Легко ли быть одной? - Туччилло Лиз

Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы побороть искушение остаться в нашем номере и не покидать его до конца своих дней. Но Томас рассказывал мне, что в Куте есть хороший пляж, где катаются на волнах серферы, так что я решила пойти на это посмотреть; в конце концов, хоть там я могла не слишком выделяться в своих шортах для серфинга. Но мне также было любопытно, не встречу ли я толпу жиголо, которые дожидаются каких-нибудь леди, чтобы сказать им, что прекраснее их они никого в жизни не встречали. А может быть, наоборот, пляж здесь полон престарелых дам, которые ждут не дождутся своих Мейдов.

Пляж был усеян серферами, и все они ждали большую волну. Народу было еще не много, и, насколько я могла судить, ни жиголо, ни женщин, ждущих этих самых жиголо, поблизости не было.

Когда я присела в пластмассовое кресло, предоставляемое нашим отелем, ко мне подошел молодой балиец с большим пластиковым пакетом.

– Простите, мисс, не желаете ли купить? Совсем недорого.

Он полез в свой пакет и извлек оттуда нечто, поразительно похожее на часы «Ролекс» – рискну утверждать, что это была подделка. Я покачала головой.

– Но взгляните, они такие красивые, и очень дешево. Купите.

Как истинный житель Нью-Йорка я хорошо знаю, как объяснить окружающим свою точку зрения. Я энергично покачала головой и сказала уже громче:

– Нет, спасибо.

Мое послание дошло по назначению и было понято правильно: балиец быстро подхватил свой пакет и двинулся дальше.

Серферы дождались-таки волны и теперь всячески старались на ней прокатиться. Я с удовольствием следила за ними. Со стороны казалось, что это легко: большинству из них удавалось сохранить равновесие до того момента, когда море осторожно выкатывало их доски на песок.

Мои мысли быстро вернулись к Томасу и к тому факту, что менее чем через неделю он собирается возвращаться домой. Обратно в Париж, к жене. До меня начало доходить, что пройдет всего несколько дней, и я могу больше никогда его не увидеть.

Я начала думать о том, чем это наше приключение было для Томаса. Милый недолгий перерыв в монотонной жизни женатого мужчины. Домой он может ехать без каких-либо угрызений совести, поскольку со мной он был абсолютно честен, да и жена его, похоже, ничего не имела против. В общем, Томас идеально устроился. Я начала злиться.

В этот момент ко мне подошла пожилая балийка и спросила, не желаю ли я заплести косички. Я с нажимом сказала, что нет, не желаю, и вдобавок мотнула головой. Она отстала.

Меня вдруг осенило. Я могу быть не единственной, с кем Томас проводил время подобным образом. Я иногда начинаю удивительно тормозить, и мне это известно. Я подумала, что он мог привозить сюда всех своих приятельниц. На самом деле Томас мог заранее планировать поездку на Бали и подгадать так, чтобы у него на эту поездку нашлась подруга. Как знать? Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что лично я купилась на всю эту романтику, словно турист, клюнувший на поддельный «Ролекс».

Ко мне приблизился какой-то мужчина с целой охапкой футболок. Не дожидаясь, пока он заговорит, я громко рявкнула «нет!», после чего он спешно ретировался.

А потом в голове у меня возникла мысль, которую ни одна женщина в моей ситуации не должна себе позволять. Я начала представлять себе, как Томас говорит мне, что ради меня хочет бросить свою жену. Я представляла себе, как он со слезами на глазах просит меня остаться с ним, твердит, что любит меня, что не мыслит себе жизни без меня.

Я замотала головой, стараясь как можно скорее прогнать эту опасную иллюзию. Прощаться с Томасом будет просто ужасно. Я стала думать о том, есть ли какой-то способ сыграть на его чувстве вины, чтобы он остался со мной. Может, предстать в его глазах умилительно трогательной и жутко ранимой, а потом расплакаться и умолять его остаться? В мыльных операх такое срабатывает, сама видела.

Ко мне подошел молодой балиец и сел на шезлонг прямо рядом со мной.

– Простите, мисс, но вы самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал на нашем пляже. Я просто обязан был подойти и сказать вам об этом.

Тут я очень громко и внятно произнесла:

– Ну вот, блин, началось!

С этими словами я встала с кресла, схватила свое полотенце, шляпу и пляжную сумку. От моей неожиданной вспышки балиец подскочил на месте, но что с ним было дальше, я понятия не имею, потому что сразу же быстро ушла, ни разу не оглянувшись.

Могу сказать вам, что в тот момент я чувствовала себя оскорбленной как никогда в жизни – без преувеличения полностью, окончательно, до чрезвычайности и еще не знаю как. Этот балиец действительно принял меня за женщину, отчаявшуюся и одинокую настолько, чтобы поверить в его россказни.

По дороге обратно на нашу маленькую Виллу Лжи мне пришло в голову, что балийский парень, вероятно, прочел мои мысли. Возможно, он уловил, что видит перед собой женщину, которая строит планы о том, как выглядеть настолько достойной жалости, чтобы мужчина мог остаться с ней из чувства вины.

Возможно, этот мальчик точно знал, с кем имеет дело.

Ступая по вымощенной камнем тропинке, я поняла, что мне нужно остановиться. Я отчаянно любила Томаса, отчаянно хотела, чтобы у меня был близкий человек, и при этом в Нью-Йорке была отчаянно одинока. Но подойдя к дверям виллы, я решила, что это было фантастикой. В этом была моя сила. Я – отчаявшаяся женщина. Ладно. Теперь, когда я знаю это о себе, я буду настороже. Это уже не застанет меня врасплох и не заставит совершить какой-нибудь опрометчивый поступок. Кого угодно, только не меня. Потому что в самом отчаянии нет ничего предосудительного или неправильного – важно ни при каких обстоятельствах не позволять этому чувству взять над вами верх.

Я принялась бросать свои вещи в чемодан: одежду, туалетные принадлежности и все остальное. Я носилась по номеру, хватая все подряд, когда в комнату с широкой улыбкой вошел Томас.

– Джулия, я соскучился по тебе… – начал он с порога, но тут увидел мой чемодан на кровати и на его лице мгновенно появилось страдание.

– Что ты делаешь?! – в панике воскликнул он.

– Все равно ты скоро уезжаешь, обратно к своей жене и к прежней жизни. Будет лучше, если мы расстанемся прямо сейчас, пока еще…

Я запнулась. Очень важно было не расплакаться.

– В общем, я хочу уехать прямо сейчас.

Томас сел на кровать и, понурив голову, задумался. Я продолжала летать по комнате, проверяя, не забыла ли чего. Когда же он в конце концов поднял голову, в глазах его стояли слезы. Первой моей мыслью было, что он все это разыгрывает, потому что я из Нью-Йорка и потому что мне хреново.

– На своей встрече я только и делал, что думал о тебе, Джулия. Не мог выбросить тебя из головы. И очень скучал.

Я оставалась непоколебимой. Легко ему предаваться всем этим романтическим настроениям, имея в Париже такую замечательную подстраховку. Поэтому я заговорила с Томасом несколько холодновато:

– Подозреваю, что у тебя такое уже бывало, так что ты все понимаешь. В любом случае это должно было закончиться через несколько дней, так что просто произойдет немного раньше. Вот и все.

Я застегнула змейку на своем чемодане. На этот раз у меня был план.

– Я отправляюсь в Китай. Это будет по-настоящему интересно. Я читала, что мужчин там намного больше, чем женщин, благодаря политике, которая…

Томас встал, схватил меня в объятия и поцеловал.

– Да, Джулия, признаю, со мной такое уже случалось. Но сейчас у меня совсем другие ощущения. Пожалуйста, прошу тебя, позволь мне поехать с тобой, куда бы ты ни собралась. Китай, Зимбабве – куда угодно. Я не могу расстаться с тобой, просто не могу. Умоляю! – Он вплотную прижал меня к себе, а его рука жестом отчаяния вцепилась мне в волосы на затылке.

Все это довольно грустно, так что постараюсь быть краткой, хоть и не уверена, что у меня получится, потому что без подробностей не обойтись. Они тут очень важны.