Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Очнувшийся пациент был счастлив, признав в милосердной сестре девушку, о которой мечтал столько дней. Несколько дней ушло на охи-вздохи, потом внезапная страсть… От руки и сердца Лиза не отказалась. Так, буквально за неделю стала титулованной дворянкой.
– Лиза, ты куда? – Николя бросился догонять жену, которая после удара по лицу развернулась и пошла в сторону Таврической. – А ну марш домой…
Лиза остановилась и повернула голову:
– Сам туда иди. И собери свои вещи. Чтоб завтра тебя там уже не было.
– Что ты такое говоришь?
– Квартиру снимает мой брат, но плачу за нее я. И тебя там видеть больше не желаю, – Лиза снова пошла вперед.
– Я твой муж. – Николя опять был вынужден вприпрыжку ее догонять.
– Муж? Я не стану жить с человеком, который бьет меня из-за гнусных подозрений, – на ходу сообщила молодому человеку его жена.
– Лиза! Прости. Не хотел. Умоляю!
– Не хватай меня. Слава богу, что я настояла на отдельном паспорте.
– Прости, больше не буду…
– Это точно. Потому что больше ничего и не будет.
Четыркина запихнули в труповозку – карету без окон. Как только она отъехала, на грязной скрипучей телеге в сопровождении городовых привезли князя Тарусова – его задержали в кабинете прокурора.
Проходя мимо Сашеньки, он остановился, чтобы обнять, поцеловать и шепнуть:
– Отбей депешу Крутилину. Пусть приезжает.
Сашенька кивнула, хотя сомневалась, что Иван Дмитриевич чем-то сможет помочь. Петербургская губерния, хоть и рядом, к столице отношения не имеет, расследование проводить Крутилин здесь не может [135]. Про себя княгиня решила завтра ехать в столицу, чтобы обратиться за помощью к коллегам мужа – Спасову или Стасовичу.
Когда Лиза убедилась, что муж ее не преследует, наняла извозчика и приказала нестись в «Европу». Сняла шикарный номер, заказала шампанское, чтобы отпраздновать свободу. Николя давно ей наскучил, все, что могла, – титул и дворянство – она от него уже получила.
Как бы осторожно поведать Тарусову, что именно Николя ограбил отца, чтобы отправить муженька на каторгу? Тогда развод и полная свобода.
Агенты Голомысов и Матузов с самого утра дежурили у дома Тарусова. Почти до вечера ничего не происходило. Около пяти в квартиру Дмитрия Даниловича прибыл хорошо одетый старичок, пробыл там недолго и отбыл на извозчике. Сразу после него из дома вышли Выговский с девицей-стенографисткой. Агенты посовещались и решили разделиться: Матузов остался на Сергеевской, а Голомысов увязался за парочкой.
И сразу понял, что не только он следит за ними. Молодой человек в гимназической тужурке, что последние часы сидел у окна в трактире напротив тарусовского дома, тоже последовал за Выговским и его спутницей. Когда те поднялись в квартиру бывшего сыщика, стал ходить кругами, курить одну папиросу за одной и поддавать со злостью валявшиеся во дворе предметы. Далее на Кирочной случилась семейная сцена: девушка получила по лицу. Голомысов за нее вступился, сумев выяснить, что молодые люди женаты. После ссоры барышня пошла в одну сторону, «гимназист» в другую. Встал вопрос, за кем следовать? Орел или решка? Потопал за кавалером. Тот дошел до Гагаринской, юркнул во двор и поднялся по черной лестнице на пятый этаж. Голомысов подошел к дворнику, показал запаянный в стекло жетон и поинтересовался личностью «гимназиста». Ответ огорошил:
– Граф Волобуев. Звать Николкой!
Голомысов знал девичью фамилию княгини Анастасии Урушадзе и порадовался, что брошенный на Кирочной жребий не подвел.
А через полчаса во двор вошла Ася, уточнила у дворника, где живет студент-медик Фаворский (от дворника Голомысов узнал, что именно с ним и его сестрой проживает Николенька Волобуев), и поднялась в квартиру.
Дворник был тут же отправлен на Большую Морскую за подмогой. А Голомысов остался караулить – вдруг помощь не поспеет?
Княгиня Урушадзе позвонила в дверь. Шаги. Показавшийся знакомым голос задал вопрос:
– К кому?
– Борис Фаворский здесь живет?
– Его нет дома.
Кто же ей отвечает?
– Позвольте обождать, мне срочно.
Дверь открылась:
– Николя?
– Ася?
Брат с сестрой бросились друг другу на шею.
– Как ты здесь оказался?
– Я не стал поступать в Пехотное. Ну представь меня в казарме? Эти нелепые упражнения, вонючие солдаты. И ради чего? Чтобы погибнуть на войне?
– Отец тебя прибьет.
– Знаю. Но как ты меня нашла?
– Я искала не тебя, а Фаворского. Помнишь, ты говорил, что он нигилист? Что может выправить заграничный паспорт? Были бы деньги. Деньги у нас есть. Нам с Авиком нужно бежать.
– Твой Авик убийца. Все газеты про это пишут. Лиза…
Николя запнулся. Про Лизу и ограбление рассказывать сестре не хотелось. Но Ася была слишком погружена в свои мысли и не обратила внимание на прозвучавшее имя:
– Авик не убивал. Но разве это докажешь? А Борис скоро вернется?
– Завтра утром, он на дежурстве.
– Значит, завтра и приду. Не хочу надолго оставлять Авика. Он места себе не находит, грозится руки наложить. Я так его люблю…
– Ася…
– До завтра, Николя, до завтра.
Ася вышла во двор, не обратив внимания на невзрачного господина в котелке, который увязался за ней. Княгиня вышла на Гагаринскую, подозвала извозчика:
– В Стрельну.
Голомысов крутил головой, но, как назло, ни городовых, ни дворника, ни извозчиков. Пришлось бежать до Пантелеймоновской, где наконец поймал пролетку.
Коляску с Асей нагнали только на Петергофском. Далее тащились следом за ней на некотором расстоянии, чтобы княгиня не заметила слежку. В Стрельне Ася вышла около какой-то дачи, прошла в полисадник, где ее встретил и обнял мужчина, одетый в венгерку.
– На станцию, – скомандовал извозчику Голомысов.
Телеграф уже закрылся, но телеграфист уйти еще не успел. Голомысов заставил его отбить депешу в сыскное.
Данила Петрович, помня о конфузе в квартире сына, вошел в сад не сразу. Сперва решил рассмотреть детей, которые там копошатся. Как назло, юношей было двое, а девиц так и вовсе три. Не вызывал сомнений лишь карапуз, но вспомнить, как его зовут, князь не сумел. Вот старшего точно звали Евгений. Неужели уже с усами? Как быстро время летит… Но почему в инвалидной коляске?
– Ваше сиятельство, – окликнули князя.
Он обернулся – невестка, забодай ее козел. На лице Дмитрия Ивановича нарисовалась радость:
– Дочь моя, на п’гироде вы особенно хо’гоши, – картавя еще больше обычного, произнес он и раскрыл объятия.
Сашенька от лобызаний уклонилась, просто подала руку. Зачем он сюда приперся?
– Чем обязаны этакому счастью?
– По внукам соскучился. Смотрю и не могу оторваться. А почему Женечка в коляске? Ножку сломал?
Пришлось знакомить деда с внуками. Старшие его когда-то видели, а вот Володя сильно удивился. Деда Илью он знал хорошо и очень любил, а что должен быть и второй дед, почему-то не задумывался.
– Нина, нам надо поговорить. – Сашенька движением головы пригласила соседку в глубь сада. – Ты что, опять ездила в Петербург? – спросила княгиня, когда они отошли достаточно, чтоб их не услышали.
– Где маман? – вопросом на вопрос ответила Нина.
– Ее увел к себе Волобуев.
– Почему не вернулась с вами?
– Потому что в убийстве твоего отчима подозревается мой муж.
– В убийстве? Четыркина убили? Ребята сказали, повесился…
– Его убили! Ты не ответила на мой вопрос…
– Извините, я к маме.
А ведь поднести Четыркину платочек с хлороформом мог кто угодно, даже щуплая девица! Нина отчима люто ненавидела, из-за этого и подсунула ему в портфель облигации. Вдруг и убила? Если завтра приедет Крутилин (а Сашенька дала ему телеграмму, как просил Дмитрий Данилович), она обязательно про Нину расскажет. Хватит ее покрывать.
