Девица краса у Шамаханского царя (СИ) - Ирисова Мария

Алёнушка быстрым движением толкнула мужчину в бок, а затем навалилась на него сверху, самым бессовестным образом.

– А ну брысь! – рыкнул Мехмед и отпихнул девушку. Алёнушка и в самом деле откатилась, но в тот же миг послышался треск и часть штанов оказалась в руках хитрой лисицы.

Мехмед вскочил на ноги.

– Ах ты ж... А-а-а...

Договорить он не успел, потому как девушка пнула его под коленку и уронила голозадого аккурат в сугроб, свежий, пушистый самое то, чтобы продрогнуть до костей.

– Мехмед, я же предупредила! – крикнула она и вскочила на ноги, нащупала вожжи и собиралась стегнуть лошадей, но не успела, чужая сила окутала ее с ног до головы подчиняя и полностью обездвиживая.

Затем из сугроба вылез Мехмед, очень злой и ещё сильнее замёрзший.

Алёнушка хотела съязвить и поинтересоваться, как оно в снегу плавать, но не смогла, язык будто онемел.

– Дальше поедешь так! – процедил похититель, стянул шкуру, которой прежде укрывал спящую девушку и обернул вокруг ног. Похоже запасных штанов у бедолаги не было.

Алёнушка же закрыла глаза и прислушалась к ощущениям, ее будто бы пыль облепила и не позволяла даже пальцем пошевелить. Но как известно, у любой волшбы имеется слабое место, вот его и предстояло отыскать барышне.

Похититель, тем временем, отобрал вожжи из рук девушки и хлестнул лошадей и вот чудо сани сдвинулись с места, только цокоту копыт вторил цокот зубов похитителя, для Аленушки это была самая сладостная музыка.

Жаль, только волшба, которой ее окутали, никак не желала поддаваться. Хотя скорее всего колдун на сей раз ей повстречался могущественный – одним словом чужеземец.

Ведь в родном княжестве нечистую силу в ежовых рукавицах держат, а за морем и океаном бардак и праздное шатание, а то и вовсе шабаш в полнолуние. Во всяком случае, если верить словам княжеских послов, которые в другие царства и государства посещать изволят. Сама Аленушка родную землю еще никогда не покидала, надобности не было, а теперь вот басурманин, чего-то лихое задумал. Ничего мы еще посмотрим кто кого уделает.

Аленушка вновь закрыла глаза и сосредоточилась, где-то в груди был теплый комочек и в такие вот моменты, когда она подозревала, что на нее воздействуют колдовством, она всегда тянулась к этому маленькой удивительной частичке возле сердца.

Колдовской дар у барышни на самом деле был настолько мизерный, что его даже не заметили при поступлении в княжескую академию изящных искусств. И все бы ничего, вот только Аленушке стало там слишком скучно и она сунула нос, чуть дальше, чем следовало. В итоге ректор сменился, затем еще и три его заместителя, а излишне любопытной девчонке достался новый наставник, который ничегошеньки не понимал в изящных искусствах, зато мог с легкостью за рутинной беседой разговорить любого незнакомца и выпытать такое, чего сам рассказчик, казалось бы не помнил. После выпуска, Аленушка попала вовсе не в театр, как ей предвещали, а в Пятый корпус, коим и поныне именую разведку.

Воспоминания помогли отвлечься и успокоить мысли, затем барышня почувствовала, в каком именно месте ловчая сеть слабее всего. Направив туда тоненький щуп сотканный из собственного дара, девушка принялась поглощать чары. Процесс обещал быть длительным.

Рядом что-то упало.

Аленушка открыла глаза и похолодела – Мехмед лежал на полу саней, лошади неслись вперед не разбирая дороги, а она сама не могла пошевелить даже пальцем.

“Мы же разобьемся! – отчаянной вспышкой пронеслось в голове”.

Сирин Бестужев

Наблюдателем оказался мужик лет шестидесяти. Простая, но теплая одежда, добротные башмаки меховая шапка и едва уловимый аромат чего-то крепкого витает в воздухе. Словом, почти ничего не выбивалось из привычного образа. Ключевое слово – почти.

– День добрый как служба?

– Солдат спит, служба идёт, – лениво откликнулся мужик, – а тебе чего надобно?

– Если скажу – мимо проходил поверишь?

– Не-а, я тут твою ухмыляющуюся рожу впервые вижу! Говори зачем пожаловал?

– На запах пришел, чую вон там, под этим вот столом спрятано винишко... Хорошее, кстати, выдержанное, таким и боярина угостить не стыдно. Вот вопрос откуда у простого наблюдателя барское вино?

Мужик замешкался, глаза забегали, подсказывая Синину, где у мужика еще заначки и возможно не только винные.

– Смотрю, ты сам не местный, не знаешь, как правильно с людьми разговаривать…

– Какой ты прозорливый, вчера только из дальней заставы приехал. Насилу у Бессмертного отпуск выпросил…

– У Бессмертного? Того самого княжеского воеводы? – смотритель аж с места подскочил. – Не врешь?

– Да, ни в жизнь, я врать вообще не люблю, вот недоговаривать умею, промолчать, когда надо – тоже. Так что винишком поделишься? Или предложишь заморского табаку, то-то запах чудится мне тут редкий. Смотрю столичные караульные живут на широкую ногу.

– Какой там, – буркнул мужик, – вон на новую фуфайку никак не соберу.

– Тогда откуда вон та, ваза взялась? – Сирин не поворачивая головы ткнул пальцем в кучу хлама сваленного в углу сторожки. Там среди дешевой посуды стояла старинная ваза из тончайшего фарфора, впопыхах накрытая платком. Подобные вещи обходятся прям ужас, как дорого. – Дай угадаю, она сама к тебе прибежала?

– Слушай, да не я это все, не я! Подарили?

– Кто же это такой щедрый и по какому случаю? – Сирин улыбнулся добродушно и присел на лавку дожидаясь ответа.

Судя по отвратительной маскировке, дары смотрителю притащили совсем недавно, стало быть – продался. Еще бы выяснить кому.

И тут наблюдатель предложил:

– Слушай, дружище, может ты о чем-нибудь другом спросишь, а? Слыхал я тут одну распрекрасную девицу недавно умыкнули.

“У кого чего болит, тот о том и говорит, – мысленно хмыкнул Сирин.”

– Дай угадаю, у тебя есть важные сведенья по этому делу? – ехидно предположил он, начиная догадываться за что ему богатство перепало.

– Конечно есть, как им не быть-то, я же смотритель.

– Тогда давай, выкладывай. Кого умыкнули? – Сирин добавил в голос ленивых ноток, будто бы ему совсем не интересно.

– Алёнушку, это почитай первая красавица столицы... – улыбнулся мужик.

Гость же показательно зевнул, смотритель тут же занервничал.

– Только она не простая девица, с ней надобно быть всегда на чеку. Намедни, видал я, как эта хрупкая красавица пяток драчливых мужиков в кучку штабелем сложила. Бедолаги с тех пор даже каплю спиртного в рот взять боятся.

– Ежели она такая могучая, то кто ж ее умыкнул, тогда? – вопросил пройдоха, тогда караульный невольно поморщился, будто опять врать собрался.

– Разбойники!

– Да, ты что и все это бесчинство среди белого дня случилось прямо у тебя на глазах? – Сирин изогнул бровь. – Кажется, начинает попахивать невыполнением должностных обязательств.

– Так не были они похожи на разбойников! – сразу же возразил мужик, даже лоб у него вспотел, врет подлец и не краснеет.

– Тогда как ты понял, что это были именно разбойники? – Сирин чуточку подался вперед и поглядел с прищуром.

– Ну, э-э-э, они разговаривали…

– Похищение обсуждали?

– Да!

– И ты ничего не предпринял?

– Нет! То есть, они не похищение обсуждали! Они про Чащобу говорили… И вокруг дома шастали.

– Они пешком пришли?

– Нет!

– А как? – полюбопытствовал Сирин, совершенно спокойным голосом, что еще сильнее заставило свидетеля нервничать.

– На санях…

– Какой у тебя замечательный слух, от порога сторожки до дороги больше семи шагов, – прикинул Сирин, – и ты услышал о чем беседовали люди, проезжающие мимо на санях… Даже, я – перевертыш, и то не слышу на таком расстоянии.

Мужик побледнел, покраснел, лоб платочком промокнул и казалось этот самый платочек попросту съест, лишь бы дальше говорить не надо было.

– Так что ж там дальше случилось-то?

– Не знаю, но подозрительные типы действительно крутились вкруг дома Аленушки.