Волчья балка - Мережко Виктор Иванович

Лыков остался стоять внутри, видел отсюда, как Стас спустился во двор, заорал:

– Чего тормозим, кугуты?.. Вперед сказано!

Задержанные послушно покинули «бунгало», под прицелом двух стволов направились в сторону небольшого сарайчика, расположенного в дальнем конце двора.

Кулаков отомкнул дверцу, отступил в сторону, махнул калашом.

– Смелее, орлы!.. Отель «Сны Шахерезады» ждет! Кому – шахе, а кому зады!

Арестованные вошли внутрь, Стас запер дверь, проверил замок на прочность, подошел к Игорю.

– Замутил ты, младший лейтенант, репу. Придется расхлебывать.

– Предлагаешь отпустить? – нахмурился тот.

– Предлагаю думать, перед тем как брякать! – Кулаков с прищуром посмотрел на проносящиеся машины, сокрушенно мотнул головой. – Хотел покемарить, теперь черта лысого получится.

– Кемарь, я постою, – виновато посоветовал Игорь. – До приезда начальства время есть.

– Пошел ты, умник! – Стас вынул из кармана мобильник, повертел его в руках, кивнул Лыкову. – Звони, умник, капитану сам.

– Ему-то зачем?

– Затем, что он старший!.. Начальник! А дело пахнет селедочкой! Каспийской!

– Сейчас орать начнет!

– Он на всех орет. Молодой, стерпишь.

Тот тоже полез за телефоном, стал набирать номер.

– Только не брякни, что я был в отлучке! – предупредил Стас.

Лыков прислонил трубку к уху, стал слушать длинные гудки.

– Не берет пока.

– Дрыхнет, видать, уже.

Гудки прервались, густой недовольный голос Бурлакова поинтересовался:

– Знаешь, который час, Лыков?

– Так точно, товарищ капитан, – подчеркнуто бодро ответил Игорь. – Половина первого ночи.

– Ну и чего звонишь?

– По делу, товарищ капитан. Есть разговор!

От услышанного Стас присел на корточки, стал тихо корячиться от смеха.

– Чего звонишь, спрашиваю? – раздраженно повторил вопрос голос в трубке. – Какое еще дело?

– ЧП, товарищ капитан!.. Дело чуть до стрельбы не дошло!

– Кто в кого стрелял?

– Никто не стрелял, товарищ капитан. Просто было такое намерение!

– Так чего звонишь?

– Мы их задержали. Теперь они в сарае.

– Кого задержали?

– Троих. Водителя и двух сопровождающих.

– За что?

– Есть подозрение на запрещенный груз! Кажется, селедочкой пахнет. Каспийской!

– Какой еще «селедочкой»?

– Ну, вы же понимаете… Дурью.

– Лыков… Ты ее обнаружил?

– Никак нет, товарищ капитан. Будем ждать утра.

– Так какого черта в полночь колошматишь? Вы чего там – перепились?!

– Я не пью, товарищ капитан!

– С кем ты там сегодня?

– Со Стасом Кулаковым. С лейтенантом.

– Он где?.. Опять баб пошел митрофанить?

– Никак нет… Рядом.

– Дай ему трубку!

Стас взял трубку, машинально вытянулся в стойку «смирно».

– Доброй ночи, Семен Степанович!

– Издеваешься? – взорвался тот. – Какая «добрая», если вас там колбасит? Чего этот свисток трындит в полночь? Кого задержали?

– Есть момент подозрительности, товарищ капитан, – как можно грамотнее и спокойнее ответил Кулаков.

– В чем?

– Пока неизвестно. Но мотивации имеются.

– Поэтому нужно именно сейчас гонять чертей?! До утра не можете подождать? Не терпится?

– Не подумали, Семен Степанович… Точнее, младший лейтенант не подумал. Зеленый еще… Неопытный, так сказать. Извините.

– Все! Утром буду! Не наколите только дров там, придурки!

– Постараемся, товарищ капитан. Доброго сна.

– Во-во!.. Еще чего-нибудь брякни!

Кулаков вернул трубку, со смехом крутанул головой.

– Зря деда всполошили. Как бы не приперся раньше времени.

– А чего ты на меня все валишь? – недовольно спросил Игорь.

– А на кого еще?.. Школа жизни, на ошибках старших учатся младшие, – Стас сладко потянулся, сообщил зевая: – Послушай, Лыков, а внучка у него вполне себе!

– Чья внучка?.. Семена Степановича?

– А чья ж еще?.. Наташка! Тельце как орех, так и просится на грех! Как сам считаешь?

– Никак не считаю.

– Да ладно трындеть! Когда дед привез ее, кадык в момент передернуло. Как затвор!.. Разве нет?

– Не у меня. Скорее, у Гуляева.

– Запомни, парень. Наш дорогой Гриша Гуляев – давно отработанный материал. Одноразовый шприц! А ты молодой, у тебя зорька только всходит. Если не дура, должна сообразить. Ты самый подходящий вариант.

– По-моему, дура. Как приезжает, все время с Гришкой трется.

– Есть такой момент. Но это временно. Повзрослеет, поумнеет. Любая баба – это гроссмейстер. Мужик в шашки, а она в шахматы. И гляди, кто кого обставит! – Стас снова зевнул. – Не, я все-таки придавлю подушку, а ты тут крути в оба моргала – и за дорогой, и за сараем.

Лейтенант ушел в «бунгало», Гуськов передернул затвор автомата, направился к трассе…

…В сарае узбек в беспомощной ярости обошел помещение по периметру, изо всех сил пнул ногой в каждую из стен, с разбега ринулся на дверь.

– Эй, совсем умом двинулся? – прикрикнул на него славянин, сидевший на соломе в углу. – Успокойся, охолонь!

– Успокоюсь, когда выйду отсюда!

– Как выйдешь?

– Через дверь. Фанера в два пальца! Передушим этих баранов!

– Чурек, у тебя с головой в порядке?.. Они с оружием! Добежать не успеешь, прошьют от плеча до задницы. Звони опять Петровичу.

– Один раз уже звонил, опять неудобно. Ругается сильно.

– Давай сам наберу. Пусть срочно гонит людей. Иначе черта с два выберемся отсюда. Звони, время идет.

– У них мои права. Нужно забрать, – зачем-то неуверенно произнес водитель. – Новые получать в очередях задолбаешься.

– На тот свет попадаешь – сразу выдадут. Без очереди и бессрочные, – огрызнулся узбек, прилип глазами к щели в дверях, стал наблюдать за двором, за трассой. – Молодой остался… Шмонает какой-то транспорт. Второй, наверно, сидит в своем… как он сказал?

– В «бунгало», – подсказал водитель.

– Молодец, правильно… В «бунгале». Значит, что мы сейчас делаем? – Азиат подошел к окну, находящемуся под самым потолком, прикинул что-то, поманил водителя: – Иди сюда.

Тот без особого желания поднялся, вяло подошел.

– Эй, проснись, слушай сюда… Сейчас выбиваем окно… ты самый худой здесь… тебя подсаживаем, ты берешь вот это, – Мансур вынул из кармана небольшой складной нож, раскрыл его, – идешь в… «бунгало», да?.. Режешь лейтенанта, берешь у него калаш, и дальше остается только молодой ишак. Кладешь его на мушку, все дела…

– Не-е, – отодвинул от себя нож водитель. – Так не пойдет. Мокруха. За ментов пожизненный влепят.

Мансур поджал губы, посмотрел на славянина.

– Может, ты хочешь?

– Идиотская затея.

– Скажи свой умный затея.

– Сказал же, нехай Петрович гонит людей. Причем немедленно.

– Э, хватит, да?! – психанул Мансур. – Пока люди Петровича приедут, наши шкуры на солнце высохнут! – Постоял возле окна, с презрением произнес: – Если трусы, сам пойду! – Махнул подельникам: – Поднимите человека!

– Мансур, прекрати!

– Женой будешь командовать, а тут делай, что говорят.

Славянин и водитель взяли узбека с двух сторон, подсадили под самый потолок, он сложенной пополам курткой надавил на стекло, оно без особого шума треснуло и вывалилось за стену.

– Хвала Аллаху, – удовлетворенно выдохнул Мансур.

– Бабки, может, здесь оставишь? – неуверенно спросил славянин. – Вдруг не так все срастется. Придется с ментами делиться.

– Лучше с ментами, чем с тобой, дорогой Вован.

Узбек зацепился за край рамы, не без труда протиснулся в нее, через плечо оглянулся на оставшихся в сарае, оскалился.

– Пожалеете потом, бараны! – и сиганул вниз…

…Игорю показалось, будто у сторожки послышалась какая-то движуха, быстро двинулся в ту сторону, держа наготове автомат.

Мансур прилип спиной к стене, стал пробираться в ту сторону, где потемнее, выглянул из-за угла и вдруг увидел прямо перед собой младшего лейтенанта.

То ли от испуга, то ли от желания дернуть куда глаза глядят, ринулся в темноту, выкрикивая что-то неразборчивое и заполошное на своем языке.