Чертово колесо - Гиголашвили Михаил

Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156

Так прошло часа два. Мацали без отдыха, изредка перекликаясь. Байрам вел их вдоль дороги, чтобы, если что, перескочить в кукурузу.

Ладо работал ритмично, с головой уйдя в дело: раз — хватал головку, два — крутил ее в ладонях «до холодка», три — отпускал. И так без остановки. У него открылось второе дыхание, он не чувствовал ни усталости, ни боли в ладонях. «Что это со мной? Я как робот!» — удивлялся он, не понимая, что виной тому — реющая пыльца, которая делала его пустым и невесомым.

Вдруг он услышал отдаленный шум мотора. Замер. Так и есть… Откуда-то едет машина… Он различал сочное, утробное шуршание шин по гравию и обливался холодным потом. Этого еще не хватало! Звук мотора усилился. И вдруг совсем близко от Ладо раздался громкий хруст и треск, будто где-то ломился сквозь заросли крупный зверь. Треск и топот, усиливаясь, явно направлялись в его сторону.

Он стоял в оцепенении, опустив руки. Бежать было некуда. Потом разом все стихло. Через пару минут в этой напряженной тишине, готовой вот-вот опять треснуть, все услышали негромкий голос Гуги:

— Эй, Байрам, Анзор! Где вы?

Где-то в стороне заливисто заматерился Байрам, зло зацокал Анзор. Стали перекликаться:

— В чем дело?

— Що такэ?

— Що случылось?

Выяснилось, что это Гуга решил приехать, помацать. Вот болван! Чуть под лимонку не попал. Его дружно выругали длинным безответным матом. Стали выяснять, кто это кинулся, как кабан, через заросли — этот треск, такой непонятный, испугал больше, чем шум мотора. Никто не признавался. Гуга сокрушенно молчал.

— Какой там мацать тебе! Ты водила, а у водилы руки чистые должны быть — вдруг придется гадюкам права показать или что… Да и мацать уже нельзя — роса ложится.

Собираться пора, уходить, — сказал рассерженный Байрам.

Роса действительно покрыла растения — мацать стало трудно: ладони скользили по влаге. Все начали что-то делать: кто отряхивался, кто стелил газеты, кто уже катал шарики.

Одеколона не оказалось, пришлось мыть руки пивом. У всех на ладонях были остатки коросты. Но все хотели поскорее уйти, поэтому не стали дочиста оттирать руки, да и нечем… Пиво допили.

В машине их разморило. Было четыре часа утра.

Когда проезжали мимо косилок под навесом, Байрам, попросив на минутку притормозить, выскочил и быстро вернулся с полиэтиленовым пакетом, доверху набитым конопляной трухой и головками.

— Косилки в сарай замкнули. Нет времени возиться отмыкать. Да и сторож может появиться. Вот, что в стогу нашел, то и взял.

— Мокро, — потрогав труху, сказали «витьки».

— Ничего, на чердаке высушу.

Темное безлюдное шоссе убаюкивало. Анзор закутался в куртку, накинул на голову капюшон. Байрам клевал носом, обнимая пакет. Остальные, кое-как пристроившись дремать, изредка обменивались фразами, передавая друг другу очередную мастырку.

Неожиданно впереди забрезжил, а потом замаячил какой-то свет. Вскоре он принял очертания прожектора на будке ГАИ.

— Пост! — с беспокойством очнулись «витьки». — Николы тут лампа не зажигалы. Та там повно ментив!

— А? Что? Где? — завозились все, увидев впереди машины на обочине, фигуры милиционеров и полосатые жезлы в их руках. И поняли как-то разом: — Рейд!

— Пакет! Руки! Мацанка! Факты! Лимонка!

Машина была уже метрах в трехстах от поста. Вперед вышел пузатый гаишник и поднял руку с жезлом.

— Сделай вид, что тормозишь, а потом гони! — прикрикнул Анзор.

Гуга начал сбавлять скорость и, когда машина оказалась в нескольких метрах от гаишника, рванул. Обернувшись, все разом увидели, как несколько фигур бросились к «канарейке», на которой сразу завертелась синяя мигалка и зловеще вспыхнули галогены. «Канарейка» сорвалась с места в погоню.

— Менты на хвосте! — окончательно всполошились приятели.

Байрам, сидевший впереди, недолго думая, вышвырнул в окно пакет, из которого длинным веером полетела труха.

— Прямо им в стекло! Жми! — крикнул Анзор.

— Не могу оторваться! — сказал Гуга, стискивая руль.

— Можешь, у тебя мотор усиленный! — крикнул Анзор.

— У них, видно, тоже! — ответил Гуга, впившись глазами в темную дорогу.

На «канарейке» включили сирену. Гуга побледнел. Беспомощно заклацали тормоза, будто кто-то повел железкой по решеткам.

— Ты что, в своем уме?! Не тормози! Убьемся! — взвизгнул Байрам, и Гуга, словно опомнившись, опять нажал на газ.

Байрам нагнулся к его уху и стал тихо, но внушительно говорить:

— Сейчас я тебе буду дорогу показывать. Уйдем. Вот-вот въедем в город. Улицы пустые. Ты меня слушай — и больше никого… Через Александровку уйдем, не бойся.

Смотри только вперед и не тормози, улицы пустые, никого нет, уйдем запросто! Мотор сильный! Только спокойно…

Ты хороший водила… Меня только слушай… Уйдем!

Тем временем все в машине терли руки, безуспешно пытаясь содрать с ладоней остатки мацанки. В какой-то момент Ладо показалось, что у него сходит кожа с рук — так обожгло их болью. Но проклятая черная отрава не сходила, липла, словно превратилась в кожу, содрать которую можно лишь с мясом.

Галогены «канарейки» маячили за ними, словно привязанные. Как ни жал на газ Гуга, оторваться не получалось. Но и «канарейка» не приближалась. Уже проскочили въезд в Нальчик и неслись по главным улицам. Байрам безостановочно твердил:

— Спокойно, все хорошо… Ништяк, только не тормози! Скоро будет правый поворот, правый поворот, скоро, зёма, скоро… Сейчас чуть-чуть… правый поворот… правый поворот…

Ладо ничего, кроме тупого любопытства, не ощущал. Свой маленький шарик, утаенный от Анзора, он держал наготове, с безнадежностью думая о том, что на его венах слишком много проколов. Откупаться будет трудно. Обернувшись, он увидел, что фары словно приблизились и, как привязанные, стоят за их машиной. Мигалка стала вертеться быстрей, а сирена — выть яростней.

— Скоро будет переезд, потом грунтовая. Через пути уйдем… Только бы до переезда… Здесь все прямо и прямо, прямо и прямо, зёма, только не тормози! Скоро, скоро оторвемся от ментов… Ты водила классный… — как заведенный, повторял Байрам.

«Уйдем ли?..» — тоскливо думалось Ладо. Онемевшими пальцами он механически тер горевшие ладони.

— Можэ, лучше всим соскочыты, розбижатысь? — предложил один из «витьков».

— Куда, повяжут! — отрезал Анзор.

Уже стали различимы темные силуэты мужчин в «канарейке», даже было видно, что двое в форме, а один — в светлой рубашке. Галогены жгли глаза. Мигалка остервенело вращалась под заунывный вой сирены. Краем глаза Ладо заметил, что Анзор и Байрам упираются руками в потолок машины, и до него не сразу дошел страшный смысл этого жеста: в любую минуту машина могла перевернуться — так было больше шансов уцелеть.

— Давай швырнем? — Байрам вытащил лимонку.

— Ты что, свихнулся?! За лимонку они нас убьют! — отрубил Анзор. — Да и не спасет!

— Скоро грунт? Грунт скоро? — побелевшими губами спрашивал Гуга.

— Скоро, скоро… Лишь бы шлагбаум был открыт!

«Какой еще шлагбаум?» — ужаснулся Ладо. И тотчас Байрам крикнул:

— Открыт, открыт! Вот теперь, зёма, чуть-чуть тормози, не то передок разнесет к едрене фене!

Опять послышалось клацание тормозов. Ствол шлагбаума смотрел в небо. Дальше — густейший мрак. И тут грянули выстрелы. Что-то шваркнуло по крыше.

— Ложись! — заорал Байрам, и машина, подпрыгнув на рельсах переезда, понеслась по грунтовой. — Ложись!

«Витьки» полезли под сиденья.

Ударил еще выстрел. Зазвенело заднее стекло, осколки посыпались внутрь. И тут Ладо, не успевший понять, что за ветер завихрился в машине, случайно заметил, что галогены отстают. Он вжался в угол и зачарованно следил, как желтые глаза отстают все больше и больше. Зрелище еще прекраснее, чем вид открытого шлагбаума…

Менты остались за переездом, на грунтовку не пошли. Точки галогенов вдруг разом исчезли.

— Испугались, твари, в лес нос совать! — торжествующе захохотал Байрам.

— Всэ! — закричали «витьки», отряхиваясь от стекол, которыми были густо обсыпаны.

Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156