Нежные листья, ядовитые корни - Михалкова Елена Ивановна

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74

– А Мотя откуда об этом узнала?

– Они в то время пытались организовать маленький бизнес и были в хороших отношениях. Белла пожаловалась в своем блоге, открыв запись лишь нескольким близким людям, включая Губанову. Но потом спохватилась, что вся эта история выставляет ее в еще более глупом свете, чем Рогозину, и удалила.

– Могу себе представить, какой это был удар по самолюбию Шверник, – задумчиво сказала Маша. – Как будто ты нищенка, просящая подаяние. А Рогозина потом как-нибудь объяснила свое поведение?

– Обе сделали вид, что ничего не произошло. А теперь – внимание! – вопрос знатокам: какой вывод мы делаем из этой незамысловатой истории?

Маша немного подумала:

– Что нужно всегда заранее предупреждать о визите?

– Нет. Основной вывод такой: Белла Шверник жила в Италии в то же время, что и Рогозина. Вскоре после того случая Светлана переехала в другую страну, но некоторое время они крутились на Апеннинском полуострове вместе. О том, что именно произошло тогда, мы знаем только с ее слов.

Бабкин даже привстал.

– Хочешь сказать, вся история с поместьем может быть выдумкой от начала до конца?

– Хочу сказать, что если Шверник на самом деле впустили в дом, то о дальнейших событиях от второго участника мы уже не узнаем.

Солнце, скользнувшее в окно, начисто сбрило белым лезвием тени на полу. В его беспощадном свете стали видны все морщинки старого линолеума, старательно притворявшегося паркетом.

– У Зинчук – волосы, – глуховато проговорил Бабкин, уткнувшись носом в диван. – У Липецкой – больница. У Шверник – Италия, у Лосиной – уволенная мать. Кто остался?

– Стриж и Матильда. Ну и Кувалда с Совой.

Илюшин поднял указательный палец:

– Да! Совсем забыл о них. Именно эти двое пытались подкупить девушку на ресепшене, чтобы она выдала им ключи от некоторых номеров. Включая твой, Мария.

– Как вы об этом узнали? – ахнула Маша.

– Подкупили девушку на ресепшене, – невозмутимо ответил Макар.

Она схватилась за голову. Зинчук – одна из двух подруг?! Невозможно!

Ей стало казаться, что еще чуть-чуть – и фигуры бывших одноклассниц полетят вокруг нее, как колода карт вокруг Алисы, и тогда она наконец-то проснется.

– Неужели они собирались обыскивать номера?

– Ну, четверо из вас привезли с собой общую фотографию класса, и теперь ни одна не может ее найти. Слишком маленькая вероятность совпадения.

Кувалда побывала здесь? Рылась в ее сумке?

Маша с отвращением обвела комнату взглядом. Скоро она начнет ненавидеть здесь все!

– Подождите! – спохватилась она. – Но ведь ключей-то им не дали!

– Мы не знаем, сколько попыток предприняли эти двое и к кому обратились еще, – разочаровал ее Макар. «Не говоря уже о том, – добавил он про себя, – что при необходимости замки на местных дверях открываются скрепкой».

Бабкин наконец перевернулся лицом вверх. На небритой щеке отпечатался след от рифленой обивки дивана.

– Мы провели блестящее расследование! – громко произнес он. – Утром нам было известно, что у Зинчук есть мотив для убийства. Теперь мы продвинулись куда дальше. Стало ясно, что мотив для убийства был у каждой из твоих одноклассниц!

– Исключая Стриженову, – дотошно поправил Макар.

Бабкин отмахнулся:

– Наверняка ей тоже что-нибудь обрезали, а если не обрезали, то пришили!

– И Матильду! – испугалась Маша. – Она тут вообще ни при чем.

– Всего шесть человек осталось! – восхитился Сергей.

– Плюс неизвестно где болтающаяся Зинчук.

Бабкин хлопнул ладонью по дивану.

– Предлагаю на этом расследование считать провалившимся, то есть закрытым. Все, братья и сестры: собираемся и валим отсюда. Красивая у тебя была версия, Макар. Но ни подтвердить, ни опровергнуть ее мы не можем.

Он поднялся. Илюшин хотел что-то возразить, но ему помешал телефонный звонок. Звонил не Машин сотовый, а аппарат в номере.

– Пиццу задерживают! – недовольно предположил Макар.

Бабкин страдальчески закатил глаза.

– Я когда-нибудь убью тебя этой пиццей!

– Шестнадцатью ударами?

– Замороженной? Тебе хватит и двух.

Маша прервала их перепалку, сняв трубку.

– Алло? Алло, я слушаю.

– Маша, прости меня, пожалуйста, – сбивчиво забормотал женский голос.

– Кто это? Мотя, ты?

– Я-а-а…

– Ты что там, ревешь? – подозрительно спросила Маша.

В трубке зашмыгали носом.

– Это я во всем виновата!

– Мотя!

– Прости меня! Я не хотела! Просто так получилось, а потом мне было стыдно, ужасно стыдно, и я не могла тебе признаться! Я подлая, это правда!

– Подлая? Ты?!

– Да!

– Губанова! Ты там пьяна, что ли?

– Я не хотела, – твердила Мотя, – я не хотела, чтобы ты пострадала! Не хотела, чтобы обвиняли тебя! Клянусь!

– Черт возьми, о чем ты говоришь? – закричала Маша, не выдержав.

В трубке повисла тишина.

– Я знаю, кто это сделал, – всхлипнула Матильда. – Сразу знала. Я поговорю… с ней. Пусть она не трогает больше никого!

– О господи…

Услышав это «о господи» Макар вскочил, Сергей в два шага оказался возле жены.

Маша прижала руку к динамику и быстро шепнула ему на ухо:

– В ее номер, скорее! Она знает, кто это сделал, и хочет встретиться с убийцей!

Обоих сыщиков сдуло из комнаты.

– Мотя, поговори со мной, пожалуйста, – попросила Маша, отняв ладонь. – За что ты просишь у меня прощения? Ты никогда меня не обижала.

Вместо ответа раздался такой горький плач, что у нее сжалось сердце.

– Ну что ты, дружочек мой, – ласково сказала она. – Мы же так здорово с тобой здесь общались. Ты, наверное, единственная, кто…

– Это я, я написала письмо про Гудасова, – отчаянно выкрикнула Мотя. – Я была в него влюблена, а он не хотел со мной заниматься! И тогда я…

– Что? – растерянно переспросила Маша. – Что ты сказала? Это ты написала донос на Гудасова?

– Да! Да! Но я…

Плач оборвался, словно выключили все звуки. Маша, оторопев, взглянула на телефон в своих руках, постучала им по столу.

Бесполезно. В трубке поселилась мертвая тишина – без единого слова, без единого гудка.

Маша вскочила. Ее не так потрясло признание Матильды о физруке, сколько ее намерение пристыдить убийцу.

– Мотя, только не это, – забормотала она, переобуваясь из тапочек в кроссовки и начисто забыв о запрете Бабкина выходить из номера. – Мотя, не делай глупостей, пожалуйста! Все будет нормально!

В коридоре она налетела на какую-то фигуру и вскрикнула.

– Тсс! Спокойно, Маша, я Дубровский!

– Макар! Я из-за тебя чуть разрыв сердца не получила.

От того, что Илюшин способен шутить, ей сразу стало спокойно. Значит, с Матильдой все в порядке. Сейчас они вместе пойдут к ней, успокоят и выяснят, что же именно…

Тут Машина мысль застопорилась. Поскольку она внезапно сообразила, что с момента выхода Бабкина и Макара из номера прошло слишком мало времени.

– Ничего не знаю о Губановой, – вполголоса предупредил Илюшин, подтверждая худшие ее опасения. – Мы с Серегой рванули к ней вместе, но на полпути он спохватился и отправил меня назад. Беречь и охранять тебя.

Маша побледнела.

– Быстро! Пошли к ней!

Но до номера они не добрались. В холле их окликнули. Бабкин спускался с лестницы, и при одном взгляде на его хмурое лицо у Маши по коже пробежал нехороший озноб.

– Ее там нет. – Сергей был мрачен и собран. – Дверь открыта, внутри никого. Из телефона выдернут шнур.

– Из розетки? – уточнил Макар.

– Нет. Из самого телефона.

Несколько секунд все трое обдумывали ситуацию.

– К Викентьеву, – принял решение Илюшин. – И поживее!

– Все?

– Нет, только я. А вы оба начинайте обыскивать отель. Она будет встречаться с убийцей где-то здесь. Только не разделяйтесь!

Но Маша с Бабкиным уже бежали по коридору и последних его слов не слышали.

6

Женщина целеустремленно движется по пустому парку, где только белки да свиристели носятся в оголенных кронах. Я скольжу над ее головой, пытаясь заставить ее повернуть обратно.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74