Будни имперских диверсантов (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

Пауки шли без устали весь день и всю ночь. Скорость они развивали не слишком большую, лишь чуть больше, чем у скачущей рысью лошади, но зато не уставали и не нуждались во сне. В отличие от наездников, но тут тоже обошлось без трудностей. Паук – не лошадь, расположиться на нем можно с комфортом, поэтому пока один из нас дежурил, остальные двое отсыпались впрок. Удивительно комфортное путешествие! Правда, поначалу раздражал шеф. Стоило мне только задремать после своей очереди дежурить, как в физиономию мне прилетел какой-то камешек. Не больно, но неожиданно. Оказалось, это господин Огрунхай решил таким способом привлечь мое внимание. Не ехалось ему нормально! Шефа, видите ли, замучило чувство вины за то, что он чуть не сломал мне шею два дня назад в ущелье. Все это время орка мучила совесть, но времени на обсуждение личных переживаний не было, приходилось терпеть. А теперь вот, как только выдалась свободная минута он сразу и без промедления решил наладить пошатнувшиеся добрые отношения с подчиненным.

- Слушай, лейтенант, я не собирался тебе шею ломать, честно. – шепотом, стараясь не разбудить Ханыгу вещал шеф. – Ты пойми мое состояние: очнулся неизвестно где, ничего не помню. Голый, только чресла какими-то тряпками обернуты. Паршиво так, будто мной какие-то великаны в мяч играли. И тут еще ты рассказываешь, что я, считай по твоей милости, расхаживал нагишом перед всем честным народом. Нет, придушить мне тебя хотелось! Но не насмерть! У меня просто руки непроизвольно сжались, когда Свенсон вдруг появился и начал верещать.

Убедить начальника, что я совсем не обижаюсь оказалось удивительно трудно. Пришлось раз десять повторить, что я его прекрасно понимаю и по-прежнему доверяю ему целиком и полностью, и непременно доверю ему защищать спину, и еще куча подобных благоглупостей, лишь бы только он успокоился. Я действительно не сомневался, что шеф не хотел меня убивать – он слишком добрый разумный, несмотря на весь его свирепый вид. И дружбу ценит едва ли не больше жизни. В той ситуации ничего удивительного, что он не совсем контролировал свои действия. Я бы тоже был на взводе, обнаружив себя голым, неизвестно где и не помня последних нескольких часов жизни.

Шеф, несмотря на мои уверения, все равно очень переживал, и, наверное, так и продолжал бы допытываться, не обиделся ли я, если бы не Ханыга, которого наши переговоры, наконец, разбудили. Спросонья гоблин был ворчлив и всем недоволен, так что душеспасительные разговоры, наконец, прекратились. Впрочем, уже очень скоро такой спокойный режим путешествия прекратился. Разоренные селения стали попадаться чаще, мы достигли густонаселенной части империи. И не все из этих деревень были пусты – кое-где мы замечали признаки вражеского присутствия. Мы старались избегать встреч с противником, даже если была возможность выйти победителями из схватки. Сейчас главная наша защита – это то, что враг о нас не знает. Желательно, чтобы такое положение вещей сохранялось как можно дольше. За следующий день прошли километров сорок – приходилось часто останавливаться, пропуская рыщущие по окрестностям отряды мародеров и охотников за головами. Ночью было все-таки полегче, вражеский войска предпочитали ночью отдыхать. Мы издалека замечали костры расположившихся лагерем отрядов и обходили их стороной. А утром мы вышли в те места, где непосредственно расположилась вражеская армия. Логика и опыт говорили, что нужно остановиться и переждать день, все-таки ночью легче сохранять маскировку, однако мы слишком торопились. Неизвестно, как идут дела у диверсантов с освобожденными пленниками; они слишком заметны, и, несмотря на то что маршрут их пролегает по относительно малолюдным местам, вероятность, что против них отправят новый, и гораздо лучше подготовленный отряд достаточно велика. Мы решили рискнуть и попытаться пройти через линию фронта днем.

Оставаться незамеченными стало намного сложнее. Мы петляли, как только возможно, во многом выигрывая только за счет чувствительности своих скакунов. Не раз и не два они предупреждали нас о приближении чужих разумных. Я уже устал удивляться возможностям этих животных. Смешно, но премудрые сиды, которые уже более сотни лет используют восьминогих, не знают многие их способности. А все потому, что предпочитают грубо подчинять их магическими способами вместо того, чтобы просто договариваться.

Впрочем, несмотря на все преимущества скакунов, наша удача все-таки закончилась. После долгих петляний мы оказались между двумя внушительными отрядами, расположившимися на ночевку по обеим сторонам крохотного перелеска, в ширину не превышавшего пятисот шагов. В этот самый перелесок мы и нырнули – других вариантов, собственно, и не было. Да и времени – оба лагеря постепенно просыпались, и останься мы на открытой местности, нас бы так или иначе увидели в ближайшие часы. Впрочем, надолго оттянуть встречу с противником не вышло.

Следов пребывания разумных в перелеске хватало. Не самых приятных, но достаточно банальных – а куда еще бегать по всяким надобностям солдатам, если не в единственную в округе хоть как-то скрытую от глаз рощицу? Не все, конечно, страдают стеснительностью, но и такие среди военных альянса встречались. Как вскоре выяснилось, лесок использовался не только в качестве уборной. Не знаю, какая необходимость погнала десяток гвардейцев сидов от одного бивуака к другому, но обходить препятствие они не стали – решил пройти напрямик.

Увидели друг друга мы почти одновременно. Дивные, возможно, заметили нас на пару секунд позже, потому что не ждали никаких встреч, однако для нас это особого значения не сыграло. Выстрелили мы, хоть и не сговариваясь, но почти одновременно, так что получился полноценный залп. Вот только вражеские арахны успели отреагировать, поднявшись дыбом, так что все три болта бессильно скользнули по прочному хитину. Впрочем, для нас и такой результат оказался полезен. Гвардейцы сидов, как я уже не впервые замечаю, пренебрегают фиксирующей сбруей, так что из седел вылетели не только те трое, в которых мы целились, но и еще двое, оказавшиеся ближе к ним.

- Вперед! – рявкнул шеф, и пауки, повинуясь команде, резко бросились на растерявшегося противника. Победить мы не надеялись, да и вообще в драку вступать не собирались – нам только нужно было прорваться мимо закрывающих дорогу дивных, что в целом удалось. Кто-то из гвардейцев успел метнуть ядовитую звездочку, но, слава богам, никого не задело, так что мы оставили их позади и самым быстрым галопом пронеслись мимо противника. Соблюдать тишину и скрываться поздно – теперь остается только прорываться.

Глава 26

Весть о том, что какие-то наглецы расхаживают по тылам армии Альянса разлетелась как-то уж слишком быстро. По крайней мере к тому времени, как мы выскочили из-под защиты деревьев, нам наперерез с двух сторон уже двигались два отряда по три десятка бойцов. Не так много, учитывая, что и у шефа с Ханыгой и у меня на поясе висит по десять мешочков с кровью гор. Однако что-то мне подсказывает – в этот раз надеяться на чудо-оружие не стоит. Должно быть, тот факт, что в составе отрядов что с той, что с другой стороны я заметил магов дивных. А еще – будучи пешими они двигались со скоростью хорошего паучьего всадника. Сзади при этом продолжали поджимать очухавшиеся гвардейцы, и фора постепенно сокращалась. Все-таки наши скакуны под седлом уже больше суток, а вот гвардейские явно всю ночь отдыхали…

Странное чувство. Сидя в седле восьминогого паука, никак нельзя повлиять на его скорость. Все, что тебе остается – это следить, как с трех сторон приближаются враги, и молиться, чтобы твой скакун успел выскочить из ловушки до того, как она успеет захлопнуться. Когда ты бежишь самостоятельно, можно хотя бы попытаться поднажать, ускориться, заставить мышцы работать чуть быстрее. Лучше уж так, чем беспомощно наблюдать за происходящим. В какой-то момент мне показалось, что было бы проще соскочить с паука, и бежать рядом. Глупая мысль – это ведь не лошадь, за стремя которой можно уцепиться.