Инженер для инквизитора (СИ) - Швыркова Анна

Марина удивленно хлопала глазами на такое простодушное откровение, а после недоуменно спросила:

— Не боишься, что я расскажу о ваших планах инквизитору?

— Это не имеет значения. Он не может быть здесь постоянно, а мы не оставим попыток сбежать, — спокойно ответил он.

Она нахмурилась, размышляя над его словами. Но разве она может что-то сделать с их внутренним и непреодолимым рвением к свободе? А может… о… О!

— Рехал, — быстро сказала она, судорожно облизывая губы, — пообещай мне, что вы не станете предпринимать попыток сбежать и будете вести себя примерно и тогда возможно у меня получится дать вам свободу. Не полную, конечно, но и сидеть в тюрьме вы не будете.

Оборотень удивленно поднял брови, посмотрев на нее, а после сурово сказал:

— Мы не будем работать тайными агентами на империю.

— Да нет же, я предлагаю совершенно другое.

— Это что-то из твоего старого мира?

— Да. Здесь такого нет и мне понадобиться время чтобы все устроить и уговорить инквизитора, но я думаю это сработает.

Рехал хмурился, глядя на нее, но отказываться не спешил.

— Я ничего тебе обещать не буду, пока ты не расскажешь в чем заключается твоя идея.

Это было справедливо и Марине пришлось рассказать ему то, что она задумала. По крайней мере основную часть.

Глава 67

Исправительный дом святого Сильвана они успели достроить как раз к началу заморозков.

Каждый раз как Марина заканчивала какой-то проект, то еще долго после окончания строительства приходила к нему и любовалась. Смотрела с гордостью как художник смотрит на законченную картину или скульптор на статую. Не было в этом взгляде никакого акта самолюбования скорее гордость и радость от хорошо проделанной работы. Да и в старом мире, когда проезжала мимо зданий, которые построила всегда неосознанно выпрямляла спину.

Тюрьмой получившееся здание теперь язык не поворачивался назвать. Это был именно дом. Дом для тех, кто ошибся и пошел по неправильному пути, но хочет и стремится к тому, чтобы начать обычную спокойную жизнь.

Все стены снаружи и во внутреннем дворе были выложены белой каменной плиткой. Не практично, но Марина настояла на том, чтобы не было никаких темных цветов. Внутри все коридоры и камеры — то есть теперь уже комнаты — были выкрашены в бежевый. Решетки на окнах были утоплены внутрь и издалека казалось, что это декоративные фальш-рейки на стеклах.

Всю крышу занимала оранжерея, пока еще пустая, но уже украшающая здание словно сверкающая корона. Правда лишь две секции были магическими, в которых можно было что-то выращивать даже лютой зимой, но тут уже ничего не поделаешь. Остальные четыре были под действием агалдура и поскольку его радиус на магические предметы и на живых магов был разным у них был выбор отдалить агалдур и оставить слепые зоны для заключенных, но сделать оранжерею, либо же отказаться от нее, закрыв агалдуром все необходимое пространство. Понятно, на что пал выбор, но даже в этих четырех секциях уже можно выращивать что-то с ранней весны до поздней осени и это тоже неплохо.

Еще Марине пришлось сильно поломать голову над тем, как защитить окна оранжереи от ловцов молний. Один удар по стержню и со стеклом можно распрощаться. Но тут уже на помощь снова пришел Тац, предложив попробовать обмазать стержни тем же травяным соком, что и провода. Эксперимент проводили на том же поле, где заряжали контейнеры, и он… провалился.

Сила заряда была такая что обмазка тут же ссохлась и растрескалась, а стоящие вертикально на разном расстоянии стекла лопались как конфетти, только самые дальние выдержали и всего лишь потрескались. Скрипя зубами, сердцем и всеми суставами Марина приняла решение защищать стержень бетоном. По всем трем этажам вплоть до подвала металл и так был встроен в стены, как и любой молниеотвод, но теперь еще у них появились четыре одиноко стоящие колонны на крыше.

Скрепка у гоблинов была, щебень раздобыть не проблема, как делать опалубку Марина подсказала и вот среди воздушного стекла как бельмо на глазу стоят круглые бетонные колонны. Убожество.

Тац видя ее расстройство и вечно искривленные губы, когда она смотрела на это, по собственной инициативе прикрепил к верхушкам стержней, которые на полметра выходили из колонн, круглый металлический шар, а бетон обложил белой плиткой в стиль стен. Марина, когда это увидела, согласилась с тем, что выглядит значительно лучше, чем было, но промолчала, что теперь здание похоже на лабораторию Николы Теслы и как бы во время гроз молнии не начали гулять еще и между шарами по кругу.

С реальностью Марина давно смирилась и научилась давить в себе недовольство от подобных отклонений. Это только на чертежах здание выглядит красиво и идеально, а во время реальной работы вылезает куча вот таких вот неурядиц и приходится принимать решения, которые хоть и функциональные, но ломают эстетический облик.

А еще Марина так же давно поняла, что только сам художник видит огрехи в собственной картине, поэтому научилась делать гордый вид и невозмутимо отвечать: «так изначально было задумано» и вот у них уже не четыре непонятно зачем торчащих колонны с шарами, а продуманный элемент дизайна. Так-то.

Максимиан полностью оправился от ран и вернулся к работе. Как оказалось того министра, что настаивал на участии заключенных в строительстве, шантажировали жизнью родных. Нейтана и Морада взяли с Крандо за компанию, чтобы не вызывать больших подозрений. До братьев хотели добраться еще когда они были под куполом, но защиту Макс поставил на совесть, поэтому Уно и решил пойти другим путем, через обмен. Шпиона после того, как все закончилось, даже искать не пришлось, он сам сдался. Им оказался дриад, что впервые принес ей записку в поместье и его так же, как и министра, шантажировали родными.

От должности их обоих отстранили, но в остальном никто не пострадал, а Марине больше не было нужды использовать четверку на стройке, поэтому все свое время они бросили на пошив одежды. Все заключенные что жили в бараках тоже успели восстановиться и под суровым, не терпящим возражений взглядом братьев тоже принимали в этом активное участие. Дети в приюте были в восторге не столько от новых вещей, сколько от пестрых одеял, сшитых из разноцветных треугольничков и мягких игрушек.

Джина и Эдна не знали, как их благодарить за такой роскошный подарок, а Марина, мысленно довольно потирая ручки, с невозмутимой улыбкой предложила им выступить на открытии исправительного дома. С какими-нибудь сценками, стихами, песнями. Девушки сначала похлопали глазами, а потом согласились. Им не сложно, а все заключенные увидят, что работали не зря. Все в плюсе.

Так что в день открытия Макс лишь по-доброму усмехался и качал головой, смотря как Марина расписывает градоправителю Селрона о столь выгодном соседстве. Были и другие высокопоставленные лица, приехавшие посмотреть на столь необычный проект и всех их Марина водила по мастерским, из которых заполненные были пока две, швейная и столярная, по почти пустой библиотеке, учебным классам и прочим помещениям. Под конец голос у нее сел, но она была довольна, глядя на задумчивые и одобрительные лица каких-то больших шишек из столицы.

Охраны во внутреннем дворе было больше, чем заключенных, которые сидели на скамейках перед быстро возведенной сценой, где сейчас разворачивалась сказка, напоминающая ей помесь Колобка и Репки, потому что репку нужно было не из земли вытягивать, а спасать от хитрой лисы всем семейством. Репка при этом почему-то была фиолетовая.

— А я слива лиловая, спелая, садовая, — не удержалась и пробормотала себе под нос Марина.

— Что? — тихо спросил Макс, стоящий рядом с ней.

Она лишь с улыбкой покачала головой, мол это я так, мысли вслух.

Максимиан старался проводить с ней как можно больше времени, всячески показывая в рамках местных приличий, что дама занята. То за талию или плечи приобнимет, то ручку просто так поцелует, на что Марина до сих пор краснела как девица и ничего не могла с собой поделать.