Астелия (СИ) - Руд Евгений

— Пленницы? — прошептала Белла. Голос ее звучал как хриплое карканье, и она снова закашлялась. — Где? И что случилось с моими ногами?

— В Боргольде — так, кажется, называется это место, — ответила Кара. — У тебя дурнота после исцеления. Синнер нашел тебя после потопа на берегу с пробитой головой. Они заставили меня заживить ее.

— Тебя? — удивилась Белла. — Но разве не ты пыталась покалечить Джеффа?

— Этого, хорошенького? — спросила Кара. — Я его не калечила. Я его убивала. Это не одно и то же. — Она фыркнула. — Ничего личного.

— Джефф. — Белла снова закашлялась. — С Джеффом все в порядке?

— Откуда мне знать? — раздраженно отозвалась Кара. — Ты же вырвала мне глаза, подруга. Первое, что я увидела после этого, — уродливого придурка Синнера.

— Значит, ты не… — Белла тряхнула головой. — Синнер держит тебя в плену?

Та кивнула.

— Он нашел меня, когда паводок сошел. Я только-только успела привести глаза в порядок. — Кара улыбнулась. — У меня никогда еще не было таких ногтей. Ты должна показать мне, как это делается.

Некоторое время Белла молча смотрела на женщину.

— Нам надо выбраться отсюда, — сказала она наконец.

— Да, — согласилась Кара, косясь на дверь. — Но пока это представляется маловероятным. Он ведь работорговец, этот Синнер, — так ведь?

— Так.

Темные глаза женщины вспыхнули.

— Вот и мне так показалось.

Жжение в горле сделалось вдруг совсем уже невыносимым.

— Джил, — пробормотала она. — Мне нужна вода.

Кара раздраженно вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Не будь дурой. Он окружил нас огнем. Высушил нас. Твой астел тебя не слышит — а если бы и слышал, ты бы и тряпочки не намочила.

Белла вздрогнула, и в первый раз с тех пор, как повстречала Джил, она не ощутила никакого отклика на призыв, никакой реакции от водяного астела. В состоянии, близком к панике, она лихорадочно оглядывалась по сторонам. На крюках по стенам висело мясо, воздух пропах дымом. Значит, это коптильня стедгольда Синнера.

Она пленница в Боргольде.

При мысли об этом ее бросило в холод.

Кара молча смотрела на нее, потом медленно кивнула.

— Ты же понимаешь, он не собирается отпускать нас отсюда. Никогда — это я в его глазах увидела еще прежде, чем он притащил нас сюда.

— Я хочу пить, — сказала Белла. — Этот жар может нас убить. Мне нужно напиться.

— Они оставили здесь две маленькие чашки воды, — сообщила Кара, кивнув в дальнюю сторону круга.

Белла глянула туда, увидела пару деревянных чашек и с усилием доползла до них. Первая, до которой она дотянулась, оказалась легкой, пустой. Она уронила ее — жжение в горле все усиливалось — и потянулась за второй.

Та тоже была пуста.

— Ты лежала в беспамятстве, — невозмутимо пояснила Кара. — Вот я ее и выпила.

Белла смотрела на нее, не веря своим глазам.

— Но этот жар может нас убить, — повторила она, стараясь не сорваться.

Женщина ответила ей ленивой, томной улыбкой.

— Ну меня он вряд ли убьет. Я выпила достаточно — за двоих.

Белла стиснула зубы.

— Что ж, это тоже хорошо. Так воспользуйся этим. Позови своего астела и пошли ее за помощью.

— Не будет нам помощи, маленькая гольдерша.

Белла сжала губы, размышляя.

— Тогда дождемся, пока кто-нибудь из них не войдет, и…

Кара покачала головой.

— Ты что, — произнесла она спокойным, бесстрастным, рассудительным тоном, — думаешь, они никогда прежде не проделывали этого? Так поступают все работорговцы. Они оставляют нам ровно столько воздуха и воды, чтобы мы не умерли прежде времени. Но меньше, чем нужно, чтобы хотя бы одна из нас смогла использовать своего астела. Если я попробую, это ничего не даст, а накажут нас обеих.

— Так значит, — спросила Белла, — даже не попытаемся?

На мгновение Кара закрыла глаза и опустила голову. Потом произнесла очень тихо:

— У нас есть только один шанс, маленькая гольдерша.

— Я не де…

— Ты дитя, — прошипела Кара. — Знаешь ли ты, сколько рабынь насилуется в первый же день неволи?

При одной мысли об этом Белле снова сделалось зябко.

— Нет.

— А знаешь, что бывает с теми, кто сопротивляется?

Белла покачала головой.

Кара улыбнулась.

— Так я тебя просвещу. Тебе достаточно упереться всего раз. А после этого они уж сделают так, чтобы это не повторялось.

Долгую минуту Белла молча смотрела на нее.

— Ты долго пробыла рабыней? — спросила она наконец.

Кара небрежно отбросила волосы с лица.

— Когда мне было одиннадцать, наш стедгольдер продал долг моего отца работорговцам. Они забрали нас всех. Отца, старшего брата и маленького братика они убили сразу. А мать, сестер и меня увели с собой. И третьего брата. Он был красивый. — Взгляд ее блуждал где-то вдалеке, потом она уставилась в противоположную стену. В глазах ее трепетали отражения огня. — Я была совсем еще маленькая. У меня ни менструаций еще не было, ни астела своего. Но появилась — той же ночью. Когда они меня взяли. Когда передавали по кругу как фляжку вина. Она проснулась, и я слышала все их ощущения, слышишь, маленькая гольдерша? Всю их похоть, и всю их ненависть, и весь их страх, и весь их голод. Это окатывало меня с головой. Вливалось в меня. — Она принялась медленно раскачиваться взад-вперед, стоя на коленях. — Я не знаю, как ты обрела своего астела, заклинательница воды. Как ты впервые начала слышать других людей. Но скажи спасибо всем астелам Карны, что это было не как у меня. — На губах ее снова заиграла улыбка. — Ибо этого достаточно, чтобы свести человека с ума.

— Мне очень жаль, — сказала Белла. — Но, Кара, если бы мы попробовали действовать заодно…

— Нас бы убили обеих, — перебила ее Кара, и в голосе ее снова зазвучало раздражение. — Слушай меня, маленькая гольдерша, и я скажу тебе, что будет. Я уже проделывала это.

— Хорошо, — тихо произнесла Белла.

— Работорговцы бывают двух видов, — сказала Кара. — Одни занимаются этим для прибыли, а другие просто по складу характера. Профессионалы работают на Консорциум. Они не позволяют никому портить или использовать свой товар, если только это не требуется в воспитательных целях. Если ты им понравилась, они позовут тебя в свой шатер, и дадут тебе всяких вкусностей, и будут говорить с тобой, и всячески очаровывать. Это тоже изнасилование, только времени занимает больше, и тебя накормят и положат спать на мягком.

— Сннер не из этих.

— Нет, не из этих. Он совсем другой. Вроде тех, кто забрал мою семью. Для него главное — это знать, что он сильнее кого-то. Знать, что он сломал кого-то. Ему не нужно получать высококачественный продукт, готовый работать или доставлять удовольствие. Ему нужно превращать нас в обломки. Ему нужно превращать нас в животных. — Она снова улыбнулась. — Когда он берет нас, это только часть процесса, которая нравится ему чуть больше других.

Желудок Беллы болезненно сжался.

— Берет нас… — прошептала она. — Он же…

Ее собеседница кивнула.

— Если бы он хотел убить тебя, ты была бы уже мертва. На тебя у него совсем другие планы. — Она ощерилась. — И я видела кое-кого из здешних женщин. Крольчихи. Овцы. Ему нравится их беспомощность. Безответность.

Она поежилась, потом потянулась, выгнув спину и на мгновение зажмурившись. Рука ее потянулась к горлу, и она расстегнула несколько пуговиц пропотевшей, прилипшей к телу рубахи.

— С тобой все в порядке? — спросила Белла.

— Времени у меня мало, — сказала Кара, облизнув губы. — Слушай. Для него вся игра заключается в том, чтобы сломать тебя, а чтобы добиться этого, ему нужно тебя запугать. Пока ты не запугана, у него нет власти над тобой. Если ты тиха и владеешь собой, ты не та, какой он тебя хочет. Ты понимаешь?

— Д-да, — пробормотала Белла. — Но не можем же мы просто оставаться здесь…

— До тех пор пока ты не сломаешься, мы живы, — перебила ее Кара. — Я для него всего лишь хорошенькая шлюха, с которой можно позабавиться. Это тебя он хочет сломать. Пока ты владеешь собой, он не получит то, чего хочет от тебя.