сказки о счастливой семье у них есть мой брат. Мы далеко не так близки.
Я смотрела на него, медленно уничтожая печенье и переваривая полученную информацию. Алекс говорил без трагических ноток, но некая горечь в его словах чувствовалась – не предназначавшаяся для меня, а вообще. Его обычно спокойное лицо стало немного напряженным. Он смотрел на меня против солнца, так что выражение глаз было трудно понять. А когда он достал и нацепил «авиаторы», стало еще труднее.
– Я просто не хочу, чтобы ты потом жалел об этом, вот и все, – сказала я, вспомнив слова Джеймса. Алекс не ответил, и я переключилась на острое, запихав в рот кусок сыра. Вкусный, вкусный сыр! – Я не хочу, чтобы, вспоминая нашу свадьбу, ты сожалел хотя бы о чем-нибудь!
– Этого не случится! – Его лицо смягчилось знакомой улыбкой. – Если только Дженни с Крейгом не сойдутся надолго. Вот тогда на меня ляжет груз чудовищной ответственности.
– Вот уж этого точно не случится! – Противно было даже представить себе такое. Я снова улеглась на спину и, повернув голову, улыбнулась Алексу. – Спасибо, что отвез меня в зоопарк. Мне очень понравилось.
– Искреннее пожалуйста, – сказал он, скармливая мне маленькие кусочки хлеба. – Планировался либо зоопарк, либо поездка на втором этаже даблдекера. Учитывая облом с твоей ногой, автобус был бы лучше, но я помню, что ты любишь зоопарки и всякую фигню, поэтому… ну, ты поняла.
Даблдекеры с открытым верхом я тоже любила, но умолчала об этом. Я все-таки предпочитала зоопарки.
– Лондонский зоосад самый лучший, – сказала я. – В детстве я ходила туда регулярно. Папа водил меня в середине каждой четверти.
– А мама с вами не ходила?
– Мать не любит зоопарки, – ответила я. – Хочешь – верь, хочешь – нет!
– Верю, – засмеялся Алекс. – Мне твои старики нравятся. Я теперь вижу, от кого ты все взяла.
– Это уже оскорбление! – возмутилась я, хотя с того момента начала считать Алекса идеальным кусочком пазла под названием «Моя семья». Марк был словно предмет мебели, всегда рядом и такой знакомый, но с ним головоломка не складывалась. Не представляю, чтобы они с моим отцом ночью курили анашу в сарае. Правда, мне вообще не нравилось представлять отца с косячком, но это уже другая тема.
– Твой папа вчера показал мне кучу твоих детских фотографий, – сказал Алекс. – Знаешь, ты была прелестной малышкой.
– Знаю, но страшно подумать, что он там демонстрировал, – сказала я, уткнувшись лицом в одеяло при мысли, какие жуткие тайны папа мог выпустить из семейного шкафа. – Пропускай и переходи к следующему пункту.
– Не понял, в чем проблема! – захохотал Алекс. – Я считаю, из тебя вышел очень симпатичный Человек-паук.
– Мне одиннадцать лет было, это просто возраст такой! – чуть не заорала я. Доберусь домой, убью родителя! – Я несколько месяцев носила тот костюм каждый день.
– А я видел фотодокументы с подтверждением, – согласился Алекс. – Кроме шуток, ты там очаровательная. Почти такая же милая, как Грейс.
Я попыталась не ревновать к младенцу, но это оказалось непросто.
– Ты что, поклонник Грейс? – спросила я.
– Я вообще люблю детей, – сказал он. – Но она же просто красавица. Я вчера видел ее у Тима, когда забирал корзину. Он не особенно справляется с отцовскими обязанностями. Мне пришлось сменить ей подгузник.
– Откуда ты знаешь, как менять подгузники? – насторожилась я, не уверенная, что хочу слышать ответ. – Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Ха-ха! Я же не Крейг. – Алекс сбросил кроссовки и лег на спину рядом со мной. – Я нянчил брата, когда он был маленький. А в четырнадцать подрабатывал, сидя с детьми.
– Ты просто обновленный человек с постера «Афи-ны» [24]! – Не стану притворяться, что образ Алекса с руками по локоть в тальке не ударил прямо по яичникам, но в целом это немного пугало. – Стало быть, если ваша группа вдруг развалится, я смогу нанять тебя в качестве няньки?
– Не только! Я могу быть заправским домохозяином, пока ты будешь зарабатывать миллионы в своих массмедиа, – сказал он. – Я буду Венди Дэнг [25], а ты Рупертом Мердоком.
– Да, ты бы классно смотрелся в костюмчике от «Шанель», – не растерялась я.
Некоторое время мы молча лежали на одеяле, держась за руки и глядя на облака. Я думала о том, сколько же раз я вот так лежала с Луизой – не держась за руки, конечно, а просто глядя в небо. Мы пытались предсказывать судьбу по форме облаков. Мне было ужасно стыдно за разыгравшуюся накануне сцену. Я хотела позвонить подруге. Я хотела заплакать. Я хотела услышать, что она прощает меня и придет в субботу при полном параде – с букетом цветов и зонтиком на вате. То есть в «Джимми Чу» и «Нотте» от «Марчезы».
– Энджел, – нарушил молчание Алекс. – Ты хочешь детей?
– На ужин – нет! – Меня зовут Энджел Кларк, и когда я нервничаю, то отпускаю шутки. Дурного тона. В основном каламбуры.
– Я серьезно. Мы на эту тему как-то не говорили, а я в последнее время много думал об этом.
Ах, он об этом много думал, значит!
– С Грейс в воскресенье ты показала себя не на высоте, – продолжил он, несмотря на мое молчание. А может, ободренный им? – Наверное, давно надо было это обсудить. Вдруг ты не хочешь детей? Потому что я очень хочу.
– Я не не хочу детей, – выдала я самое грамматически слабое предложение в жизни. – Просто сейчас это у меня не в первых пунктах повестки дня.
– Но детей ты хочешь? – уточнил Алекс.
Чего я очень хотела, так это чтобы он снял свои очки. Нечестно, что у него есть защита, а у меня нет.
– У меня нет пунктика, что вот ни за что не стану заводить детей, – начала объяснять я, на ходу пытаясь понять, что чувствую при собственных словах. – Но я никогда не была человеком твердого расписания. Я не живу по плану. Вот Луиза – другое дело. А я просто перехожу от одного дела к другому. Но когда я сейчас думаю о жизни, о нашем с тобой будущем – да, в нем есть дети.
Алекс не улыбнулся и не нахмурился. Он вообще ничего не сделал.
– А с чего вдруг этот разговор? – Я села и осторожно сняла с него очки. – Тебе что, моя мать мозги полощет? Или что-то случилось?
– Нет. – Он отвел глаза. Явно что-то случилось. – Я просто думаю о будущем. В браках рождаются дети. А тебе почти тридцать. Мне скоро тридцать один. После этого альбома я, наверное, возьму небольшой тайм-аут, и когда выйдет твой журнал, может, самое время подумать о детях?
– Да о чем тут думать? – повысила я голос. Я-то думала, что силком тащу к алтарю бедного парня, а он меня подставляет под роддом! – Продолжаем, как обычно, потом я съедаю несвежее карри, меня тошнит, и вдруг выясняется, что мы залетели. Что тут сложного? Все девчонки, с кем я училась, в один голос говорят – легче легкого.
– С тобой не соскучишься! – Он сел, отобрал свои очки и кинул их в корзину. Я обратила внимание, что шампанское мы так и не открыли, а подобный разговор мне не хотелось вести на трезвую голову, поэтому я взяла дело – то есть бутылку – в свои руки. – Тут о стольком подумать надо – голова опухнет, – продолжал он. – Квартиру надо другую искать – раз. Медицинскую страховку получше купить надо – два. Может, даже не знаю, стоит задуматься о том, чтобы рожать здесь, в Англии?
– Ну, теперь я точно вижу, что моя мать над тобой поработала, – сказала я, сражаясь с упрямой металлической уздечкой на пробке. В жизни мне так не хотелось выпить! – Слушай, если ты мне не поможешь с этой заразой, разобью бутылку тебе об голову!
Алекс увернулся и схватил два бокала. Если дело дойдет до драки, небось разобьет их и порежет меня стеклом. Куда проще, чем забить кого-то до смерти бутылкой шампанского. Фу, неженка-девчонка!
