Ухищрения и вожделения - Джеймс Филлис Дороти

— Обед у мисс Мэар, — сказал Олифант. — Вы описали всем гостям методы Свистуна, не исключая и ту информацию, которую вас специально просили не разглашать.

— Вряд ли кто-то может явиться на званый обед на два часа позже без объяснения причин, — холодно ответил ему Лессингэм. — Причина моего опоздания была, мягко говоря, необычна. Я счел, что они имеют право испытать то, что пережил я. Помимо этого, молчание потребовало бы от меня больше самоконтроля, чем тот, на который я был тогда способен. Разумеется, убийства и изуродованные трупы — это ваша профессия. Те из нас, кто выбрал менее волнующее занятие, обычно оказываются выбитыми из колеи. Я знал, что могу быть уверен: никто из присутствовавших там гостей не станет беседовать об этом с журналистами. Насколько мне известно, никто из них этого пока не сделал. И вообще зачем спрашивать меня о том, что произошло в четверг вечером? Адам Дэлглиш был одним из гостей на этом обеде, так что в его лице вы можете иметь более опытного и, несомненно, с вашей точки зрения, более надежного свидетеля. Я не стану называть его полицейским шпиком — это было бы несправедливо.

Теперь, после долгих минут молчания, снова заговорил Рикардс:

— Более того, это было бы неточно и оскорбительно.

Лессингэм холодно посмотрел на него:

— Вот именно. Потому я и не употребил этого выражения. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, мне надо заняться АЭС.

Глава 6

Опрос сотрудников на станции закончился далеко за полдень. Рикардс и Олифант собирались теперь в «Обитель мученицы». Гэри Прайс оставался на АЭС разбираться с опросными листами; договорились, что за ним заедут после беседы с Элис Мэар. Рикардс подозревал, что беседа с ней окажется более плодотворной, если вести ее будут не трое, а двое полицейских.

Элис Мэар вышла им навстречу из двери очень спокойная, без малейших признаков волнения или любопытства, бросила беглый взгляд на их удостоверения и пригласила войти. «Как будто мы мастера из телеателье, запоздавшие к назначенному сроку», — подумал Рикардс. И, как он понял, предполагалось, что опрос им придется вести в кухне. Поначалу его поразил этот странный выбор места, но, осмотревшись, он решил, что эту комнату и кухней-то трудно назвать. Скорее она была кабинетом, гостиной и кухней одновременно. Его удивили размеры помещения, и он вдруг поймал себя на том, что пытается понять, пришлось ли Элис Мэар сносить здесь стену, чтобы обеспечить себе такое сверхщедрое пространство для работы. Еще он подумал, интересно, как к этому отнеслась бы Сузи, и решил, что она сочла бы, что такая кухня вызывает ощущение неустроенности. Сузи любила, чтобы в ее доме все имело свое точное назначение: кухня — для готовки, столовая — для еды, салон — чтобы смотреть телевизор, спальня — чтобы спать и иногда, раз в неделю, заниматься любовью. Сейчас он и Олифант расположились по обе стороны камина, в плетеных креслах с подушками на сиденьях и высокими спинками. Кресло оказалось невероятно удобным, дающим отдых всему его длинному телу. Мисс Мэар села на вращающийся стул у письменного стола и повернулась к Рикардсу.

— Мой брат, разумеется, сообщил мне об убийстве сразу же, как вернулся домой вчера вечером. Что касается смерти Хилари Робартс, боюсь, я ничем не смогу помочь вам. Я весь вечер провела вчера дома и ничего не видела и не слышала. Но я могу кое-что рассказать вам про ее портрет. Не хотите ли вы и сержант Олифант выпить кофе?

Рикардсу очень хотелось бы выпить кофе: он вдруг почувствовал необыкновенную жажду; но он отказался — и за себя, и за сержанта. Предложение было сделано явно из вежливости, и он успел заметить быстрый взгляд, брошенный ею на стол с аккуратными стопками типографских гранок и машинописных страниц. Похоже было, что они оторвали ее от работы над этими гранками. Что ж, она человек занятой, но и они тоже. И он неожиданно обнаружил, что его — совершенно необъяснимо — раздражает ее самообладание. Конечно, он не ждал, что она устроит истерику или что ей придется с горя принимать успокоительные. Хилари Робартс не была ей близкой родственницей. Но ведь она была тесно связана с ее братом по работе, приходила сюда, в «Обитель мученицы», и, по словам Дэлглиша, обедала здесь всего четыре дня назад. Ему было как-то не по себе оттого, что Элис Мэар могла вот так спокойно сидеть и править гранки, заниматься делом, которое, несомненно, требовало сосредоточенного внимания. А убийство Хилари Робартс требовало значительной силы духа. Его подозрения в отношении Элис Мэар не были такими уж серьезными: это преступление казалось ему не женских рук делом. Но Рикардс позволил подозрению закрасться в душу и застрять там острой колючкой. Необыкновенная женщина, думал он. Беседа с ней могла оказаться еще плодотворнее, чем он предполагал.

— Вы ведете хозяйство брата, мисс Мэар? — спросил он.

— Нет. Я веду свое собственное хозяйство. Мой брат живет в этом доме, когда бывает в Норфолке, то есть, разумеется, большую часть недели. Он вряд ли смог бы руководить Ларксокенской электростанцией из своей квартиры в Лондоне. Когда я дома и готовлю обед, он, естественно, обедает со мной. Я придерживаюсь мнения, что было бы неразумно требовать, чтобы он сам жарил себе яичницу, исходя из принципа раздельного хозяйствования. Но я не вижу, каким образом мои хозяйственные дела могут быть связаны с убийством Хилари Робартс. Может быть, нам стоит перейти непосредственно к тому, что произошло вчера вечером?

Однако их прервали. В дверь постучали, и мисс Мэар, не извинившись, поднялась и пошла по коридору к двери. Они услышали более высокий женский голос, и следом за хозяйкой в кухню вошла женщина. Мисс Мэар представила ее как миссис Деннисон из старого пасторского дома. Это была миловидная, кроткого вида женщина, одетая просто и удобно: юбка из твида и трикотажный ансамбль из блузки и жакета. Она казалась явно расстроенной. Именно так, с его точки зрения, и должна была вести себя и выглядеть женщина, узнавшая об особо жестоком убийстве. Мужчины поднялись с кресел, когда она вошла, и миссис Деннисон села в кресло Олифанта, а он пододвинул себе стул от кухонного стола. Миссис Деннисон сразу же обратилась к Рикардсу:

— Простите меня, я понимаю, что помешала, но я почувствовала, что не могу оставаться дома. Это совершенно ужасно, инспектор. Вы абсолютно уверены, что это не мог быть Свистун?

— На этот раз не мог, мадам.

— По времени не совпадает, — сказала Элис Мэар. — Я же говорила вам, когда звонила утром, Мэг. Полицейские не пришли бы ко мне сейчас, если бы это был он. Свистун уже не мог этого сделать.

— Я знаю, именно так вы мне и сказали. Но я все равно надеялась, что произошла ошибка, что это он ее убил, а потом себя, что Хилари Робартс была его последней жертвой.

— В каком-то смысле так оно и было, миссис Деннисон, — произнес Рикардс.

— Мне кажется, такое убийство у вас называют «подделка», — спокойно сказала Элис Мэар. — В мире насчитывается не один психопат, а этот вид сумасшествия явно оказался заразительным.

— Ну конечно, но ведь это так ужасно, слов нет! Раз начав, он станет продолжать, как Свистун. Одно убийство за другим, так что никто не сможет чувствовать себя в безопасности…

— Пусть это вас не беспокоит, миссис Деннисон, — сказал Рикардс.

Она взглянула на него чуть ли не с яростью:

— Как это — пусть не беспокоит? Разумеется, беспокоит! Это должно беспокоить нас всех. Мы столько времени жили в страхе перед Свистуном. Ужасно думать, что все начинается снова.

Элис Мэар поднялась со стула:

— Вам нужно выпить кофе, Мэг. Главный инспектор Рикардс и сержант Олифант отказались, но нам с вами, я думаю, это просто необходимо.

Нет, подумал Рикардс, это у вас не пройдет. И сказал весьма решительно:

— Если вы все равно готовите кофе, мисс Мэар, я, пожалуй, передумаю. Я с удовольствием выпью чашечку. Конечно, и вы, сержант?

Ну вот, думал он, опять задержка. Она теперь будет молоть кофе, и все должны молчать — из-за шума все равно друг друга не услышать. Почему бы ей просто не залить зерна кипятком, как все нормальные люди делают?