Соблазнительное предложение - Хеймор Дженнифер

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66

Люк закрыл глаза. Они уже несколько недель не занимались любовью. Его тело по-прежнему откликалось на ее прикосновения, но в первые две недели рана слишком сильно болела, а в третью – Эмма непреклонно требовала, чтобы он сначала поправился.

А теперь он ее хотел. Между ног сильно запульсировало, естество затвердело, упираясь в панталоны. Ее поцелуи становились все крепче, и когда Эмма повернула его к себе лицом, чтобы вымыть грудь, щеки ее пылали, а темные густые ресницы трепетали. Она была настолько красива, что у него перехватило дыхание.

Она вымыла его и вытерла насухо, затем руки ее опустились к завязкам панталонов, и она посмотрела на него сквозь ресницы.

– Позволь доставить тебе удовольствие.

Они долго смотрели в глаза друг другу, затем Люк кивнул:

– Да. Удовлетвори меня. Мое тело хочет тебя, нуждается в тебе.

Она покраснела еще гуще, развязала панталоны и прильнула к нему губами. Член дернулся при первом же прикосновении, нежном, пылком, и по всему телу волнами начало растекаться наслаждение.

Опершись на одну руку, другую он запустил в ее волосы, притягивая ее к себе.

– Да, Эм, вот так. Полижи его. Это чертовски приятно.

Она проводила жарким языком по всей длине его копья. Он был таким толстым, таким возбужденным, и от каждого прикосновения ее губ и языка становился еще тверже.

Люку все сильнее хотелось погрузиться в нее. Он просто сходил по ней с ума. По каждому ее местечку.

Эмма открыла рот, мужское естество скользнуло глубоко, и пальцы Люка невольно еще крепче вцепились в ее волосы.

– Боже, – выдохнул он. – Вот так, ангел. Возьми его в ротик. Глубже. Вот так. Да!

Эмма сложила пальцы кольцом и начала водить ими вверх и вниз одновременно с движением губ. Вверх и вниз, вверх и вниз. Влажно, жарко, плотно.

Люк застонал – жаркие волны наслаждения разливались во всему телу. Эмма установила ритм движениям, но он хотел распоряжаться сам. Крепче сжав ее волосы, он остановил Эмму и начал сам вонзаться в ее рот и руку.

Она принимала его. Глубоко, мягко, влажно. Так сладко, жарко и чувственно. Она расслабилась, позволяя ему самому устанавливать ритм, открываясь ему, принимая все, чего он только не потребует.

Он просто обожал в ней эту черту. Обожал ее силу и преданность. Ее страсть и ум… и ее готовность принимать.

Это женщина, с которой он хочет быть вместе. Навеки.

– Я люблю тебя, – пробормотал Люк, вторгаясь в ее рот. – Люблю тебя, Эмма.

Она не могла ответить, не могла сказать ему те же слова.

Люк ощутил, как в паху начинает туго скручиваться пружина наслаждения. Он вот-вот достигнет пика.

Хрипло выдохнув, он вышел из ее рта. Из члена сочилось семя. Эмма наклонила голову и слизнула его. Люк закрыл глаза, настолько сильным, почти болезненным, было наслаждение.

– Я должен войти в тебя, – прохрипел он, лег на кровать и потянул ее на себя.

Эмма быстро забралась к нему. Она все еще не сняла ночную рубашку, но Люк по опыту знал, что под рубашкой ничего нет.

– Оседлай меня, – скомандовал он.

Она села на него верхом. Она готова его принять. Возбудилась, когда ласкала его ртом.

– Я не хочу сделать тебе больно, – выдохнула Эмма.

– Ты и не сделаешь, – пообещал Люк. – А теперь вбери меня в себя. Прямо сейчас.

Она опустила руку, направляя его, и оба застонали, когда стальная длина его естества проникла в ее роскошное тело.

– Боже, Эм. Ты такая горячая. Такая тесная. Такая упругая, – бормотал Люк, закрыв под натиском ощущений глаза.

Ее жаркие ножны поглотили его. Эмма наклонилась вперед, и затвердевшие соски задели его грудь через тонкую ткань рубашки. Когда они прикоснулись к его собственным чувствительным соскам, Люк застонал от восторга. Он крепко сжимал ее бедра, приподнимая Эмму и снова опуская ее на себя. Даже оказавшись внизу, он сам задавал ритм и темп.

Эмма погрузила пальцы в его волосы и полностью отдалась движениям. Она сжимала его все сильнее, а он вторгался в нее, лаская своим телом самые ее чувствительные местечки.

Она сжималась все сильнее и сильнее, негромко постанывая и всхлипывая, когда он погружался в нее особенно глубоко. Боже, как он любит эти сладкие звуки!

И вдруг ее плоть сжалась вокруг его естества, и она достигал пика резко и жарко.

Проклятье! Это было такое наслаждение, что оно казалось чрезмерным! Люк вонзился в нее особенно яростно и тоже достиг вершины наслаждения, хрипло выкрикнув:

– Эмма!

Семя изливалось из него толчками, и это продолжалось и продолжалось. Люк не мог сдержать этих диких, неистовых толчков, удовольствие захлестнуло его целиком, и он полностью излился в Эмму.

Она обмякла на нем, и даже это заставило его содрогнуться. Она лежала на нем, придавив своим весом, но рана не болела – что служило еще одним доказательством полного выздоровления.

Они лежали неподвижно, лишь оба вздрагивали после пережитого удовольствия. Наконец Эмма пробормотала:

– Ты излился в меня.

Он повернул голову, задев губами ее ухо.

– Да. Это плохо?

Эмма чуть отодвинулась назад, чтобы посмотреть на него.

– Что ты, Люк. Это очень хорошо. Я… – Она покраснела и отвела взгляд.

– Скажи, Эмма.

Теперь она дышала ему прямо в шею.

– Я надеюсь, что ты будешь поступать так все время. Это так…

– Чувственно? – спросил он.

– Да. Чувственно. И… намного более того.

Он ее понял. Они сливались в экстазе много раз, но никогда вот так. То, что он в нее излился, казалось более важным, чем любой обет. Он словно дал ей безмолвную клятву. Обещание. Гарантию того, что она принадлежит ему и он будет заботиться о ней, что бы ни случилось. Люк надеялся, что Эмма понимает все это. Верил, что она понимает.

В дверь постучались.

Недовольно выдохнув, Люк крикнул:

– Что случилось?

– Ваша семья здесь, сэр, – ответил Болдуин.

– Вся?

– Да, – сухо подтвердил Болдуин. – Вся.

– Отлично. Проводи их в гостиную. Мы присоединимся к ним через несколько минут.

Но времени им потребовалось больше. Эмма одела его тщательно, обращая особое внимание на галстук и покусывая губу при каждой попытке уложить складки, как положено. Он сидел покорно, позволив ей суетиться, и только довольная улыбка то и дело трогала его губы.

Затем позвали Делейни, чтобы она помогла одеться Эмме, хотя Люк настаивал, что может сделать это сам, и отступил только после того, как Эмма пообещала подарить ему эту привилегию, когда повязки снимут окончательно.

И наконец, чистые, одетые и причесанные, они взялись за руки, и Люк поднялся с кресла, на котором просидел последние полчаса. Рана только слегка заныла. Он крепко прижал Эмму к себе, мечтая, чтобы она прижималась к нему вечно.

Семья дожидалась их в гостиной. Трент и Сара, Эзме, Сэм, Тео и Марк. Все они встали, когда вошли Люк с Эммой, и Марк зааплодировал. К аплодисментам присоединились и остальные, и Люк невольно смутился и покраснел.

– Господи боже, я же не ребенок, – пробурчал он. – В конце концов, я самостоятельно ходил больше четверти века.

– О, Люк! – воскликнула Сара, положив руки на округлившийся живот, и в ее голубых глазах засветилась улыбка. – Так хорошо видеть тебя в полном здравии!

Трент подошел и хлопнул его по спине. Сэм помог сесть на диван. Тео, самый младший из братьев, темноволосый, еще сохранивший облик мальчишеской невинности, спросил:

– Рана болит?

– Совсем нет, – заверил его Люк.

Началось чаепитие со сладкими булочками, испеченными кухаркой. Завязался оживленный разговор. Люк смотрел на них – на Эзме, самую младшую из всех, на братьев, на Сару и наконец на Эмму. Она тоже посмотрела на него с обожанием во взгляде – по-другому и не скажешь.

И это ему нравилось, потому что он, черт возьми, тоже ее обожал. И впервые все они собрались вместе. Он этого так хотел!

Люк с братьями и сестрой говорили о матери с куда меньшим напряжением, чем за все прошедшие месяцы. Эмма рассказала им о том, что узнала от Мортона, и темная туча, пугавшая их возможной смертью матери, больше не висела над ними, окутывая печалью.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66