Моя Фиалковая Зависимость (СИ) - Адлер Марина

Быстротечность времени

Королевский дворец обширен и прекрасен, но королевский сад воистину творение искусного мастера. В нём собраны все самые прекрасные виды растений Королевства Мидер, находя надёжное укрытие не только в самом саду, но и в оранжерее, которую посещать разрешено лишь садовникам и королевской семье.

Придворные рассказы лиар.

Жар и соль пота на лице смешались, образуя лёгкую испарину. Пробуждение не стало спасением, но Градоса уже не было рядом, что радовало. Я лежала на широком ложе, а лиары без конца шептались, нависая надо мной и рассматривая с ужасом. Руки сразу потянулись проверить, не сон ли навеял неприятные ощущения холодной удавки на шее. Но ещё до этого ощутила тяжесть драгоценного металла, сковывающий словно ошейник.

— Он действительно это сделал… — послышался у входа властный женский голос, который отвлёк от паники и воспоминаний о том, что произошло, и как «украсил» меня за дерзость новоизбранный наследник трона.

Тяжело сглотнув, посмотрела на ту, что вошла и уже оценивала знак неповиновения на моей шее с презрением. Это была королева Алистия. Красивая, светловолосая фейка, лицо которой тронула вечность, но не изменила прекрасных черт. Мать-королева начала со мной разговор так, словно и не она вовсе меня пленила своей магией, лишая возможности хотя бы сбежать. Лиары мгновенно поняли суть происходящего и покинули комнату, оставляя нас наедине. Я же буквально рассматривала с восхищением образ величественной дамы, облачённый в бело-золотые цвета одежды.

— Не смотри на меня так, Альхандра, я связана королевскими клятвами с народом и их правителем. Градос приказал, и я опутала всех, на кого он ткнул пальцем. Будь моя воля, я бы не стала этого делать. Самой тошно от того, какие невзгоды обрушились на твои плечи.

— А если бы мы напали на вашего сына? — спросила, не веря ни единому слову королевы-матери.

— Тогда, да, я бы вас опутала по своей воле. К тому же, законы обязывают казнить тех, кто покушается на жизнь правителя Мидера. — ответила она честно, подходя ближе и удивляя своей откровенностью. — Он мой ребёнок. И даже если я понимаю насколько сын неправ, я не прекращу его любить. Достаточно с меня смертей моих детей…

Алистия держалась гордо, не проявив на лице и тени печали, но от этого ещё больше стало понятно, какое большое горе плещется внутри ловчей.

— Я не поддерживаю действия Градоса. — Схватилась она за красивую рукоятку, звякнув при этом, не менее прекрасной цепью моего нового элемента гардероба, от чего неприятная волна паники вновь окатила кожу. — Но и ты должна стать мудрее. Начни сдерживать слова и эмоции. Будь хозяйкой чувств. —

Алистия бросила рукоятку мне и спокойно присела в кресло напротив, показывая этим, что беседа наша будет продолжительной.

— Я не могу мириться с той ролью, которую он уготовил мне.

— Тебе придётся. Ещё немного и мой сын возьмёт королевские клятвы верности с тебя. А когда ты принесёшь ему хорошую новость, будь спокойна, он не станет больше трогать тебя. Так было с его отцом. Так будет и с сыном. Сактины верят в то, что беременность королевы необходимо беречь и не тревожить жену во время неё. Да и к тебе он не станет больше относиться плохо. — Вновь указала взглядом на украшение на шее.

Небольшое облегчение от её слов обернулось для меня надеждой. Если мне с Кэрол удастся обмануть Градоса хоть раз, я смогу избежать с ним близости и вовсе. А если нет?

— Вижу, ты вся в сомнениях, Миллиора… Когда-то и я была такой, подавляя порывы гордости и самоуважения. Но время указало — нет иного пути против Сактинов. Только одно тебя убережёт — стать одной из них. Если родишь Градосу девочку и продолжишь династию нашего рода, объединяя его с кровной линией Альхандр, я позабочусь о том, чтобы Градос отпустил тебя.

Я раскрыла широко глаза в притворном удивлении. Похоже, не одна Ливия понимала чем можно подкупить меня. И не только она добивалась от меня лишь одного — того, чтобы я легла в постель с Градосом и забеременела от него. В этот момент решила продолжить лгать, выдумывая теорию того, как поступила, если бы ребенок в моём чреве оказался действительно от Градоса:

— Я не оставлю ребёнка.

Алистия одарила меня понимающей улыбкой, насквозь пропитанной грустью.

— Знакомый путь… Тогда дам лишь один совет. Не обманывайся возникающими чувствами, Градоса уже ничто не исправит.

— Я никогда не полюблю его, не переживайте, — усмехнулась её словам совершенно искренне.

— О, не будь так самоуверенна. Мой сын умеет быть и другим. Изначально, Градос был самым мягкосердечным из моих сыновей. Но, как известно, самое доброе сердце, плавясь в тисках жестокости, становится наиболее чёрствым.

— Моё сердце занято. Навсегда.

Королева-мать снова расплылась в улыбке.

— Ты так думаешь, пока не взяла в руки своего ребёнка. Поверь моему опыту — очень легко полюбить того, кто приходится отцом твоей самой большой слабости. А если он ещё и проявит себя с более лучшей стороны, будучи благодарным за наследницу, что ему преподнесла? Не будь наивна, Миллиора. Лучше тебе бежать, пока будет возможность. Иначе ты увязнешь в этом браке навсегда и подарить нашему королю ещё не одного малыша.

— Это невозможно, — сказала вслух, а про себя подумала — «Я должна сбежать ещё до родов. Ведь полукровных ребенок, которого уже ношу, явно не обрадует своим появлением на свет короля фейри».

— Я тоже так думала. — Алистия встала, глубоко вздохнув. — Что ж… Я пришла не поучать тебя, а дать совет. Если хочешь избавиться от этой побрякушки. — Указала она на мою шею. — То рекомендую быть более… кроткой. Градос вспыльчив, но как быстро возгорается, так и быстро гаснет. Испытывал тебя, но ты не прошла это испытание. В следующий раз помни — мой сын никогда просто так не выводит из себя окружающих. Для них уже заранее подготовлено наказание, в случае неповиновения или дерзости. Даже для самых близких…

Королева грациозно пересекла комнату, напоминая неосязаемое привидение в свете лучей солнца, проникающих сквозь окно и вышла, а моя рука сама собой легла на шею, поверх ошейника рабыни. Драгоценного, но, тем не менее…

Следующие дни моего пребывания во дворце походили один на другой, сменяясь лишь цветовой гаммой нарядов, которые щепетильно подбирали лиары, иногда выводя рабыню своего повелителя для трапезы с ним. Даже Алистия стала к нам присоединяться. Возможно, Градос на этом настоял, учитывая слова, которыми уколола в первый наш завтрак. А, возможно, она сама решила присутствовать при наших редких встречах, чтобы предотвратить новую вспышку гнева сына.

Вкушая лучшие блюда и обмениваясь дежурными приветствиями и прощаниями с королём фейри, всегда надеялась лишь на то, что Градос и дальше не будет меня беспокоить. Вечерами же, когда Ниса или Алира наполняли мои покои прекрасными переливами музыки, или разговаривали, обсуждая мелкие страсти дворца, я придавалась воспоминаниям о прошлой жизни, что неизменным потоком вели к Эрбосу.

Да что таить, каждый день и каждая секунда жизни не проходила для меня без мысли о любимом и близких. «Они целы. Они в порядке — повторяла себе всякий раз, когда уныние и печаль становились невыносимы. — А, значит, это стоит того».

Пару раз, встречаясь с Кэрол и коротко переговариваясь, я просила передать подготовленное заранее письмо Эрбосу. На вторую мою просьбу, она его попросту испепелила светом своей магии. Это было слишком рискованно. Не только потому, что нас могли разоблачить, но и потому, что это грозило дать трещину на терпении Эрбоса, который, по словам воительницы, и без того томился, словно лев в клетке, в ожидании броска.

Однажды, когда меня вели в очередной раз в трапезную, заметила вид из окна, который обнажал грандиозно большой королевский сад. Множество кустарников, усыпанных сияющими цветами мира фейри, ивы, склонившиеся над обширным прудом в дальней части сада, цветы, оплетающие столбики ограды, и частично древние статуи богов, что особенно сильно приковывали взгляд к себе, восхищали красотой.