Старый, но крепкий (СИ) - Крынов Макс

— Нет, — иначе бы уже попытался вырвать из тебя знания по культивации. Но не делаю этого.

Ардан Тарс презрительно сплюнул:

— Об этом я и говорю, Галлиала. Тебе решать, станешь ли ты ровно такой же, или найдешь в себе силы поднять трусливые глаза и взглянуть опасности в лицо.

Я не стал говорить, что «вырывать из мира все, что можешь» и «смотреть опасности в лицо» — разные вещи.

Дошли до ступеней, где я быстро надел теплые вещи. Как и прежде — полторы тысячи ступеней были нормальными, а потом пошли каменные плиты, покрытые льдом и снегом: предательски скользкие, на которых каждый шаг требовал внимания.

Я чувствовал, как холод пробирается сквозь плотную ткань моей одежды, пытается добраться ледяными пальцами до самой кожи. С каждым шагом мороз становился сильнее. Ветер завывал между скал, бросая в лицо колючие снежинки, но я спокойно шагал. Даже ветер не мог выдавить тепло из-под моей куртки — то ли я стал устойчивее к морозу, то ли ветер был слабее, чем раньше.

Чем выше поднимались, тем сильнее расходился буран, тем больше было снега. Я едва различал фигуры остальных участников группы впереди, за густым снежным маревом.

Шли молча, каждый смотрел под ноги и сосредотачивался на равновесии. Буран то усиливался, то стихал, будто гора дразнила нас своей непредсказуемостью.

Ступени закончились неожиданно и я вышел на площадку: широкую, почти ровную, окруженную острыми выступами скал. Именно здесь я видел в прошлый раз следы.

Я огляделся. Снег был свежий, нетронутый, но память услужливо подкинула мне картину: глубокие отпечатки ботинок, ведущие откуда-то из-за скал и исчезавшие в направлении обрыва. Я помнил этот момент отчетливо, и помнил кое-что увиденное еще раньше.

Сигор. Я видел его, когда как-то стоял у ворот в ожидании группы, с которой можно было дойти до леса. Травник двигался не по лестнице, а в обход. Почему не поднялся по ступенькам? Может быть, он знал что-то, чего не знали мы? Не принадлежали ли эти следы ему?

Ладно, не время для размышлений. Но я твердо решил: на обратном пути стоит проверить тот путь. Кто знает, куда вели следы? Возможно, там вовсе не тупик, как говорил Барт.

Командир стоял чуть впереди и переговаривался с Кирой. Он что-то объяснял ей жестами и указывал на карту.

— Кира поведет дальше, — громко объявил командир, обернувшись к нам. — Мы давно не ходили к вершине, а она знает первую часть маршрута лучше нас.

После ступеней мы выстроились в колонну и двинулись дальше. А потом Ардан Тарс скомандовал:

— Бежим легким бегом!

Легким бегом? Ха! Мы рванули так, что я спустя десять минут уже сбился с дыхания.

Тропа была узкой, но утоптанной — снег хрустел под ногами, а ветер теперь бил в спину, подгоняя нас вперед. Я оказался в пятерке последних, уступая даже ребятам на пару лет младше себя. Я изо всех сил старался не отстать от остальной группы, и у меня едва получалось. Кира выбрала такую скорость, какую я в старших классах на спринте никогда не выдавал! И это они называют «легкий бег»?

Командир носился вдоль строя, расшвыривая горы снега.

— Китт! Отстаешь! Это же легкий бег! — прокричал он где-то рядом.

Я стиснул зубы и поднажал, чувствуя, как ноги с каждой минутой становятся все более ватными. Сердце колотилось так сильно, что казалось — еще чуть-чуть, и сдохну. И спустя десять минут ощущение не ослабевало.

Впереди раздался свист стрелы. Я вздрогнул и замедлил шаг. Высокий парень с двухметровым луком стоял у края тропы и целился куда-то вниз. Вторая стрела последовала за первой спустя секунду. Но я не видел и не слышал ни врагов, ни зверей!

— Не отвлекайся! — бросил командир, снова оказавшись рядом.

Я снова поднажал, все сильнее выдыхаясь и все медленнее переставляя ноги. От позора меня спасало только то, что и остальные немного сбавили ход.

Но я не ожидал, что бег продлится больше двух часов подряд.

Глава 25

Сегодняшний день был настоящим испытанием. Я осознал несколько простых вещей.

Первое. Бег по снегу — это ад. Нет, серьезно. Это не просто трудно, это как будто кто-то решил устроить тебе персональную пытку. Снег цепляется за сапоги, проваливаешься то по щиколотку, то по колено, а если не повезло, можешь по пояс ухнуть, потеряв скорость. Мышцы вопят от усталости, легкие горят от ледяного воздуха. Да, я бежал почти в конце, но сильно легче от этого не было. Они вроде бы топчут тропу впереди, но это мало помогает. Снег всё равно рыхлый, тропа скользкая, и каждый шаг — это сюрприз: запнешься или нет, поскользнешься, или нет. А если вдруг падает или спотыкается кто-то впереди, в него врезаются и остальные, падают друг на друга. Я сам пару раз падал лицом в холодную белую кашу. И при этом надо держать темп — не отставать. Благо, двигались мы не всегда напрямую к вершине: иногда под углом, по тропам — иногда даже под нулевым уклоном, иначе бы я в первые полчаса упал. И чем выше мы поднимались, тем сложнее было: я дышал полной грудью, судорожно и часто, но не мог надышаться — не хватало воздуха.

Второе. Один я на гору дальше знакомой пещеры не сунусь, пока я не почувствую в себе силу голыми руками сворачивать шеи медведям. Твари, которые вылетают из-за каждого камня и из каждой тени, выглядят просто отвратно.

Мы дважды натыкались на стаи мерзких существ, похожих на волков, оплетенных корнями. Их мех был грязным, свалявшимся, покрытым коркой льда — стрелы застревали в нем, не причиняя вреда. Лапы широкие и когтистые, явно приспособленные для того, чтобы рвать мясо или карабкаться по скалам.

Как я понял, это мононокэ, злые духи, поселившиеся в мертвых телах. Эти твари устроили засаду и внезапно выскочили на нас из сугробов и расщелин скал: громадные, со светящимися белым светом глазами. Благо, группа была готова: стрелы свистели в воздухе, одна за другой вонзаясь в глаза, пробивая черепа.

Один из волков выскочил прямо на меня. Я поднял шест, ударил, как умел — быстро и резко. Голова волка слабо мотнулась, как от оплеухи, но только тварь раскрыла пасть, как сразу получила от Киры стрелу, пробившую нёбо.

— Чего встали? — заорал командир. — Идем дальше!

С каждой сотней метров набранной нами высоты тварей было все больше, а давление ледяной Ци становилось все плотнее.

Третье — состоять в сектах, школах или любых других организациях — классно. Не знаю, как там у них обстоят дела с пилюлями: выдают по требованию или заставляют ради них сражаться, ограничивает ли руководство секты прокачку своим людям, или с готовностью идет навстречу, но одно я понял точно: о молодняке заботятся. Все схватки с тварями в основном проходили мимо нас. Кроме борьбы с той стаей, устроившей засаду для нас, было еще девять нападений, но мы даже не замедлялись. Кира все так же бежала впереди, а группы воинов и стрелков отделялись, заметив духовных зверей или мононокэ, убивали их и легко догоняли нас по снегу.

И четвертое: бежать с шестом наперевес — это грандиознейшая ошибка. Я говорил, что физические тренировки слабо меня напрягают? Я просто не пытался бежать спринт в гору по снегу наперевес с тяжеленной палкой!

После двух часов непрерывного бега тропа становилась все уже. Местами мы двигались через лес, местами — поднимались по коротким лестницам, но иногда нам приходилось бежать по самому краю обрыва. Слева возвышалась отвесная стена скалы, покрытая тонким слоем льда, справа — пропасть. Ветер здесь был особенно сильным, пытался сбить нас с ног и швырнуть вниз. Но даже в таких местах мы не останавливались, лишь немного замедлялись.

— Группа, стоп! — заорал командир.

Я замедлился, и это уже потребовало усилия — ноги привыкли к долгому бегу и будто сами несли меня вперед. Кто бежал полумарафон, поймет, что я чувствовал: переходишь на шаг, а ноги дергаются, продолжая бежать.

Наворачиваю пару кругов, переводя дыхание. Кто-то садится в снег, кто-то останавливается. Я же еще со школьных уроков фикультуры помню, что нельзя стоять, нельзя садиться, так что трачу минут пять на ходьбу.