— Да и она все эти дни, видели, не выходила из комнаты. С самого начала не заладилась у них семейная жизнь.
— Как бы не попасть под горячую руку. Вы помните, что случилось с Ридриком... конюхом нашим...Ох не к добру все это. Еще с границ ужасные вести. Говорят, враг на нас идет. Дикие.
Все мигом замолчали, видимо думая о своем. А я пошла дальше.
Кабинет, значит.
Отыскала быстро. Более-менее ориентируясь по дому.
И чувствуя, как покалывает кожу рук мелкая дрожь от страха и желания поскорее во всем разобраться, заглянула в окошко.
— Говори, — прямо напротив меня, неподалёку от моего укрытия, настолько близко, что мне удавалось разглядеть даже глубокую морщинку на переносице от сведенных бровей, зло рычал Веррион, нависая над дрожащей и обескураженной Гретой.
— Я сказал говори! Ее нет?
Я замерла, не понимая, о чем или вернее о ком идет речь.
Он говорил обо мне?
Грета замотала головой, поджимая трясущиеся губы, и тихо, всхлипывая от страха, прошептала, прижимая к груди свои руки:
— Нет, ты что. Она в своей комнате, она... ты во многом ошибаешься, мой мальчик.
Ее слова звучали искренне. И я благодарна ей за защиту. Но взгляд генерала потемнел еще больше. Он не поверил ей.
Фигура женщины, казалось, уменьшалась в размерах. Она вжала голову в плечи, потерянно заглядывая в его грозовые глаза.
— Врешь!
Женщина предприняла попытку успокоить его зверя, лик которого проявлялся на лице дракона, покрывая кожу блестящей чешуей. Она осторожно коснулась, кладя свои подрагивающие ладони ему на грудь.
Смелая Грета.
— В комнате... — оттолкнул, безжалостно сбрасывая ее прикосновения, отходя на середину кабинета. Его обнаженная спина с литыми, напряженными мышцами заполняла собой все пространство. С низкой посадкой темные брюки обтягивали мощные бедра.
Сильный и разъяренный зверь, вот кем он являлся, стоя там, в темноте своего кабинета.
Размышляя над его словами, я никак не могла понять, почему он не верит Грете?
Я же дома.
Что мешало ему прийти и убедиться в этом лично?
— Зачем врешь, я знаю, что она белый дракон.
Мне кажется, после произнесенных слов мое сердце перестало биться. Вот просто в одно мгновение от шока и страха забыло, как толкать кровь по венам, заставляя меня задыхаться. В груди сдавило. Стало так больно и страшно.
Откуда ему это стало известно?
— И каких-то, сука, пару часов назад я лично встретился с ней на поле сражения. Она, тварь, которую я впустил в свой дом, а ты заботливо пригрела на груди, переметнулась на сторону диких.
Грета ахнула, а вместе с ней и я, кусая кулак, чтобы не выдать себя.
О чем он говорит? Какое сражение? Какой белый дракон?
Бетрина навострила уши, вместе со мной слушая ложные обвинения.
— Этого не может быть. Она все время была здесь одна...
Веррион зарычал, разворачиваясь к Грете всем корпусом.
— Одна ли?
И снова шок. Как удар в лицо. Я даже пошатнулась, прекрасно понимая, к чему он клонит. Ник. Он знает про него и о том, что именно я вызволила его из крепости.
— Или ты мне все расскажешь, или я за себя не отвечаю...
По гладким бледным щекам Греты полились крупные слезы. Я болезненно содрогнулась, захлебываясь от жгучего, раздирающего внутренности чувства вины перед этой несгибаемой женщиной.
Может, обнаружить себя и будь что будет?
— Я не могу тебе всего рассказать. Это не моя правда! — рыдая в голос, прошептала Грета, окончательно выводя из себя дракона.
— А чья? Ее? Ты слышишь себя? Пошла вон!
— Но... — не унималась Грета.
Но его уже было не переубедить.
— Все вон! Никого не желаю здесь видеть. Я сам с ней разберусь, без вашего участия!
Грета медленно, спотыкаясь, попятилась назад, к двери.
— Послушай... — с надеждой застыла, не желая сдаваться и тем самым спасти меня от неминуемой расправы.
Он сжал кулаки. Полы носа яростно заколыхались, мощно поднимая и опуская его грудную клетку.
— Вон. Даю полчаса на сборы.
Глава 70
Быстро добежав до комнаты, я, запыхавшись, захлопнула потайную дверь, прижимаясь к ней спиной.
Мамочки мои.
Задыхаясь, дыша рвано и учащенно, сжала от бессилия кулаки.
Он придет. Этого не избежать.
Но как мне оправдаться перед ним? Как докричаться до него?
Резко села на кровать и тут же встала.
Матерь драконов.
Как же страшно.
Но сдаваться или бежать. Нет. Хватит. Нам необходимо просто поговорить.
Крадясь, приблизилась к двери и сразу отпрянула. В коридоре, гулко отражаясь от стен, слышались его тяжелые, размашистые шаги.
Он приближался.
Мысли забегали, я судорожно соображала, что делать.
Хотелось сбежать.
Да.
Взять и раствориться, исчезнуть... Потому что ужасно боялась, что не выслушает меня, сделает свои выводы и, как всегда, примет не мою сторону.
Прижалась лбом к холодному дверному полотну и от бессилия закрыла глаза.
И он замер.
Почувствовала кожей.
Сейчас от его гнева меня разделяло лишь это тонкое деревянное полотно.
Горько усмехнулась.
Которое ему снести не составит и труда.
Рука сама потянулась к замку.
Щелчок и взрыв, в комнате, в теле, во вселенной. Даже сердце разлетелось, собираясь по осколкам во вздымающейся от волнения грудной клетке.
Зашел. Заполонил собой все пространство.
Его шаг и мои два назад.
Посмотрел остро, разрезая без ножа.
Глаза опалили огнем, заставляя трепетать всем телом. Снова шаг и мое бегство. Вот только идти больше некуда.
Не успела даже пикнуть, как приблизился и схватил, фиксируя рукой затылок. Голова запрокинулась. Я трусливо зажмурила глаза, чувствуя его горячее дыхание на своем лице.
— Страшно? — не слова, а рычание, пускающее сердце в пляс.
Отрицательно замотала головой, с трудом поворачивая шею. Нежно погладил по коже, поднимая дыбом волоски.
Страха нет. Только тоска, по его запаху, его прикосновениям. Не вижу его, но чувствую каждым миллиметром кожи.
— Открой глаза... — не просьба, а приказ.
Подчинилась, врезаясь в него взглядом.
Поймал, зафиксировал, пригвождая, привязывая к себе намертво.
Больше не в силах отвести взгляд. Да и не хочу. Смотрю, как глядит, и не могу вымолвить ни слова.
— Дара... скажи зачем?
Снова замотала головой, наблюдая, как его взгляд заблуждал по моему лицу, клеймя и присваивая. Нахально спустился ниже, рассматривая шею там, где сходила с ума пульсирующая вена.
— Почему именно тебя... почему тебя выбрала Матерь драконов?
Грозовые глаза, голодные, сумасшедшие. А когда они замерли на моих губах.
Я вся сжалась, теряясь в невероятных ощущениях.
Невольно раскрыла губы и, уже совсем не соображая в его объятиях, выдохнула.
— Я не могла тебе все рассказать с самого начала.
Он сжал еще сильнее, утрамбовывая меня в свое тело. Каждой частичкой я чувствовала его жар, его твердость и напряжение.
Да он еле сдерживает себя, чтобы что? Чтобы растерзать меня или...
И снова вихрем затянули ощущения. Тону в них. Захлебываюсь. Не выплыть.
Глубоко вздыхаю, когда его ладонь касается губ.
Большой палец с пряным ароматом, его ароматом, скользит по влажным губам. Их сводит от покрикиваний, от желания облизнуть его кожу и испить его вкус.
Матерь...
— Он тебя тоже так трогал.
Не сразу до меня дошел смысл равнодушно сказанной фразы, а когда наконец поняла, замерла, ошарашенно моргая.
— Нет, ты не понимаешь.
Просунул палец в рот, заставляя замолкнуть. Не раздумывая, как хмельная, лизнула его. Соленый, особенный вкус заполнил мои рецепторы, посылая огненные заряды по всему телу.
Я схожу с ума.
— И так он делал? — хрипло выдал.
Жалостливо всхлипнула, пока его палец нагло исследовал мой рот.
В душе ураган. Совсем не могу сосредоточиться. Палец убрал, делая захват моего подбородка.
