Искра (СИ) - Видум Инди

— Если мы команда, — пояснил Митя, — то работать должны все.

Его размеренная манера речи очень контрастировала с эмоциональными выплесками Валерона. Последний к тому же обладал выразительной мимикой.

— Я тоже работал, — ощерился Валерон. — Отчитаться не успел. Отчитываться буду Петру наедине. Ты у меня из доверия вышел.

— Пойду-ка я спать, — решил Прохоров. — Вы тут без меня ругайтесь. А то вдруг опять ночью искажение рядом откроется, а я и не отдохнул толком, и голова болит. Терпеть не могу, когда рядом собачатся.

— Я тоже, — заявил Митя, решив, что речь идет исключительно о Валероне.

— Пропустим, если не на нашем участке, — быстро сказал я, пока Валерон надувался от злости.

— Да ты че? — возмутился Прохоров. — Это ж куча денег за плевую работенку.

— На которую князь наложил лапу. Будем наглеть — выпрут. А у меня в княжестве недвижимость и документ от Коломейко не получен.

Это я еще молчу про кусок реликвии, который нужно забрать у младшей княжны. И если меня выпрут, а она засядет в Дугарске — задача перейдет в разряд невыполнимых. Метка от клятвы уже начинала чувствоваться, но пока не сильно.

— Думаешь, удастся выбить?

— Князь мне пообещал, что Коломейко не уедет, пока нам не выдаст документ. Хотя могут быть и варианты. Коломейко — ушлый тип. Решит, что оставшиеся вещи не стоят риска за ними возвращаться.

— С Ганчуковым договоримся. Он похуже, по слухам, но документ выбьем.

Прохоров хищно ухмыльнулся, как будто собрался выбивать в прямом смысле этого слова.

— У меня не выйдет.

Я сообщил Прохорову о своих сложностях с данным артефактором, чтобы пояснить, почему я к нему не пойду доучиваться. Лучше уж самоучкой, чем к этому надутому индюку, который постарается самоутвердиться за мой счет.

— Тады Коломейку притащим. Нас четверо, за шкирку возьмем и притащим. Зря мы, что ли, деньги платили. Думать будем потом. — Он широко зевнул. — Все, я спать. Митя, ты же нас ночью покараулишь?

— Покараулю, — согласился паук. — Чужой не пройдет.

И он сразу же пустился в обход первого этажа, заглядывая по дороге во все окна. Разошлись и мы. Валерон грустно потащился со мной.

— Петь, ну прости, не подумал, — заныл он, когда мы оказались в комнате. Причем шепотом заныл, чтобы другим слышно не было.

— Ты собирался отчитываться, — сурово напомнил я.

— Вот, — Валерон выплюнул увесистую жестянку. — У Михайлова под полом была. Пахнет в точности, как в том месте, где у нас что-то сперли. Протереть бы чем — хранить в себе противно.

Жестянка была обмазана чем-то жирным с налипшими на поверхность частицами земли — скорее всего, оно и пахло. Запах был не сильным, но довольно неприятным. Жестянку я открыл со всеми предосторожностями. Внутри оказались именные векселя на Астафьева и паспорт, выписанный на него же. Причем выписан был недавно, и приметы в нем указывались Михайлова, а никак не Астафьева.

— Обналичим? — скромно уточнил Валерон.

— Риск высокий. Если Михайлов такое проворачивает не впервые, то у него могут быть подельники в банке, тогда я прямиком загремлю под арест. И на описание в паспорте я не похож.

— Выбросить туда же? — похоронным голосом спросил Валерон. — В княжеский сортир?

Я еще раз пересмотрел все бумаги. Неименных не нашлось, как не нашлось ни одной банкноты. И все-таки выбросить такую улику против Михайлова не поднималась рука.

— А если оттащить компромат к князю?

— Я в его дом не могу попасть, — напомнил Валерон.

— Можно на крыльцо положить с запиской «Князю» и в дверь постучать, чтобы попало точно по назначению.

— Еще за бомбу примут…

— А Козырев на что? Пусть проверяет.

Рядом загремел Митя, заглянул к нам в комнату, увидел жестянку и спросил:

— Наше?

— Наше-то наше, — согласился Валерон, — но пустышка.

— А компенсация?

— Да что ты заладил, — надулся Валерон. — Там все ценное лежит, так что не подобраться. А если вот это передать князю, то и не подберемся, потому что всю компенсацию захапает князь.

— Зато они будут заняты: и Куликов, и Козырев, и Михайлов.

— А еще получат наши деньги, — похоронным голосом сказал Валерон. — Может, ты сам отнесешь. Скажешь, что нашел среди вещей, тогда тебе что-то выплатят.

— Нашел вместе с паспортом Астафьева? Недавно выписанным? На меня все и повесят, — хмыкнул я. — Нет, тащи все князю. Даже если Михайлова не привлекут, то нервы потреплют. Это тоже важно. Михайлову не до нас будет.

— Он за этим и приходил, — сказал Митя.

— Действительно, — обрадовался Валерон. — Здесь же целое состояние. К чему ему всякая алхимическая лабуда. Ее продавать долго и геморройно. Он за этой коробкой и охотился.

— Он и алхимическую лабуду заберет за милую душу, — возразил я. — Она дорогая.

— Вот именно что дорогая, а ты не хочешь получать сродство к алхимии.

Я написал на листе печатными буквами «Князю» и пришлепнул к коробке.

— Просто отнеси это к дому и постучи в дверь.

Валерон наконец сдался и с тяжелым вздохом отправил жестянку во внутреннее хранилище.

— Теперь о компенсации, — важно сказал он.

— Ты же говорил: не подобраться?

— К основному не подобраться. Но кое-что удалось найти.

Он выплюнул тот самый мешочек, которым спалился перед Прохоровым. Обычный холщовый мешочек. Забитый большими кристаллами. Да уж, Михайлов на мелочь не разменивался…

Я высыпал все на кровать и начал просматривать, сразу отправляя просмотренный обратно в мешочек:

— Не определяется. Кузнечный молот «Радость Сварога» — половина рецепта. Не определяется… Не определяется… Треть навыка «Артефактная алхимия». Не определяется… Божественный взор.

— Прекрасно, — обрадовался Валерон. — Можно брать сразу после Кузнечного дела. Хотя еще Земля и Вода… Как подумаю, сколько ты теряешь потенциальных навыков… А это дополнительная прокачка. Думать надо.

Остальные кристаллы не определились, но теперь это меня не расстраивало, потому что я понимал: внутри что-то ценное. Даже ценнее, чем то, что открылось.

— Кто молодец? — счастливо спросил Валерон.

— Ты молодец, — сообщил Митя.

Валерон посмотрел выжидающе на меня, пришлось согласиться:

— Большой молодец. Но был бы еще большим молодцом, не повесь ты на меня Прохорова.

Валерон обиженно насупился и сказал:

— Я еще пустые дома продолжил обследовать и кое-что нашел.

В этот раз мешок был тяжелее, звяканье громче, а внутри оказались арбалетные болты, преимущественно разрывные, но были и с параличом, и с ядом, и с замедлением.

— Там раньше еще что-то стояло, но осталось только это. И они тяжелые. С ними двигаться сложно. И энергии много тратится. Но не мог же я это оставить?

— Не мог, — согласился я. — Вот арбалет сделаю и все использую. Спасибо.

— Валерон — молодец, — подтвердил Митя. — Зря я на него бочку катил.

— Вот то-то! — довольно сказал песик, прыгнул на подушки и раскинулся на ней, явно собираясь спать.

— Стоп, — забеспокоился я, — жестянку сначала отнеси. Отдых потом.

— Но я устал, мне нужно восстанавливать энергию, — возмутился он.

— Вот отнесешь и будешь восстанавливаться.

Валерон укоризненно на меня посмотрел и исчез. Отправился относить посылку. А я растянулся на кровати, чувствуя неимоверную усталость. Хорошо было бы помыться, но это нынче представляло собой некую проблему. Либо топить баню, на что требовалось время, либо греть воду в чайнике и мыться в тазике.

А ведь помещение, где стоит унитаз, большое, туда и ванна влезет. При этом проблема с горячей водой не исчезнет. Нужно раскачивать бытовые заклинания. На этих размышлениях меня вырубило. И хотя я сквозь сон слышал, как вернулся Валерон и завертелся, устраиваясь поудобнее на второй подушке, окончательно я не проснулся и опять провалился в глубокий сон.