Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Графиня обвела хмурым взглядом помещение — оно казалось ей совсем неподходящим. Простая деревянная кровать с набитым соломой матрасом, на столике — подсвечник с горящей восковой свечой, здесь же — бутыль вина, чистая белая марля и флаконы с мазями, пахнущими все тем же вином и камедью. Точно такую же комнату отвели по соседству самой Элизабет, но за всю эту долгую ночь она туда так и не заглянула.
Шорох кожи по камню заставил ее обернуться к маленькой дверце кельи. Вошел низенький коренастый монах с выбритой на голове тонзурой — он принес еще вина и материала для повязок.
— Благодарю вас, брат Патрик.
— Для Руна — все, что угодно.
Всю ночь этот монах сновал туда-сюда, помогая Элизабет ухаживать за Корцей. При виде недвижного тела Руна, распростертого на кровати, лицо его выразило искреннюю скорбь. Он переживал за Руна куда сильнее, чем просто за собрата-сангвиниста. Похоже, эти двое были друзьями.
— Вам нужно немного отдохнуть, сестра Элизабет, — предложил он вот уже в одиннадцатый раз. — Я могу присмотреть за ним, и, если что-то изменится, я сразу же сообщу вам.
Она открыла было рот, чтобы отказаться, — но тут ощутила тихую вибрацию в кармане, где был спрятан сотовый телефон.
Томми.
За ночь графиня не раз воспользовалась удобным моментом — когда оставалась одна, — чтобы попытаться связаться с мальчиком; но снова и снова она слышала лишь механический голос, который просил ее оставить сообщение. Она так этого и не сделала, боясь, что ее слова услышит не тот, кому они предназначались.
— Спасибо, брат Патрик. — Элизабет поднялась со стула, стоящего у кровати. — Кажется, мне действительно нужно отдохнуть.
На его лице отразились одновременно удивление и облегчение.
Графиня кивнула ему, повернулась и вышла из кельи. Войдя в соседнюю келью, она закрыла за собой тяжелую дверь и только тогда достала телефон. На маленьком экране мерцали слова [15]:
Батори не понимала, как ответить на послание Томми и что обозначает маленький символ в конце. Но слово «неприятности» она поняла.
Охваченная страхом, Элизабет сжала телефон и набрала его номер.
07 часов 32 минуты
Рим, Италия
«Ну же, давай...»
Томми, завернувшись в полотенце, сидел на крышке унитаза в совмещенном санузле; рядом с ним с шумом текла из душевого рожка вода. Он смотрел на свой телефон, молясь, чтобы Элизабет ответила на его сообщение. Время от времени мальчик поглядывал на запертую дверь, опасаясь охранников, стоящих в холле этой квартиры на окраине Рима. Окна во всех помещениях здесь были забраны решетками. Единственный путь наружу пролегал мимо двух священников-сангвинистов в мирской одежде, стоявших сейчас под дверью.
Наконец телефон завибрировал у него в руках.Томми сразу же ответил, приглушив голос до шепота:
— Элизабет?
— Томми, где ты? Что случилось?
Как обычно, женщина не стала тратить время на стандартные вежливости, которыми все обычно обмениваются в начале телефонного разговора.
— Я где-то в Риме.
— Тебе грозит опасность?
— Я так не думаю, но во всем этом что-то не так. Священник, который забрал меня из Санта-Барбары, не повез меня в Ватикан, а вместо этого запер в какой-то квартире. Она надежно охраняется, кругом решетки.
— Ты можешь описать то место, куда тебя отвезли?
— Это старое здание. Желтое. Здесь пахнет чесноком и рыбой. Я на третьем этаже. Из окна спальни вижу реку и фонтан с рыбой, которая выплевывает воду. И еще мне кажется, что недалеко зоопарк. По крайней мере я слышал, как рычат львы.
— Хорошо. Я смогу отыскать это желтое здание. Это может занять некоторое время, но я найду тебя.
Томми еще больше понизил голос:
— Они говорят, что мне грозит опасность... от тебя, но я знаю, что это неправда.
— Я ни за что не причиню тебе вреда. Но я заставлю их заплатить, если с тобой что-то случится, пока ты под их надзором.
Томми ухмыльнулся. Он не сомневался, что Элизабет придет и навешает им пинков, но не хотел, чтобы она при этом пострадала.
Помещение наполнилось паром от текущей горячей воды, и мальчик прислушался, не заметил ли кто-либо, что он тут задержался так надолго. Потом продолжил:
— Я подслушал, как они говорили, что кардинал Бернард хочет, чтобы меня держали тут под замком, пока ты не сделаешь то, чего они хотят. Я не знаю, правда это или нет. Но если правда, не поддавайся им.
— Я сделаю все, что нужно, чтобы добраться до тебя. Я тебя освобожу, и мы найдем способ вернуть тебе здоровье.
Томми вздохнул, глядя на свою руку. Пятна меланомы множились, распространяясь вверх по его руке, словно пожар. Несколько новых отметин появились на ногах и левой ягодице. Как будто теперь, когда в его жилах больше не текла ангельская кровь, рак спешил наверстать упущенное.
— Все не так плохо, — солгал Томми. — Я просто стал легко уставать, но мне позволяют много спать.
— Береги силы.
Да, легче сказать, чем сделать.
В дверь ванной постучали, отчего Томми подскочил. Он не слышал ничьих шагов за дверью, но эти сангвинисты ходят бесшумно, словно привидения.
— Мне надо идти, — прошептал Томми. — Я скучаю по тебе.
— Я... тоже по тебе скучаю.
Он нажал кнопку разъединения, сунул телефон под бачок туалета, нырнул под душ и, нарочно громко плеснув водой, крикнул в сторону двери:
— Что, уже и душ спокойно принять нельзя?
— Ты уже долго пробыл там, — ответил сердитый голос. — И я слышал, что ты с кем-то говорил.
— Я подросток! Я всегда разговариваю сам с собой, что такого-то?
Наступило молчание, потом охранник заговорил более спокойным, назидательным тоном; должно быть, он понимал, что Томми лжет и что-то скрывает, но нашел этому ошибочное объяснение:
— Если ты там развлекался сам с собой, молодой человек, то нечего этого стыдиться. Но ты должен исповедоваться в таких грехах своему приходскому священнику.
— Во-первых, я иудей. А во-вторых... да пошел ты!
Томми стоял под душем, и лицо его пылало отнюдь не от горячей воды.
«Ну да, теперь я и впрямь хочу умереть».
07 часов 35 минут
Кастелъ-Гандолъфо, Италия
Элизабет направилась обратно в комнату Руна, прижимая ладонью спрятанный в кармане телефон. В сердце ее пылал гнев, но графиня сдерживала его. Когда придет время спасать Томми, она должна будет действовать спокойно и безошибочно. Пока что не время для эмоций.
Элизабет намеревалась поговорить с кардиналом, но сначала нужно было посмотреть, как там Рун.
Перед тем как войти, Батори разгладила юбку и поправила рукава. Еще с порога она увидела, что брат Патрик стоит на коленях рядом с постелью Корцы и держит его за руку.
Монах поднял склоненную в молитве голову и жестом подозвал Элизабет ближе.
— Он все еще отдыхает.
Подойдя к кровати, графиня всмотрелась в лицо Руна — такое безмятежное во сне. Он выглядел почти как обычно — годы и множество бедствий, которые Корца видел за свою долгую жизнь, словно бы не затронули его. Быть может, ему все-таки лучше было прожить жизнь обычного священника и умереть, обремененным лишь грузом простых человеческих забот... Он не заслужил той участи, что была уготована ему.
— Я уверен, что он скоро очнется, — промолвил Патрик. — Правильно и своевременно оказанная первая помощь спасла ему жизнь.
Элизабет вспомнила, как Эрин наносила свою кровь на раны Руна. Пусть эта женщина была уязвимой и смертной, но она спасла его.
— Можете помолиться вместе со мной, если хотите, — предложил монах.
Элизабет желала остаться, но все же с сожалением повернулась к двери кельи.
— Сначала я должна поговорить с кардиналом Бернардом.
