Егерь. Системный зверолов (СИ) - Скиба Николай

Ирма внимательно слушала меня, потом одобрительно кивнула.

— Правильно мальчишка рассуждает, Ольга. Мужчина должен о семье заботиться, а не только о себе думать. Ты что думаешь, я от двух серебряков откажусь, ха! И раз он в состоянии зарабатывать такие деньги, значит, и дальше сможет. Если не сгинет.

— Не помру, не переживай, — заверил я.

Ольга смотрела на меня долго, изучающе, будто видела впервые. В её взгляде читались беспокойство и что-то ещё — так на меня смотрел дед, когда я поймал своего первого зайца.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Но ты обещай мне быть осторожным. Обещай не лезть туда, где слишком опасно.

— Обещаю быть разумным, — ответил я и кивнул.

Ирма бережно спрятала пучок лунного пырея в свою корзину, укутав его чистой тряпкой.

— Сейчас же понесу к Ганусу, — пообещала она.

Ольга развязала принесённый узелок, и на стол высыпались её гостинцы. Круглый каравай тёмного хлеба с румяной корочкой, от которого исходил восхитительный аромат. С десяток варёных яиц, сало, головка сыра и пучок свежего зелёного лука.

— Это тебе на первое время, — сказала она, выкладывая продукты на стол.

Я не удержался и оторвал кусок хлеба. Мягкий мякиш, хрустящая корочка, — вкус детства из деревни, вкус дома.

В груди неприятно кольнуло. Всё-таки Ольга наверняка потратилась на эти продукты. Хорошо, что теперь она забудет о проблемах с деньгами.

Я улыбнулся своим мыслям и передал ей землянику, а также грудку и бёдрышки рябчика.

— Сынок, — тихо проговорила она, поглаживая пальцем гладко отделённую кожу. — Как же… Кто тебя научил так чисто работать с дичью?

— Не помню после болезни, если честно, — буркнул я, стараясь говорить равнодушно. — Сам удивляюсь, может отец когда-то показывал и учил?

Ирма фыркнула и ткнула костяшками в мою сторону:

— Что ты мелешь! Тут работа — как у хорошего мясника. Не дурачь-ка меня.

Её маленькие глазки впились в меня с подозрением. Я же едва удержался, чтобы не улыбнуться. Ох Ирма, эта старуха слишком многое замечает!

— Руки сами знали, что делать, — пожал плечами и почесал затылок. — Странно и самому.

— Странно, — медленно повторила Ирма, не сводя с меня взгляда. — Много чего странного с тобой творится, парень. То встал после смертной хвори, то татуировки без обряда вспыхнули, теперь вот мясник из тебя получился, да рябчика поймал.

Ольга торопливо вмешалась:

— Ирма, не пугай парня! Может, и правда что-то вспомнил. Или инстинкт проснулся, раз уж Звероловом стал, как у сына твоего было! Они же все умеют с живностью обращаться. Или будешь спорить, что он не был особенным?

Бабка поморщилась и покачала головой, но промолчала.

— О чём это ты? Особенным? — я прищурился, а Ольга осеклась и тут же изменилась в лице.

— Это уже неважно, — вдруг резко отрезала она и тут же заторопилась домой.

Я заметил, как горько усмехнулась Ирма, но посмотрела на меня и показательно качнула головой: «Не лезь. Не сейчас».

Они собрались в обратную дорогу. Мать ещё раз крепко обняла меня.

— Будь осторожен, сынок. Мы что-нибудь придумаем по поводу твоей хвори…

— Нет, — я отпрянул и внимательно посмотрел в глаза. — Ты ничего не делай, ясно? Сам.

На этот раз женщина лишь поджала губы, а потом кивнула — её взгляд изменился.

— Ты…

Ирма перебила её и похлопала меня по плечу своей сухой рукой.

— Вижу, что из тебя толк выйдет, малец. Только головой думай, а не жопой, понял меня? Храбрые в лесу долго не живут.

Но едва они направились к выходу, как я вспомнил о других ресурсах.

— Ирма, стой! — окликнул я бабку. — У меня ещё кое-что есть, может, что возьмёшь?

Старуха остановилась и обернулась, её глазки сузились с недоверием.

— Опять Ирма? Раньше всё же бабушкой звал. Ну ладно, мне так даже больше нравится, а то был как слюнтяй, всё сюсюкался. — Она поставила корзину на пол и скрестила руки на груди. — Что там у тебя? Лунный пырей — это редкость, а всякую ерунду я не беру.

— Не ерунда, — заверил я, махнув рукой. — Иди сюда, покажу.

Ольга и Ирма переглянулись. Мать пожала плечами, а старуха вздохнула, но любопытство взяло верх. Они вернулись в глубь избы, где я достал все собранные ресурсы, которые определила система: Морозная мята, Светопряд радужный, Горечь-корень, мякотник целебный.

Старуха тут же оживилась, склонилась над травой и принюхалась.

— Морозная мята! — воскликнула она, осторожно взяв несколько веточек. — Отлично! Свежая… — Она повертела листья на свету, изучая их структуру. — Заберу, продам. Согласен?

— Согласен, — кивнул я, мысленно отметив, что моя догадка начинает подтверждаться.

— О! и серебряная губка, да ещё молодая! Эти для настоек от лихорадки идут.

— Ну а это? — я кивнул на два оставшихся ресурса. Ирма лишь мельком взглянула на них и поморщилась.

— А что, не знаешь? — проворчала она. — Всё в избу тащишь как хомяк припасы за щёки, а сам в реагентах для питомцев не разбираешься. В зельях это не используется.

Она отодвинула растения в сторону и с подозрением уставилась на меня:

— Зачем ты это тащил, а? Откуда знаешь, что горечь-корень полезный? И как ты вообще о нём узнал, он же в земле!

Ольга тоже наклонилась к столу.

— Слушай, старая… А ведь правда… — она указала пальцем, хмурясь. — Он ведь собирал такие, я помню…

— Не он, а Саша. Да, мой сын просил порой помогать ему с травами и реагентами для питомцев. Чтоб собирала в безопасной зоне. Но вот чего это ты вдруг их собрал, парень? — бабка вновь с подозрением посмотрела мне прямо в глаза.

Значит, моя догадка была верной! То, что система помечала как «реагент», травница забирала с радостью, это для снадобий. Но другие ресурсы, которые я собрал — только для зверей.

— Так значит они нужны Звероловам? — осторожно, без нажима, спросил я. С ней перегнёшь и быть беде.

— Так и есть, — проскрипела старуха. — Но эти прохиндеи Ефим и Григорий сами с охраной ходят в опасную зону, в безопасной вроде как редко что полезное для боевых питомцев растёт. Да и их самих особо не водится.

Стало ясно что часть моих тщательно собранных заготовок оказалась совершенно бесполезной для торговли с алхимиками, зато крайне ценной для разведения питомцев. Ведь навык не зря подсвечивает мне эти ингредиенты.

Ирма вдруг презрительно фыркнула, скривив губы в гримасе отвращения.

— Не понесу же я это им? — В её голосе звучала открытая враждебность. — Да я скорее козам скормлю, чем им что-то продам после всего, что случилось!

Наступила тяжёлая тишина.

— Но что ему делать со всем этим добром? — спросила Ольга.

— Займись уже ремеслом Зверолова, как положено! — не выдержала Ирма и ткнула мне пальцем в грудь.

Её глаза вспыхнули раздражением.

— Что ты мучаешься? Знаки у тебя есть, руки из правильного места растут, головой думать умеешь. Питомца заведи, хотя бы полезного, за боевым тебе рано ещё в опасную зону!

— Эй! — резко воскликнула Ольга, поворачиваясь к старухе всем телом. — Я же уже всё сказала!

— И что, что сказала⁈ — рявкнула Ирма, её терпение лопнуло как перетянутая струна. — Ты оглянись вокруг, трусиха! Твой сын один в лесу живёт, дом вон прибрал, еду добывает, деньги зарабатывает! Он за несколько дней больше сделал, чем некоторые балбесы деревенские за месяц!

Старуха размахивала руками, её голос становился всё громче и резче.

— Он уже мужчина стал, а ты всё сюсюкаешь с ним, как с младенцем! Не даёшь развернуться мальцу! А потом удивляешься!

Ольга сжала губы до белизны, руки дрожали, и между женщинами повисло напряжение, которое можно было резать ножом.

— Я сам всё решу, не вам за меня думать, — сказал хоть и с улыбкой, но достаточно серьёзно, чтобы они замолчали.

Ольга вздохнула, её плечи поникли. Она смотрела на меня с грустью и пониманием, словно уже знала, какой выбор я сделаю.

— Слушайте, мне бы чуть утвари, да материалов каких… — перевёл я разговор в другое русло.