Подземелье (СИ) - Мордорский Ваня
Изобразить маму так, как он помнил, было сложно. Потому что она вообще не вспоминалась одним только лицом, - она помнилась целиком: улыбкой, слезами, раздраженностью, криком, лаской — всем вместе. Да и он вдруг понял, что никогда специально и пристально не всматривался в ее лицо. И теперь вспомнить, как именно оно выглядело, как выглядели губы, глаза, щеки по отдельности — стало невероятно сложно. Любые детали смазывались и перед внутренним взором вставало лицо мамы, которое он тем не менее, не мог рассмотреть.
Я же не мог забыть ее лицо!
От злости он не раз колотил кулаками пол. Зур”дах никак не мог понять, почему не может вспомнить лицо матери так, чтобы нарисовать его. Несколько десяток попыток, и все неудачи.
Только еще через день, когда он подуспокоился и находился в необычном, отрешенном состоянии, получилось ровно то, что нужно. Линии выходили из под рук легко, и в том, что получалось, гоблиненок наконец узнал знакомые и родные черты матери. И вот когда эти черты всколыхнули память, мозг уже сам подкинул все остальное, все те мелкие детали лица, тени, полутени, которые до того отказывался вспоминать.
В какой-то момент он перестал добавлять что-либо на рисунок, боясь испортить то, что уже получилось.
Поднявшись с пола, он наконец взглянул на рисунок с высоты. Похоже…очень похоже. Он улыбнулся.
Если б сам Зур”дах не знал, что это его мама, то просто сказал бы, что на полу изображена невероятно красивая гоблинская женщина.
— Кто это? — пропищала выглянувшая из-за его спины Кая.
Гоблиненок вздрогнул.
Маленькая Кая везде и всегда пробиралась незаметно и тихо, как паук. Он не сразу ответил. Увидев что это всего лишь Кая, он на некоторое время вернулся мыслями к рисунку, отыскивая в нем неточности.
Чуть запоздало, он ей ответил:
— Это мама.
Кая промычала что-то в ответ.
— А где она? — спросила она затем.
У Зур”даха словно ком в горле застрял. Произнести, что мама умерла мешало что-то невидимое, незримое, что-то, сидящее внутри.
— Она…
— Умерла. — сказал, как отрезал, вернувшийся Драмар.
Зур”дах резко повернулся, как от неожиданного удара. Он не заметил старика, тот подошел, как обычно, бесшумно.
Кая ойкнула, и больше ничего не спрашивала, только молча и тихо рассматривала рисунок.
Теперь, сумев по памяти изобразить маму, Зур”дах думал что нужно бы чем-то покрыть рисунок, чтобы он сохранился.
Большинство из его рисунков, так или иначе расплывались, стирались, размазывались, потому что тут постоянно ходили дети, взрослые, и своими ногами уничтожали нарисованное, пусть и невольно.
Этот же рисунок был для него особенным, и гоблиненок не знал, сможет ли его повторить второй раз. Не хотелось его потерять как остальные.
Надо спросить у Драмара. Он должен знать.
Спустившись вниз, в пещерку, он спросил об этом растянувшегося на циновке старика. Существует ли метод сохранить изображенное на камне.
— Покрыть чем-то камень? — переспросил тот, и задумался на минуту, — Пожалуй есть. Можно кое-что попробовать. Существуют смеси которые наносят на кожу чтобы она покрылась прочной коркой. Может тут подойдет.
В тот же день гоблиненок выпросил такую смесь у Драмара, и тому пришлось куда-то уйти на час-другой, чтобы ее добыть. Зато, покрыв ею рисунок, Зур”дах больше не переживал о том, что ее кто-то случайно или намеренно сотрет.
В течении этого короткого времени кое-что изменилось.
Теперь у Зур”даха появилась компания детей-сверстников, с которыми часть времени он теперь и проводил, конечно же после того, как отзанимался с Драмаром, и после рисования. Дети продолжали показывать неизвестные ему места. И в этот раз пришел черед Пастбища.
О существовании этого места, раньше он даже и не догадывался.
— Пошли, — тянул его в сторону Кракх, — Придется немного поработать, зато получишь вкуснейший кусок слизня. — радостно продолжал болтать тот.
От слова слизень у Зур”дах пошел неконтролируемый рвотный рефлекс. После тех кормежек жуками, слышать без содрогания любое предложение о еде от детей-изгоев он не мог.
Сегодня гоблиненок вовсе не хотел куда-либо идти, хотел просто сидеть и рисовать. Остальные дети тоже подталкивали его вперед, так что он сдался. Отказать четверым детям он не мог.
Изгои повели его к тоннелю, одному из тех редких, которые никем не охранялись. Никакой стражи не было.
— А почему его не охраняют? — удивленно спросил он.
— Пастбище — тупик, — объяснил Скарик, — Так что никакого смысла охранять его нету. Там кроме слизней тварей нету. Не от кого охранять.
— А большие они, — все же поинтересовался Зур”дах, — эти слизни?
— Увидишь. — загадочно ответил Скарик.
Гоблиненок покачал головой. К чему такая таинственность в таких мелочах?..
По дороге им встречались пары гоблинов, - дети и взрослые. Некоторые только направлялись на Пастбище, некоторые возвращались. Впрочем, всех их было немного. И никого не удивляла компания из пятерых детей-изгоев без сопровождения взрослого гоблина.
Вел детей Кракх, как самый старший.
Десяток минут они молча шли по прямому тоннелю, прежде чем он начал спускаться вниз, сворачивать вбок и расширятся. Собственно, этот стремительно начавшийся спуск и привел их к пещере. Она была гораздо ниже уровня тоннеля.
Большая, — подумал Зур”дах, — больше тысячи шагов в длину, и не менее сотни в ширину.
По бокам пещеры располагались ниши-выступы на высоте полутора метров от пола, в которых и сидели гоблины. Десяток с одной стороны, и десяток со второй. Как дети так и взрослые, все вперемешку.
Внизу же…Внизу ползали огромные слепые личинки белого цвета, - размером с взрослого гоблина. Одни лежали, еле шевелясь, другие более активные иногда перекатывались, и, наконец, самые агрессивные кусали сородичей за хвосты, когда те оказывались в опасной близости к их ртам.
Клац!
Раздавался визг укушенного слизня, и он пытался барахтаясь, резко перевернуться, чтобы дать отпор обидчику.
— Смотри-смотри, драчуны! — показала ему пальцем Кая, тыкая в нескольких таких агрессивных слизней, не дававших жизни и покоя своим миролюбивым соседям.
Крак с Дракхом, так и вовсе покатывались со смеху от каждой подобной стычки слизней. Их компания пока лишь стояла у выхода, наблюдая.
Впрочем, эпизоды такой агрессии довольно быстро заканчивались. Если слизень продолжал донимать сородича, взрослый гоблин-надсмотрщик начинал тыкать длинной палкой в нарушителя, и тот почти всегда сразу переключался на палку, оставляя сородича в покое. Несколько минут в бесплодных попытках ухватить палку и он оказывался измотан до предела. После этого он уже просто лежал и отдыхал никого не трогая.
В определенные промежутки времени сверху, из ниш, в которых сидели как дети так и взрослые, сыпался корм, смесь тех неядовитых растений, которые были непригодны в пищу для самих гоблинов.
Собственно, задачей надсмотрщиков, как и всех остальных детей и взрослых находящихся здесь, было следить за состоянием слизней в пещере. Чтобы те не голодали.
Слизни очень быстро росли, а потому их нужно было постоянно кормить, - десятки раз на дню. Поэтому, как только ребенок сидящий на выступе видел, что слизень требовательно поднимает открытую пасть кверху, — верный признак что он проголодался, — то сразу бросал несколько больших горстей корма обжоре.
Слизни, наряду с грибными наростами и мелкими насекомыми, служили основной пищей изгоев и самых бедных гоблинов. Все потому, что разводить их было очень легко, что вкупе со стремительным ростом и неприхотливостью делало их идеальной и доступной пищей.
Удовольствия, правда, от такой пищи мало кто получал — слизень был ужасающе безвкусным. Но зато с такой едой, с голоду не подохнешь. Впрочем, даже мясо слизня нужно было заслужить или заработать — отдежурить смену кормежки, за это распределители из числа изгоев давали небольшой кусок уже умертвенного слизня.
Похожие книги на "Подземелье (СИ)", Мордорский Ваня
Мордорский Ваня читать все книги автора по порядку
Мордорский Ваня - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.