Мастер молний. Книга III (СИ) - Барр Яков

Я вручил Эмме фотоаппарат, велев снимать все подряд. Благо, на выставке съемка не возбраняется и шпионажем не считается.

Где-то через час я обнаружил всех моих учеников склонившимися над фотиком. Они явно пытались понять, какие связки я там накрутил. Что ж, уверен, что какую-то пользу они извлекут, но заклинание даже не экспертного уровня, а гроссмейстерского. Такому в академиях не учат.

С какого-то момента мне стало смертельно скучно в их хваленом Милане. Тем более, что автосалон приманивал туристов вернее, чем чемпионат мира по футболу или неделя моды в Париже. Город буквально переполнился людьми, что сказывалось на загруженности магазинов и ресторанов.

Мысленно я уже отправился в Китай, не говоря уже о Марсе, но, как и всегда в такие моменты, повседневные хлопоты вцепились в меня как бульдоги.

Например, к нам на стенд заглянули сеньор Виттарио с верным Морроне за компанию. Ради их визита мне пришлось «напялить» личину Генри Манна. Гости посидели в кабриолете, еще раз его похвалили. Потом Луиджи отвел меня в сторону.

— Что-то страшное грядет, — прошептал он мне ухо. — Я не знаю что. У меня в кармане официальное предложение перенести всю деятельность на юг Италии, где вы получите финансовую поддержку и, простите за жаргон, надежную «крышу». Повторюсь, «всю деятельность».

— Хм, — задумался я. — Имеется в виду, вывести из России?

— Если успеете.

— Мне кажется, — я внимательно посмотрел на адвоката, — вы хотите что-то добавить от себя.

— Во-первых, я прошу извинить меня лично и всю нашу организацию за препоны, с которыми вы столкнулись в Лихтенштейне. Поверьте, инициатива исходила не от меня.

— Это уже дело прошлое. Надеюсь, «во-вторых» относится к будущему?

— Да, Генри, — кивнул Луи. — Осторожнее подписывайте бумаги. Я говорю о любых сделках с западными партнерами. Европа, остров, Штаты — со всеми. Будущее становится нестойким и эфемерным. Незыблемые на первый взгляд вещи вдруг рассыпаются песком.

— Вас потянуло на поэзию, мой друг! — рассмеялся я. — Вам идет лиричное состояние души. Давайте выпьем за встречу, у меня в закромах найдется бутылочка пятнадцатилетнего кьянти для особых клиентов.

— Я не могу сказать большего, Генри, уж простите.

Эхом от невнятных предупреждений адвоката мафии на стенд заявился англичанин. К моему удивлению он не имел отношения ни к одному из автомобильных концернов.

— Вильям Хартман, — представился он. — Если мы подружимся, мистер Беринг, сможете звать меня «Билли».

Я, естественно, уже вернул себе облик «российской аватары».

— И сейчас вы мне расскажете, что нам надо сделать, чтобы стать друзьями?

— Вы смотрите в корень, мой будущий друг! Нам понравился ваш автомобиль, и мы хотим инвестировать средства в его производства.

Мистер Хартман оказался излишне говорливым, но смысл я уловил без помощи Сидорова. По сути, я становлюсь управляющим нового завода на острове с долей в бизнесе, величина которой подлежала обсуждению, но я сильно сомневаюсь, что мой пакет будет контрольным. Они предлагали для начала десять процентов, а я предчувствовал, что они готовы торговаться до четверти. «Дружок» мой новый, точнее, потенциальный, очень хотел, чтобы наша беседа свелась именно к обсуждению моего процента и других циферок, а не самого соглашения.

Для начала я обратил внимание на одну маловажную деталь.

— А для чего нам переименовывать кабриолет из «Петербурга» в «Виндзор»?

— Я сам, конечно, представляю финансовые круги, точнее, один межбанковский синдикат. Но часть денег вложит королевская семья. Это, кстати, большая честь, мистер Беринг.

— Оставьте бумаги, — попросил я Хартмана. — есть же у вас какой-то сформулированный оффер?

— У меня есть полномочия заключить сделку на автосалоне. Если этого не произойдет, боюсь, что проект утонет в бюрократии. Ситуация ведь может очень сильно измениться, в таком мире мы живем.

Я вспомнил Луиджи с его предупреждениями.

— Что-то страшное грядет? — спросил я, наклонившись к уху Хартмана.

— Вы тоже чувствуете? — «дружок» посмотрел на меня с уважением. — Тогда вы понимаете, что у вас не так много времени, чтобы определиться с юрисдикцией ваших активов.

Я предложил ему оставить бумаги Сидорову, заметно расстроив англичанина. Он очень хотел продолжить обрабатывать меня здесь и сейчас, но ко мне заглянули два заместителя: министерский, отвечающий перед Челноковым за автопром, и Бодров, заведующий производством на заводе «Волжская Ласточка».

Как ни странно, пришли они почти с такой же целью, что и дружище Билли. Они тоже хотели подмять под себя будущее производство кабриолетов с таким видом, будто делают мне одолжение. Хорошо хоть, что они не хамили, как директор Брянцев.

— Надеюсь, вы понимаете, что выпускать этот автомобиль надо под маркой «Волжская ласточка»? — спросил меня замминистра Вершков.

— Нет, Павел Андреевич, я этого не понимаю, — ответил я честно, но эти двое меня принципиально не услышали.

— Мы готовы отвести под эти задачи отдельный цех. Там уже есть сборочная линия. Ее, конечно, придется модернизировать, но это уже задача госпожи Фрахт, а наши специалисты помогут ей чем могут.

— И почему вы решили выпускать там именно этот кабриолет? Он не сильно вписывается в существующий модельный ряд.

— Принято решение на самом верху, — Вершков ткнул пальцем в сторону потолка, — наладить отдельный выпуск экспортных моделей. Причем, на решение это повлияло качество поставляемых вами деталей. Так что поздравляю, Яков Георгиевич.

Вершков подскочил и с торжественным донельзя видом пожал мне руку. Его примеру последовал и Бодров.

— Я благодарен за столь высокую оценку, но давайте отделим мух от котлет. «Волжская ласточка» — автомобиль бюджетный, это его преимущество, которое теряется, конечно, от заметно упавшего качества.

При этих словах Бодров скорчил рожу, будто бы съел лимон. Ну а я продолжил.

— Люксовый автомобиль под этой маркой никто не купит. Да и при всем моем уважении, я свою разработку «Волжской ласточке» не отдам.

— Вы не потянете серийное производство, — терпеливо, как ребенку, начал внушать мне замминистра.

— Вы ошибаетесь. Дорогие эксклюзивные автомобили не выпускаются массовыми тиражами. Их попросту невозможно продавать тысячами. А тираж, скажем, пару сотен в год я обеспечить смогу без каких-либо проблем. И я планирую начать юридический процесс регистрации соответствующего предприятия. И мне бы, конечно, не помешала поддержка министерства.

— Такая поддержка не появляется из ниоткуда, — поморщился Вершков. — Я бы сказал, что это дорога с двусторонним движением.

— Поэтому у меня есть встречное предложение. Я беру ваш экспортный цех, но производить мы там будем новую модель «Волжской ласточки», народного автомобиля, но с современным дизайном и адекватным качеством. Моя команда в ближайшее время представит проект. Как ответную признательность я надеюсь как раз на поддержку при регистрации автомобильного завода на базе уже существующей студии тюнинга и восстановления автомобилей.

— А ваша новая модель сможет конкурировать со старыми по цене? — едко поинтересовался Бодров. — Звание «народный автомобиль» еще надо заслужить.

— Продавать его стоит дороже, чем существующие модели, но значительно дешевле, чем иностранные аналоги. Делать на экспорт даже вылизанные «семерки» смысла не вижу.

— И волки сыты, и овцы целы? — усмехнулся Вершков. — Не хотите отдавать волжанам люксовый сегмент?

— Не вижу смысла. Да и странно это, зачем мне дарить чужому дяде полностью готовую разработку? Нам еще предстоит обсудить, на каких условиях я вольюсь в стаю «ласточек», чтобы мой интерес не растворился без следа. Скорее всего придется основать совместное предприятие.

— Ладно, технические моменты мы решим в рабочем порядке. Пока мне надо обсудить ваше предложение в министерстве. Когда вы сможете представить проект? И в каком виде, кстати, вы это сделаете?