- Мне хорошо, - сообщил он, прижимаясь губами к горячей коже. – Мне так хорошо – ты просто не представляешь.
- Очень даже представляю, - таким же невнятным шепотом откликнулась Делла. – Мне тоже хорошо.
***
***
В том, что скотобойня приносила прибыль, заключалась некая странная ирония.
Я производил смерть, как топливо, обменивал ее на знания и силу. А побочным продуктом этого обмена являлись деньги.
Поначалу я ходил по скотобойне, вставив беруши. Я не мог слышать плача и последних вскриков коров. Артур утверждал, что это вовсе не плач, а самое обычное мычание, но я знал: он ошибается. Коровы не понимали истинной цели происходящего, но осознавали, что неизбежно умрут. И плакали. Я прятался от этих тоскливых, безнадежных криков.
А потом перестал. Я выбросил беруши и каждый день встречал новую партию животных у прохода в загон. Это была моя плата за силу. Мой выбор. И моя ответственность.
Если я не щажу других, то какое право имею щадить себя?
Коровы кричали. Нож гильотины опускался. И жизненная сила, насильственно выдернутая из тела, разливалась в воздухе сияющим потоком – а потом устремлялась к алтарю. Минуя Завесу перехода, она вливалась в туманную мглу Другой стороны, и тьма впитывала ее, словно иссушенная земля – воду. И давала всходы. Могущество просачивалось в наш мир тонкими струйками, но с каждым днем поток становился сильнее.
Все, что от меня требовалось – использовать его разумно и с пользой.
Глава 27
- Ух! – получив с локтя в грудину, Делла отлетела на край кровати, не удержалась и упала, с размаху треснувшись копчиком. Свежезарощенные ребра хрустнули, вдоль нежных, изрядно потрепанных за последние дни рубцов растеклись ручейки боли.
Стэн сел на кровати, хватая ртом воздух и бессмысленно озираясь.
- Что? Что?.. Делл? Делл! – проснувшись до конца, он кубарем скатился с кровати с треском врезавшись коленями в пол. – Прости! Черт, мать твою, прости, я не хотел!
Глаза у него были дикими, руки тряслись, а лицо странно подергивалось, как будто по нему пробегала мелкая рябь.
- Все нормально. Я просто упала, - вскинула руки Делла, и тут же почувствовала, как под повязкой становится горячо и влажно. Азатот тебя побери. Прищелкнув за спиной пальцами, она пробормотала формулу очищения, закольцевав ее в перманентный режим.
- Что ты делаешь?
- Жопу обезболиваю, - не колеблясь соврала Делла. – Сам-то как? Колени не отшиб?
- У меня крепкие. Я же все-таки хоккеист, - криво улыбнувшись, Стэн взял ее за плечи, пристально вглядываясь в лицо. – Точно нормально?
- Ну да. Тут лететь полтора фута. Тебе что-то приснилось?
- Да, - Стэн сел рядом, подпер Деллу теплым боком. – Я думал, что эта хуйня закончилась. С тех пор как у тебя спать начал, ни разу кошмаров не было.
- Ты же у меня всего три ночи спишь.
- Вот три и не было.
- И это, по твоему мнению, хороший результат…
Осознание масштаба проблемы свалилось на Деллу, неподъемное, как строительная балка. А вслед за ним пришло желание встать и сварить ведро ебучего элексира, чтобы Стэн в нем выкупался.
- Всего пара приемов, и целитель подберет терапию, - напомнила Делла то ли себе, то ли Стэну. – Два дня – это не страшно.
- Два – нет, - неестественно спокойным голосом отозвался Стэн. – Ложись спать.
Он помог Делле подняться, уложил ее в постель и тщательно укрыл одеялом.
- Спокойной ночи.
- Эй, ты куда? – подскочила из старательно сооруженного кокона Делла.
- На диван. Там посплю.
- Нет! Глупости какие, даже не думай.
Стоя в дверях, Стэн молча покачал головой.
- Иди сюда!
- Нет.
- Стэн, я диван сейчас в пролив Дрейка отправлю.
- Значит, домой уеду. Делл, я не лягу в кровать.
Она знала эту позу. Видела ее много раз. Стэн стоял так, словно готовился к бою – напряженный, собранный и холодный.
- Ладно, пусть будет диван, - вздохнула Делла. – Только подушку возьми и плед в шкафу.
Заснуть Делла не смогла. Она долго ворочалась, выбирая удобную позу, и каждый раз вляпывалась в пустое пространство на кровати, как в холодную воду. Мелочь, воспользовавшись ситуацией, заняла вакантное место, но ее копошливая воркотня не успокаивала, а раздражала. Перевернувшись на спину, Делла закрыла глаза, вслушиваясь в ночную тишину дома. Глубокую. Слишком глубокую. Размеренного, тяжелого дыхания спящего мужчины Делла не слышала.
Выбравшись из-под одеяла, она прошла в гостиную, зябко поджимая пальцы на холодном полу. Стэн лежал неподвижно, уткнувшись носом в спинку дивана, и старательно делал вид, что спит. Пристроившись с краю, Делла опустила ладонь на светлую макушку. Волосы у Стэна были густые и жесткие, они скользили между пальцами, колкие, как свежескошенная трава.
- Не стригись, - шепотом попросила Делла.
- О чем ты? – в голосе у Стэна не было и тени сна.
- Не стригись. Хочу посмотреть, какие у тебя волосы – когда они не выкошены, как газон на футбольном поле.
- Дурацкие – вьются, как у телки. Ненавижу эту хуйню, - Стэн перекатился на другой бок и подвинулся, давая место. – Ты чего бродишь?
- Не могу заснуть, - скользнув под одеяло, Делла прижалась к нему холодными ногами. Было ужасно тесно и неудобно, но почему-то очень уютно.
- Мы же договорились, - упрекнул Стэн, но тут же облапил Деллу за задницу.
- Договорились, что ты будешь спать в гостиной, а ты меня кинул. Нихера ты не спишь. И еще. Я согласилась с тем, что ты перебазируешься на диван. Но разве я обещала, что останусь в кровати?
- Вот сучка, - фыркнул Стэн. – Как грудь?
- Ты так спрашиваешь, как будто молотком меня приложил. Нормально грудь. – Отвечая, Делла почти не отклонилась от истины, потому что кровить уже перестало. И потом, если вдуматься: некоторая хуйня после тычка по швам – это же нормально.
- Точно? – Стэн провел пальцами от живота через бинты и вверх, коротко сжал ладонью грудь. – Так не больно?
В голосе у него появилась рокочущая хрипотца, дыхание участилось. Придвинувшись поближе, Делла почувствовала, что в бедро ей упирается каменно-твердый член.
Наверняка это истеричное вожделение не было нормальным. Замещение, избегание, компенсация, вытеснение – целитель Бабингтон нашла бы термины, объясняющие происходящее. Она бы предложила остановиться и все обдумать, обсудить эмоции и мотивы поступков. Но Делла всегда полагала, что классический секс предпочтительнее церебрального.
- Отлично, - ухмыльнулась она, закидывая руку Стэну на шею. – Почему ты еще в трусах?
Очередные инкубаторские серые боксеры улетели на книжную полку, и Стэн впился в Деллу длинным и яростным, как укус, поцелуем. Опустившись на пятки между разведенных ног, он ухватил ее под ягодицы.
- Иди сюда, - хрипло выдохнул Стэн, задрал ей ноги и рванул на себя.
Охнув, Делла проехала по сбитой простыне, сходу влетела Стэну на колени и почувствовала, как в нее толкается твердый, как палка, член. Стэн вогнал так, что зубы клацнули, и сходу пошел вбиваться, вжимая пальцы в бедра. От толчков Деллу мотало, как тряпичную куклу, в глазах вспыхивали огни, а пульс бухал в висках, словно кузнечный молот. Стэн втрахивал ее в диван, запрокинув голову и закрыв глаза, будто молился. Вены у него на шее вздулись, кожа блестела от пота. Упершись ладонями в подлокотник, Делла толкала себя навстречу, вскидывала бедра, подстраиваясь под бешеный ритм.
Напрягая руки, Стэн приподнял ее повыше, сменил угол и уперся членом в такую чувствительную зону, что Делла взвыла. Радостно оскалившись, он удвоил усилия, каждый толчок отзывался пульсирующим жаром, пронзительно-сладким, на грани удовольствия и боли.
Шлепки кожи о кожу становились все чаше, Делла вскрикивала и царапала ногтями обивку дивана. С коротким торжествующим рыком Стэн навис над ней, складывая пополам, как опасную бритву. Глаза у него были совершенно невменяемые.
