Ночная помощница (СИ) - Марук Майя

- Это не важно. — Он нащупал руку жены и поцеловал ее открытую ладонь. — Она захочет с ним уйти.

- Ты не можешь ей запретить. Только не сейчас.

- Я и не собирался. Просто.... Я чувствую свою вину за все, что с ней произошло.

- Почему?

- Она защищала меня.

- Любая мать защищала бы своего щенка. Посмотри на это с другой стороны.

- С какой?

- Прежде чем соединиться с вампиром, у нее была возможность прожить жизнь в стае. Вырастить тебя, понянчить внука. И у нее будет возможность присматривать за своими потомками уже тогда, когда нас не будет. Знаешь, когда я буду готовиться уйти в Лунную долину, мне будет не так тревожно оставлять своих детей.

Самир улыбнулся и мысленно поблагодарил Луну за жену и за то тихое спокойствие, которое она возвращала в его жизнь.

Конни

После происшествия в себя Конни приходила не долго. Уже через несколько часов она поняла, что наговорила лишнего, но назад деваться было не куда. Перед допросом она прошла медицинскую экспертизу на предмет вменяемости, поэтому закосить под сумасшедшую у нее уже шансов не было.

Графиня сидела в закрытой комнате без окон. Она ни о чем не думала. В голове мелькали какие-то воспоминания, но она не могла их оформить в мысли. Просто случайные воспоминания из прошлого: весенний луг, мама, отец, брат, граф Гарис, их первая встреча, круговорот событий длиной в века.

Конни знала, что ее ждет суд. Знала, что судить ее будут не по современным законам, а по законам того года, в котором было совершено преступление, знала, что скоро предстанет перед судом и Чарльз Гарис будет требовать для нее высшую меру наказания. Конни помнила, что в годы войны вампиров не казнили. Но не помнила, как их тогда наказывали. Часы на стене медленно тикали. Графиня Гарис сидела не двигаясь, проклиная всех, в том числе и эту суку, которая теперь будет пользоваться деньгами Баратора. Теми деньгами, на которые Конни так рассчитывала. Свои собственные ошибки Конни так никогда и не поймет.

Глава 43.

Руфус

События последних недель перевернули вампира с ног на голову не только размеренную жизнь, но и его внутренний мир. Сейчас Руфус Баратор задался целью заключить брак с Арис, объявить о своем Сердце, и наконец-то обратить ее. Но Арис ловко уходила от этого разговора, чем вызывала в вампире тихие приступы бешенства.

Руфус чувствовал, что если она его еще не любит, то уже близка к этому. Он видел ее заинтересованный взгляд, она с ним с удовольствием проводила время не только на работе, смеялась над его нелепыми шутками, даже флиртовала. Но замуж за него ведьма идти отказывалась. Все это вводило вампира в замешательство, и даже скандал с оборотнями на этом фоне как-то потерял актуальность. Хотя ситуацию, так или иначе, барон контролировал. Олав о событиях, происходящих в стае, докладывал ежедневно.

Ничего интересного, к слову, там не происходило. Альфа северян неделю валялся без сознания. Врач и шаман говорили, что в таком состоянии он проведет еще не меньше двух недель. Отправлять альфу в центральный госпиталь стая отказалась. Его жизни ничего не угрожало, а скандал с запрещенными ритуалами волкам был не нужен. Но Олав, хорошо осведомленный о паскудном характере оборотней, все события фиксировал на камеру, делал аудиозаписи, и составил с десяток документов, чтобы ни у одного пса не возникло желания обвинить вампиров в том, что произошло с их альфой.

С Тирой тоже все было в порядке. Волчица медленно приходила в себя под присмотром Оракула. Их лунную связь не афишировали. Для стаи Оракул пытался спасти омегу в знак дружбы с оборотнями. Так сказать, выполнял просьбу Самира, для которого мать значила гораздо больше отца. Сам Оракул сообщил Руфусу, что останется в доме Самира до тех пор, пока молодой волк не займет место альфы, а потом заберет свое Сердце из стаи. Руфуса сердечные дела Оракула особо не интересовали, но теперь вампир его не так раздражал как раньше.

Баратору оставалось только ждать, когда в его собственность перейдут прииски и волчьи шахты. Вампир не был уверен, что этот бизнес был ему интересен, но решил подумать об этом позже. Все же не первостепенная задача.

Ранним утром, убедившись, что Арис спит, Руфус вышел на лужайку напротив окон спальни. Там барона уже ждали Георгий, Руфус-младший и Олав.

- Ты что тут делаешь? — Спросил Руфус у садовника, который в это время должен был быть в северной стае.

- Барон, вы же не думали, что я пропущу такой концерт?

Баратор ничего не ответил. На лужайке к этому времени уже были установлены микрофон, звуковая аппаратура и барабанная установка, на которой сидел енот.

- А это что? — Спросил барон, глядя на странный струнный инструмент на шее Георгия.

- Гусли.

- Гусли? — Руфус никогда не слышал про гусли, и уже пожалел о том, что попросил Георгия о помощи.

- Гусли очень красиво звучат. — Заявил Георгий.

- И это очень романтично! — Поддержал друга Олав.

Руфус-младший поднялся на две задние лапы и изобразил что-то напоминающее овации. Баратор решил, что это хороший знак. Хотя еноту не то, чтобы можно было доверять.

- А барабаны зачем?

- Для ритма! — Олав достал из кармана пиджака две деревянные палочки.

- Ты умеешь играть на барабанах?

- Я подготовился! — Гордо заявил вампир и пошел к установке.

Арис

Утро началось не с пения птиц, не с наглой физиономии енота, даже не с кофе. Меня разбудил вой гиен под адский аккомпанемент.

- ТЫ МОЯ ЗВЕЗДА! МОЙ СВЕТЛЫЙ ИДЕАЛ!!!! — Орал кто-то под окнами спальни.

Я еще не совсем проснулась, и в надежде доспать, потянулась к подушке и накрыла ей голову.

- СУДЬБЫ СЛУЧАЙНЫЙ, НО ВЕРНЫЙ НЕЖНЫЙ ЗНАК!

Певец не унимался. Звуки барабанов становились громче, как будто мертвецы решили подняться из могил, чтобы отметить «покойную ночь».

- ТВОИ ГЛАЗА ДВА ОКЕАНА БЕЗ КОНЦА! — Надрывался певец.

- Куда только Георгий с бароном смотрят? Что у них в доме творится.

- Я В НИХ ТОНУ, НО НЕ ХОЧУ СПАСЕНЬЯ! ТЫ МОЙ КООООМПАС! МОЙ МАЯЯЯЯК В НООООЧИИИ!

Я не выдержала, выдохнула, сбросила с себя подушку и одеяло, села в кровати, пытаясь вычислить, откуда идет этот звук?! Нужно было найти этого романтика и натравить на него Руфуса младшего. Луна! Как же я сочувствую возлюбленной этого певца!

- ПУСТЬ ЭТА ПЕСНЯ БУДЕТ ДЛЯ ТЕБЯ! МОЯ ЛЮБОВЬ! МОЙ СВЕТ! МОЯ ВЕСНА!

В этот момент я поняла, что звук идет с лужайки и насторожилась. Слезла с кровати, вышла на террасу и остолбенела от открывшейся картины. Олав как сумасшедший лупил палками по барабанам. Лупил бездумно, но увлеченно. Справа от него, с тем же неповторимым шармом, закатив глаза, Георгий бренчал на гуслях. Нет. Не так. На ГУСЛЯХ! Он в каком музее их выкрал!

Но звездой этого шоу был Руфус. Он стоял в белоснежном костюме, у микрофона, и смотрел на меня с полным пониманием того, что его пение — это орудие пыток.

- ТЫ МОЙ ОТВЕТ! НА КАЖДЫЙ МОЙ ВОПРОС ОТВЕТ! МОЯ ВЕСНА! МОЯ ЛЮБОВЬ! ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯ?!

Олав и Георгий окончания песни не заметили, продолжали играть свой шедевр. Ко мне на задних лапах бежал Руфус-младший, держа в зубах кольцо, и закрывая уши свободными лапками.

- ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯЯЯЯЯ? — Тянул Руфус. - Я НЕ ПЕРЕСТАНУ ПЕТЬ, ПОКА НЕ УСЛЫЫЫЫШУУУ ДААААА!

-Да! Да! Да! - Заверещала я. — Только прекрати!!! Я выйду за тебя!

Барабаны продолжали греметь! Рвались струны на гуслях! Орал енот! Но я была самой счастливой в объятиях этого невыносимого вампира.

- Я люблю тебя, Арис. — Прошептал он мне на ухо. — С первого дня. С того самого момента, как ты переступила порог моего кабинета.

- Я тоже люблю тебя, барон.

Признание как-то само сорвалось с губ. И я потянулась к нему сама, чтобы поцеловать. Чтобы почувствовать вкус родных и таких желанных губ.