Волшебство с ароматом кофе (СИ) - Серебрянская Виктория

Нора прикусила губу. Мне показалось, что она тоже не особо понимает, что дальше делать.

— Я знаю, где находятся покои принца Мартиниана, — медленно начала она. — И они смежные с женскими, предназначенными для супруги наследника. Вот только… у меня никогда не было доступа в ту часть дворца… — потупилась служанка.

Приехали!..

— Значит, нужно найти того, кто может нас туда провести, — сумрачно отозвалась я. — Ты знаешь кого-то, кто может нам в этом помочь?

Нора не успела мне ответить. Только открыла рот, как из бокового коридора, незамеченного мной, выскочил вертлявый лакей лет тридцати. В белом парике, белых перчатках и белых чулках. И сразу бросился к нам:

— Новые служанки?.. Где вас носит так долго?.. — выпалил он возмущенно.

Я задохнулась от неожиданности и выпучила глаза. А вот Нора сориентировалась моментально и отвесила лакею подзатыльник:

— Болван! Ты как к супруге Их Высочества Мартиниана обращаешься?!.. — негодующе воскликнула она.

Звонкий голос Норы заметался по холлу, заглядывая в оба темнеющих прохода, пытаясь забраться по лестнице наверх. Парень на мгновение опешил. И явно камеристке не поверил. Что меня это не удивило. Потом лакей дерзко окинул меня недоверчивым взглядом и нахально протянул:

— Не похоже что-то… Да и принц не объявлял о своей женитьбе…

— Точно болван! — разозлилась камеристка. — Да разве ж объявление о женитьбе — это то, что сейчас нужно сделать в первую очередь? Или ты сочувствуешь принцу Альфреду? — прищурилась на лакея моя камеристка.

Я молчала. Во-первых, не знала, что можно сказать. И стоит ли вообще говорить. А во-вторых… Я вдруг вспомнила о том, что Мартиниан, собственно говоря, собирался расторгнуть наш брак как не осуществившийся и заключенный под принуждением. А если о нем узнает общественность, как сказали бы в моем мире? Сможет ли Мартиниан в таком случае осуществить свои планы? А если не сможет, не обвинит ли меня в том, что намеренно разболтала тайну? Впрочем, так или иначе, но слушок мы уже запустили. Вряд ли этот парень, лакей, будет молчать. Поделится с подружкой, та — со своими товарками. И вот уже в курсе весь дворец. А потом и королевство. Мартиниан меня прибьет.

— Прекратите оба! — приняв решение, негромко осадила я лакея, уже открывшего рот, чтобы «достойно» ответить Норе. Камеристка потупилась, пискнув: «Простите!». Лакею я не дала шанс ответить: — Немедленно отведи меня к принцу Мартиниану! Если не имеешь права сделать это сам, найди и приведи того, кто может это сделать!

Наверное, мой тон был достаточно властным и произвел нужное впечатление. Лакей молча поклонился и метнулся во второй коридор, не тот, из которого вышел.

Я приготовилась к новому длительному ожиданию. Но на этот раз прошло не более пяти минут, как мы с Норой услышали приближающиеся шаги. А потом из того прохода, в который нырнул лакей, показался сухощавый невысокий и полностью седой мужчина. Впрочем, я очень быстро поняла, что с последним ошиблась: на мужчине был надет простой и гладкий, но белый парик. Это я уже рассмотрела, когда он приблизился, окинул нас с Норой внимательным взглядом по-стариковски водянистых глаз и уважительно поклонился мне:

— Барон Держеррѝ, к вашим услугам, миледи! — отрекомендовался с достоинством. А потом вдруг протянул руку в белой перчатке и попросил: — Могу я осмотреть ваше запястье, миледи?

Барон взглядом указал на ту руку, на которой у меня была татушка со змеем и короной. Но так как Нора, много раз помогавшая мне мыться и одеваться, делавшая мне маникюр, ни разу не обратила на нее внимание, я полагала, что и барон ничего не увидит. А потому без возражений протянула ладонь. Но я ошиблась с суждением.

Несмотря на все протесты Норы и ее сердитое сопение, от перчаток я избавилась еще где-то в начале нашего пути. Слишком уж мне было в них жарко. И едва только барон почтительно прикоснулся к моим пальцам, как татушка на запястье будто ожила и слабо засветилась радужным светом.

За моей спиной охнула Нора. Да и я сама изумилась настолько, что забылась и пробормотала:

— Это еще что такое?..

Барон тонко усмехнулся:

— Это моя магия, Ваше Высочество. Мужчины моего рода испокон веков служат королям Бальдейро, ибо мы можем одним прикосновением выяснить, кто на самом деле перед нами стоит.

Это было познавательно, но…

— Вы не поняли, — мотнула я головой, — мне интересно, почему татушка светится. До этого ничего подобного не наблюдалось.

— Татушка?.. — пожилой барон удивленно моргнул. — Вы имеете в виду, знак божественной воли, соединяющий вас и Его Высочество Мартиниана?

— Ну… да… — Мне стало неудобно. Расслабилась я на корабле, привыкла, что мне все спускают с рук и не обращают внимание на мои чудачества. Нужно снова привыкать жестко контролировать собственное поведение.

Я невольно оглянулась на камеристку: некрасивое лицо Норы вытянулось от удивления. И в то же время было полно решимости удержать то, что нечаянно свалилось ей в руки. Я прикусила губу. Кажется, у Мартиниана уже не осталось шансов избавиться от меня. От понимания этого захотелось петь и танцевать. Обнять весь мир, ликующе рассмеяться. Я понимала, что Мартиниану вряд ли понравится произошедшее. Но это все равно не портило мне настроение. Что может быть лучше того, что притягивающий как магнитом мужчина будет принадлежать тебе? Ничего!

Улыбка барона Держеррѝ стала шире и какой-то отеческой, что ли.

— Это просто замечательно, что в такое время сами боги благословили брак нашего короля, — мягко заметил он. И вот эта фраза качественно так спустила меня с небес на землю. Я вспомнила, кто такой Мартиниан. И чуть не застонала от досады. Быть замужем за обычным мужчиной, пусть и аристократом, это одно. А вот стать супругой короля — совсем другое. — Пойдемте, леди, — предложил барон, — я проведу вас к Его Высочеству Мартиниану. А Ильжек, — барон оглянулся назад, и из полумрака прохода появился давешний лакей, — отведет вашу камеристку в ваши покои.

Расставаться с Норой было страшновато. Хоть она и раздражала меня в последнее время своей навязчивой псевдозаботой, я к ней привыкла. Но и понимала, что к Мартиниану с ней идти не комильфо.

Идти пришлось долго. Коридоры и переходы сменяли друг друга: от более скромно оформленных, с простыми дверями по бокам и без картин на стенах и ваз с цветами, до роскошных, где ноги по щиколотку утопали в коврах. С потолков, изукрашенных лепниной и позолотой, свисали роскошные тяжеленные люстры. Стены, отделанные деревянными панелями цвета горького шоколада и дикого меда, украшали разнообразные картины в тяжелых резных рамах.

Чем дальше мы шли, тем чаще в коридорах нам встречались другие люди. Но что примечательно: это были мужчины в темных неброских камзолах и с цепкими взглядами. И ни одной разодетой придворной леди. Это… настораживало.

В конце концов, мы с бароном приблизились к массивным, сплошь изукрашенным резьбой, в которой угадывались какие-то батальные сцены, двустворчатым дверям, по обе стороны от которых стояли по два вооруженных алебардами охранника в металлических, тускло сияющих в свете магических светильников доспехах. Барон уверенно шагнул вперед. Но едва я поспешила следом, как мне дорогу перегородили с лязгом скрестившимися древками. Я опешила.

К счастью, барон Держеррѝ тут же остановился и хмуро скомандовал:

— Немедленно пропустить Ее Высочество!

На секунду показалось, что никто и не подумает подчиняться барону. Вояки как стояли, так и продолжали стоять, держа на вытянутых руках скрещенные алебарды. Несмотря на то, что оружие упиралось концом древка в пол, уверена, оно все равно сохраняло немалый вес, чтобы вот так стоять и не двигаться. Но спустя почти бесконечный отрезок времени, когда у меня увлажнились от волнения ладони и начали подрагивать под пышными юбками колени, алебарды дрогнули и неуверенно заняли вертикальное положение…

В ту же секунду барон собственноручно распахнул обе тяжеленные на вид створки двери, низко и почтительно поклонился. А когда выпрямился, то неожиданно громким и сильным, хорошо поставленным голосом объявил: