Громче меча 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

*530-й день юся, имперская провинция, пригороды Юнцзина*

«Твою мать!» — рассмотрел я панораму города. — «И как здесь люди живут?»

Я забрался на лесистый холм, изучал окрестности и охуевал.

Если за моей спиной сельская местность, с рисовыми полями, крупными деревнями, жители которых обрабатывают всё это, то передо мной плотная одноэтажная застройка, уходящая в горизонт.

Слышал я раньше, что Юнцзин — это очень большой город, но я представлял себе что-то вроде Новосибирска. Ну, по моим меркам, Новосибирск — это большой город, а Юнцзин — это пиздец какой-то.

Одноэтажный мегаполис, раскинувшийся на сотни километров.

По дороге я видел очень много рисовых обозов — они едут в город дни и ночи. Теперь мне понятно, почему. Всю эту ораву людей нужно чем-то и как-то кормить…

— И как я найду тут Маркуса, Сару и Дору⁈ — вопросил я, обращаясь к Небу.

Но делать нечего, надо искать их, причём очень технично, потому что власти точно очень недружелюбно настроены к юся, поэтому могут возникнуть проблемы. Нет, не могут, а точно возникнут, если я буду «светиться» где не надо.

— Блядь, гениально придумали — «а давайте встретимся в Юнцзине…» — пробурчал я недовольно. — Могли ведь выведать, какие есть пригороды или города-спутники…

Зная конкретный район, можно было бы ждать там, но мы, как обычно, затупили, предполагая, что Юнцзин мало отличается от подавляющего большинства региональных городов и найти тут друг друга будет вообще не проблема.

— Сука, твою мать… — ругнулся я и начал спуск с холма.

Пригороды встретили меня вонью — это что-то вроде смеси гари с говном и тухлой рыбой.

«Айкосы курить любят, походу», — подумал я и усмехнулся.

Одна хорошая сторона всей этой истории — я бросил курить и желания начинать не имею. Потребность в никотине я испытывал только в первые два года, а затем организм окончательно смирился и принял это — мы больше не курим.

Главные улицы качественно вымощены, по ним ведь ездят телеги с провизией, а вот между блоками домов не дорожки, а сплошная грязь.

Шлёпаю по грязи и думаю, как бы я действовал, попади сюда раньше всех и осознай весь масштаб жопы, в которую попал — как подать знак остальным? А что, если я пришёл первым?

Итак, из этого я делаю вывод, что мне нужно найти хорошее место для жизни, на случай, если я тут первый.

Долгосрочная аренда номера в винной башне — это не мой путь. Я легко могу спиться, есть у меня такая склонность, поэтому буду держаться подальше от питейных заведений.

Вообще больше ни грамма в рот…

«… ни сантиметра в жопу», — подумал я, ухмыльнувшись.

С бухлишком навсегда покончено, потому что оно никогда не доводило меня до добра. Превратился в никчёмного пивного алкаша — раз. Нажратый поехал догоняться в ресторан — два. Вышел гулять по трущобам бухой в говно и вообще не подумал о возможных последствиях — три.

Это стоило мне семьи, жизни, а затем жизней жителей целой провинции…

Теперь я идеологический трезвенник-язвенник, поэтому можно ожидать, что скоро я буду осуждающе смотреть на местных пьяниц и нудным тоном вещать никому в хуй не упёршиеся лекции о вреде алкоголя, хе-хе!

Иду по пригороду, который, вопреки первому взгляду, не напоминает трущобы, и потихоньку запоминаю места, чтобы постепенно освоиться тут — мне нет особого смысла бороздить весь пригород в надежде случайно наткнуться на негра, колумбийку и литовку, идущих участвовать в сюжете какого-то не очень смешного анекдота…

Нет, на это уйдёт непозволительно много времени, причём без какой-либо гарантии успеха, поэтому лучше я устроюсь тут, а затем схожу в центр города, чтобы осмотреться там и понюхать воздух.

Говорят, что императорский дворец — это лакшери, тренд, мейнстрим, вейп, электросамокат и вообще вау, поэтому посмотреть на него нужно обязательно.

«Какие там ещё словечки использовали зумерки?» — попытался припомнить я. — «А, кринж и краш. Только бы понять, что всё это значит…»

Кажется, кринж — это человек, в которого ты влюблён? Или это краш? Или это кринж? Или это краш? Или это электросамокат? Или это вейп? А, поебать…

«Зачем я вообще обдумываю эту хуйню?» — спросил я себя. — «У меня в кругу общения зумеров и не было никогда. А мои Володя и Саша считаются зумерками? Кажется, нет».

Вот, опять обдумываю бесполезную срань из прошлого мира…

Мне гораздо важнее не сцепиться с местной стражей и не позволить ей обыскать меня — к рюкзаку прикреплён чехол с моим четырёхствольным ружьём. Эх, сколько раз я хотел выбросить его, когда взбирался на гору…

Зато теперь у меня с собой неоспоримый четырёхразовый аргумент в любой напряжённой беседе. Надо будет, как найду жильё, зарядить его и держать наготове.

— Мой верный друг — семь-четыре АК, не любит заходить издалека… — пробурчал я. — И если что-то вдруг — не промолчит мой друг…

Выхожу на пригородную рыночную площадь и начинаю осматриваться. Доска объявлений мимолётно коснулась тонких струн моей души, но я подавил желание посмотреть, что там пишут. Очевидно, что заказов на чудовищ там не будет, поэтому я не захотел бередить свои душевные раны.

«Наверное, кто-то из юся чокнулся на месте, когда узнал, что никакого праздника не будет и чудовища кончились», — подумалось мне. — «Я-то ладно, толстокожий, меня хрен прошибёшь, в прямом и переносном смысле, но встречаются среди юся очень чувствительные мальчики и девочки».

Нас и так мало, а после такого удара по яйцам или по пизде, кто-то, ну просто по-любому, свёл счёты с жизнью, от безысходности и нежелания вести жалкий и бессмысленный образ жизни никому нахуй не нужного героя.

Даже я испытал экзистенциальный кризис, начал бухать, как последняя скотина, потому что у меня были пиздец какие завышенные ожидания — героический героизм, истребление чудовищ, почести и слава защитника человечества… А потом такой — хуй на!

— Опа! — схватил я за руку уличного ворюгу, пытавшегося стянуть мой кошель с гвоздями. — Слышь, Антоха, ищи себе другого лоха!

Я, конечно, реактивный, как МиГ-21, но бывают ситуации, когда карманникам улыбается удача, поэтому на поясе у меня висит кошель с ржавыми гвоздями. Но и его очень жалко, поэтому я предпочитаю ловить воров.

— Отпустите, добрый господин!.. — взмолился малолетний ворюга, сделавший очень жалобные глаза. — Мне нечем кормить сестру…

Он метр с кепкой ростом, на вид ему лет десять, может, чуть больше, взгляд хитрожопый даже в момент экзистенциального ужаса. Кожей смугл, потому что постоянно на улице, худощавого телосложения, отчего вёрткий и ловкий, одежда грязноватая, но видно, что он подшивает её, пусть и не очень умело — классический беспризорник.

— Попизди мне тут, — усмехнулся я. — Хотел бы есть, своровал бы еды! Но ты захотел украсть мои гвозди! Жарить их собрался, что ли?

— Пожалуйста… — попытался малец ещё раз.

— Вор должен сидеть в тюрьме, — покачал я головой.

— Пожалуйста! — задёргался ворюга. — Не надо в тюрьму! Я там не выживу!

— А ну-ка отойдём, — потянул я его прочь с рыночной площади.

Прохожим глубоко похуй, как и лавочникам — похоже, что тут можно без последствий воровать людей и даже детей…

«Ну, да», — подумал я. — «Одним беспризорником больше — одним меньше. Кого ебёт?»

— Пожалуйста… — пропищал ворюга.

— Слушай меня, сопля, — прижал я его к саманной стенке в переулке. — Мне нужны кое-какие сведения и если ты хоть что-то знаешь, я не просто отпущу тебя, но и закину пару медяков, чтобы ты «накормил сестру» или на что ты там собираешь донаты…

— Я расскажу всё, что знаю! — заверил меня ворюга.

— Как тебя зовут? — спросил я его.

— Зонг, — ответил этот малолетний криминальный элемент.

— Такой маленький, а уже Зонг! — усмехнулся я. — Ладно, следующий вопрос. Ты видел в городе чёрного человека? Такой высокий, здоровый и часто улыбается. И волосы у него заплетены во множество косичек.