Хозяйка Серых земель. Капкан на волкодлака - Демина Карина

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85

Гавриил сглотнул: солгать, глядя в бронзовые очи короля, он точно не сумеет.

— Волкодлак… и в парке вот… я в парке ночью гулял… а он выть начал… это неправда, что они на луну воют. Чего им до луны-то? Нет, они воют, когда на охоту выходят… ну или после… этот уже поохотился… и я подумал, что смогу… ну… поймать его…

— За хвост?

— Почему за хвост? — удивился Гавриил. — Нет, за хвост волкодлака ловить неможно. Он же ж обернется и руку отгрызет…

— Логично. Значит, не за хвост?

— Ну… у меня свои методы имеются… особые…

— Замечательно. — Евстафий Елисеевич произнес это таким тоном, что стало очевидно: ничего-то замечательного он не видит. — Молодой человек… вы хотите прожить долгую и интересную жизнь?

— Хочу.

Кто ж не хочет-то?

Познаньский воевода вздохнул и пробежался пальцами по подбородкам, точно проверяя, все ли на месте.

— Тогда позвольте дать вам совет. Не гоняйтесь за волкодлаками… не надо их ловить ни за хвост, ни за яйца, ни за иные выступающие органы.

— Он же уйдет!

— От нас еще никто не уходил.

— Вы не понимаете! — Гавриил сдавил шляпку гвоздя, который сидел прочно и явно не желал сдаваться. — Он ведь… он тут не просто так появился! Город не лучшее место… для волкодлака тут шумно очень! Знаете, какой у них слух? Они зимою мышкуют… молодые особенно, которым все одно кого гонять… так вот, он способный мышь под тремя аршинами снега услышать… и учуять… а тут у вас грохот. Кони. Повозки. Люди. И воняет — страсть! Для волкодлака в Познаньске жить — это мука смертная!

Евстафий Елисеевич склонил голову набок, разглядывая нежданного гостя с новым интересом. Ишь как распереживался… покраснел ажно… и кресло ковыряет, благо кресло энто крепкое, не одного посетителя вынесло и этого, глядишь, переживет.

Одно любопытно: откудова мальцу про волкодлачьи повадки столько известно.

— Он сюда не сам попал! И если его не отпустят, то… на будущую луну он устроит такую охоту, о которой долго говорить станут. — Гавриил вытащил-таки гвоздик и, повертев в пальцах, положил на стол. — Извините.

— Ничего. Ты продолжай, продолжай. Значится, надобно из приезжих искать?

Гавриил кивнул, уточнив:

— Или из тех, кто в городе редко объявляется.

— И думаешь, не сам он…

— Он не гнал ее… последнюю, которая в парке… быстро убил… а если матерый, то не отказал бы себе в удовольствии поохотиться. Они любят играть. Чем старше, тем дольше игра… порой позволяют вовсе уйти. На милю или на две. И когда уже дом виден, тогда и убивают… это молодые нетерпеливые. Но молодой ни за что не ушел бы от тела. Да и выл бы иначе.

— Интересно. Значит, матерый, но не играл.

Гавриил кивнул:

— Я знаю, где он живет… правда, они все не подходят или, наоборот, подходят. Но я точно знаю. Волкодлак живет в пансионе!

— Чудесно. — Евстафий Елисеевич сцепил руки под подбородками. — А нумер не назовете?

— Нет.

Гость его, похоже, совсем уж поник.

— Я там живу…

Евстафий Елисеевич мысленно застонал: он-то уж понадеялся, что сей человек все же из редкого числа здравомыслящих, уж больно складно говорил он о волкодлачьих привычках. Ан нет… ошибся.

— И соседи кажутся вам подозрительными? — осведомился познаньский воевода, а гость, обрадованный, что его поняли, закивал.

— Понимаете… пан Зусек, он очень тощий и приехал недавно с женой.

— Красивой?

— Очень!

Паренек вновь вспыхнул.

Что ж, чужая красивая жена — веский повод для подозрений.

— Он книгу написал…

— Экий гад. — Евстафиий Елисеевич подался вперед, налегая животом на стол. — Я вот тоже людям, которые книги пишут, не доверяю.

— Отчего?

— Так как знать, чего они там напишут!

Гавриил подумал и согласился, что сие — аргумент.

— Вот! Я бы их сразу на каторгу… всяк пользы больше было бы. И лес сберегли б.

— Вы… издеваетесь?

— Нет, как можно? Я свидетеля опрашиваю… значит, этот пан Зусек вам подозрителен.

Гавриил кивнул. И вот как вышло так? Ведь сказал-то чистую правду, а прозвучало как больная фантазия.

— Кто еще вам подозрителен?

— Жена его… очень красивая. А при ней сестра больная будто бы. Панна Гурова. У нее шпицы. Померанские. Пять штук. Такие… очень подозрительные… волкодлаков-то псы боятся, а эти — нет. Смотрели на меня своими глазенками… будто стеклянными…

Гавриил подавил вздох. Вновь все звучало на редкость безумно.

— Еще панна Акулина… она прежде в операх выступала. И кричит громко… снасильничать меня хотела.

— Но вы не дались? — уточнил познаньский воевода, с трудом скрывая улыбку.

— Не дался.

— Правильно. Если каждой бабе давать себя снасильничать, то что это будет? Полный беспредел.

— Вы все-таки издеваетесь.

— Разве что самую малость.

Гавриил насупился.

Он привык, что к нему не относились серьезно, полагая, что он или молод, или слаб, но все одно было обидно. Он же не просто так два часа в управлении провел, дожидаясь, когда степенная дама покинет приемную. Он желал быть выслушанным… услышанным.

Евстафий Елисеевич слушал превнимательно, но легче от того не становилось.

— Еще там есть пан Жигимонт. Занятуйчик. Он прежде палачом был королевским, а теперь вот в отставке… и кружево плетет.

Он замолчал, воззрившись на воеводу светлыми печальными очами.

— И придумывает, как и кого казнить надобно.

— Профессиональная деформация.

Гавриил пощупал шею. Может, конечно, оно и так, и безобиден пан Жигимонт, да только мало приятности в том, что рано утречком тебя извещают, что с превеликим удовольствием четвертовали б… а еще и рассказывают, как именно четвертовать бы стали, подробно так, со знанием дела.

У Гавриила, может, от этого рассказа аппетит пропал. У него, может, воображение живое.

— Итак, — Евстафий Елисеевич руки расцепил и оперся на стол, — давайте подытожим. Вы поселились в пансионе, где обретают весьма подозрительные личности. Так?

— Так, — согласился Гавриил.

— Один пан пишет книги и имеет красивую жену. Другой вяжет кружево…

— И людей казнит. То есть казнил. А теперь думает, как бы казнил. — Гавриил несколько запутался, но Евстафий Елисеевич махнул рукой, дескать, это не столь уж важно, казнил, казнит или казнил бы, ежели б ему волю дали.

— Хорошо… еще одна панна шпицев разводит, другая насильничать пытается… обвинение выдвигать будете?

Представив реакцию панны Акулины на обвинение и то, что последует, Гавриил отчаянно замотал головой: нет уж, он с людьми не воюет.

Ему бы волкодлака поймать.

— Хорошо. Все ж таки шуму наделали бы… но поймите, Гавриил… — Евстафий Елисеевич поднялся. Он двигался неспешно, однако эта неспешность могла бы обмануть лишь человека несведущего, Гавриил же, исподволь наблюдая за каждым движением познаньского воеводы, отмечал и плавность их, и точность. — Все люди в той или иной степени странны… кто-то вот жуков мертвых собирает… кто-то карточки с… всякие карточки. Крючком вот вяжет… И я всецело понимаю ваши опасения, а также желание избавиться от этаких соседей.

Уголок рта Евстафия Елисеевича дернулся. Вспомнилась и казенная квартирка, насквозь пропахшая солеными огурцами, и сосед, имевший престранную привычку расставлять ботинки вдоль стены, притом что ботинки он брал и свои, и Евстафия Елисеевича, путая меж собой, порой связывая шнурками. Сосед утверждал, что это верный способ защититься от злой волшбы. И не помогали ни уверения, что казенная квартира и без того зачарована на славу, ни уговоры, ни просьбы… к концу года Евстафий Елисеевич соседа возненавидел, не зная, что тому жить осталось недолго…

…а сменил его любитель декламаций. И ладно бы что приличное декламировал, так нет же… уголовный кодекс…

— Многие люди желают избавиться от своих соседей, — вполне искренне произнес Евстафий Елисеевич, втайне радуясь, что в новой своей жизни он избавлен от необходимости сосуществовать с неудобными людьми. — Но это не значит, что человек, который вам не нравится, в чем-то повинен… что он одержимый… аль волкодлак… или еще кто.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85