Хотя кому я вру?
Возможно для него всё будет в порядке. Для меня же уже ничего не будет как прежде.
Я попыталась улыбнуться, но вышло лишь жалкое подобие. Улыбка застряла где-то в горле, не в силах пробиться сквозь комок отчаяния.
Хотелось закричать, выплеснуть всё, что накопилось внутри, но я лишь молчала, стараясь не показывать, насколько сильно я сломлена.
"Домой", — пронеслось у меня в голове. Что такое "дом" теперь? Раньше это было место уюта, тепла, любви. Сейчас же "дом" - это лишь четыре стены, где меня будут преследовать воспоминания.
Воспоминания о том, что было, и чего больше никогда не будет.
Может быть, со временем боль притупится. Может быть, я научусь жить с ней. Но сейчас я знаю только одно: я уже никогда не буду прежней.
- Домой?- удивился Ирвен, — а как же камень лунного света?
Я тяжело вздохнула с жалостью глядя на него и призналась:
- Нет никакого особого ингредиента способного снять проклятие. Есть только один способ - убить того, кто его наложил.
Ирвен отшатнулся, в его глазах читалось неверие, смешанное сомнением. Он молча смотрел на меня, пытаясь переварить услышанное.
- Ты… ты знала? - наконец прохрипел он. - И молчала? Все это время?
Я опустила голову, не в силах вынести его взгляда. Вина сдавливала горло, не позволяя мне заговорить.
- Прости. Да, я знала. С самого начала знала, что спасение лежит в крови проклявшего.
Но я хотела проверить теорию не станет ли проклятие слабее, если ты будешь достаточно далеко от источника.
- И как? - спросил Ирвен, потрясенно, смотря на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
- Никак. Сила проклятия не изменилась, — произнесла я, не глядя на него.
Вся эта вылазка лишь попытка заставить их нервничать и выдать себя. Чтоб найти проклявшего.
Чем меньше людей знали куда и зачем мы отправились, тем легче будет сузить круг подозреваемых и вычислить тех, кто стоит во главе заговора.
Мы замолчали, погруженные каждый в свои мысли. Ирвен видимо пытался переварить то, что услышал, а я думала что нам делать дальше.
Присев у костра, я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на энергии, наполняющей меня. Но вместо этого в памяти всплывали моменты, проведенные с королем. Теплые объятия, искренние улыбки, нежные прикосновения...
Я вскочила, стиснув до боли руки, и почувствовав, как ногти впиваются в ладони.
Физическая боль, помогла хоть немного прийти в себя.
Мне нужно быть сильной и выкинуть всё это из головы, иначе мы оба погибнем.
Но как же трудно было это сделать, кто бы знал.
Внутри меня боролись противоречивые чувства. С одной стороны, я жаждала свободы, вернуться к своей прежней жизни, где не было места дворцовым интригам и королевским особам. С другой, мысль о том, что больше не увижу его, причиняла острую боль.
Я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в голосе.
- Нам нужно поспать и набраться сил, — сказала я, отворачиваясь от костра, — Завтра мы уходим.
Ирвен кивнул, понимая мое состояние.
Я прошла в угол пещеры и укрывшись плащом, попыталась заснуть, но мысли все продолжали крутиться в голове. Смогу ли я когда-нибудь забыть его? Или воспоминания о нем будут преследовать меня всю жизнь? С этими вопросами я и провалилась в беспокойный сон, полный обрывков фраз и неясных образов.
50.
Утром когда я проснулась Ирвен уже был на ногах.
Под его глазами залегли темные круги и было похоже, что он не спал всю ночь.
И кажется я догадывалась о причинах его бессонницы.
Мы оба попали в ловушку запретных чувств, что вспыхнули между нами всему вопреки.
- Доброе утро, — пробормотала я, стараясь не смотреть ему в глаза. Мое сердце бешено колотилось, выдавая смятение, которое я надеялась скрыть.
Мужчина кивнул в ответ, его взгляд был полон какой-то обреченности.
- Доброе, — произнес он тихо.
На горизонте загорался рассвет, окрашивающий небо в нежно-розовые и оранжевые оттенки. Но даже такая красота не могла рассеять нависшую над нами мрачную атмосферу.
Он тоже любил меня, теперь я видела это достаточно ясно. Но какой в этом был смысл, если это приносило лишь страдания нам обоим.
Я чувствовала, как между нами нарастает напряжение, словно невидимая стена, которую мы оба боялись разрушить. Запретная любовь, как темный омут, затягивала нас все глубже, лишая покоя и сна. Каждый взгляд, каждое случайное прикосновение отдавалось болью в сердце, напоминая о невозможности нашего счастья.
Силуэт мужчины выделялся на фоне рассветного неба. Он молчал, но я чувствовала бурю эмоций, которая бушевала в его душе. Наверное, он так же, как и я, пытался найти выход из этого лабиринта страстей, но, казалось, все пути были отрезаны.
Как он сказал тогда? Тянется ко мне как мотылёк к огню?
Запретная любовь - это всегда игра с огнем, и мы оба обожгли себе крылья. Оставалось только понять, хватит ли у нас сил признать поражение и отступить.
Неожиданно он подошел ближе, и я почувствовала его тепло совсем рядом. Он не смотрел на меня, его взгляд был устремлен в даль, на горизонт, где рождался новый день. Но я чувствовала, как он сдерживает себя, чтобы не коснуться меня, ни обнять, ни сказать то, что рвется наружу.
Ирвен присел на корточки у моих ног и взял мою руку в свою. Его пальцы были холодными, а взгляд - умоляющим.
- Я не могу так больше, — произнёс он, глядя на меня. В его глазах я увидела всю ту боль и любовь, что терзали нас обоих. - Я знаю, что это неправильно, но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя.
Я замерла, не в силах вымолвить ни слова. Его признание, словно удар молнии, пронзило меня насквозь, обнажив все спрятанные чувства и желания. В голове царил хаос, смешались страх, надежда и отчаяние. Но среди этой бури эмоций отчетливо прозвучал тихий голос сердца, шепчущий о том, что я тоже люблю его.
- Но я не хочу больше причинять тебе боль, — продолжил мужчина, и я почувствовала, как сердце сжалось от муки. Он говорил правду. Он боялся. Боялся за нас обоих.
- Я тоже, — тихо ответила я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Мы оба понимали, какая пропасть лежит между нами, какие правила мы нарушаем. Но как можно было бороться с тем, что возникло между нами, с тем, что казалось таким единственным и правильным?
Хотелось просто убежать, исчезнуть, чтобы не видеть его страдающего лица и не чувствовать эту невыносимую боль в груди. Но я знала, что бегство ничего не решит. Рано или поздно нам придется взглянуть правде в глаза и принять решение.
