Сейчас я вижу в его глазах себя.
Нас.
Это ужасно и прекрасно одновременно.
День тянется долго. Я начинаю привыкать к тому, что на меня все пялятся. Раньше я была невидимкой или просто той первокурсницей, которую опозорили перед всеми. Сейчас я будто поднялась на вершину пищевой цепочки. Мне открывают двери, уступают дорогу и даже пятикурсницы здороваются со мной.
Для меня это всё странно.
Но после обеда появляется ошеломляющая новость, которая мгновенно смещает фокус внимания с моей персоны на нечто более важное для всех нас.
Какая-то комиссия по расследованию должностных преступлений пришла к выводу, что в Кристальных Пиках творился такой беспредел, потому что академия расположена в отдалении от какого бы то ни было города.
Родители посещали своих чад не так часто. А преподаватели часто закрывали глаза на некомпетентность ректора по многим вопросам, опасаясь его влияния и связей. Это создало почву для безнаказанности.
Пикам необходим строгий надзор и крепкая рука. Так решила комиссия.
В связи с этим академия будет перенесена в столицу. Насколько все поняли, это произойдёт в физическом смысле — здание и прилегающую территорию телепортируют. Какую магию будут использовать? Как это реализуют? Адепты сейчас гадали.
Признаться, мне эта новость пришлась по душе. Потому что мне надоел свет красного солнца, надоела изолированность от мира. В столице — Ауриндаре — я смогу иногда видеться с братом, там будет больше свободы.
Вечер наступает незаметно. Майрок, как и прошлый раз, передал мне порт-ключ. Я одеваюсь по-простому, флакон с зельем прячу во внутренний карман и спешу к парому, чтобы скорее попасть в зону, где возможна телепортация.
Ещё один плюс, если академию перенесут — не придётся постоянно ходить так далеко, чтобы куда-то отправиться.
Телепортом сегодня служит небольшая сосновая шишка. Я сжимаю её в руке, чтобы начать телепортироваться, но в этот момент воздух идёт рябью, и я вижу, как прямо рядом со мной материализуется знакомый мужской силуэт.
— Дядя Оскар, — шепчу я одними губами.
Глава 26.4
Встречаться с дядей в безлюдной местности желания нет. Ведь я моментально понимаю — он здесь по мою душу. Лина донесла про Майрока, и Оскар явился.
Я понимаю, что не успею использовать порт-ключ, поэтому действую инстинктивно. Просто ухожу в тень.
Сейчас у меня больше сил, я могу подпитывать свою магию куда дольше, чем раньше. Мир теряет краски, становясь чёрно-белым. Запах леса становится прогоркло-горьким и резким.
Я осторожно двигаюсь в сторону, обходя дядю со спины. Нужно просто улизнуть…
— Ах, — выдыхаю я, когда дядя Оскар разворачивается, его рука хватает меня за плечо и вытягивает из тени.
— Бездново исчадье! Чтоб тебя! — ругается он, резко прижимая меня к земле.
Я толкаю его коленом в грудь, высвобождаясь. Перекатываюсь и встаю на ноги. Воздух со свистом влетает из лёгких то ли из-за чрезмерных усилий, то ли из-за страха.
Я безумно боюсь того, что дядя может предпринять после новостей Лины.
Оскар поднимается на ноги следом за мной. Он стал чуть грузнее, а значит медлительнее. Он стареет, и от этого у меня в груди расползается удовлетворение. Как и у любого зверя, который почуял слабость врага.
— Смыться решила, мерзавка? Я тебя сразу распознал, как и твою магию. У неё тяжёлый флёр, ты не научилась его скрывать.
Я смотрю на дядю настороженно, не скрывая неприязни.
— Держи лапы при себе, — вырывается у меня.
— Это ты будь осторожнее, а то можешь получить в ответ, — он морщится, потирая грудь.
Мне радостно, что я смогла сделать ему больно. Значит, смогу ещё, если понадобится.
— Зачем ты приехал?
— Ты знаешь. Поговорить о Майроке Флейме и тебе. Ты ослушалась меня, ведь я велел тебе сразу сказать, кто твой истинный. Но ты скрывала…
Дядя стоит всего в метре от меня. От его фигуры, взгляда и даже позы исходит угроза.
Я знаю, что он хочет жестоко наказать меня, но понимаю, что с недавних пор расклад сил поменялся. Но фантомное чувство страха, основанное на прошлом опыте, всё равно тянет в груди. Я привыкла, что дядя может причинять мне боль, когда пожелает.
— Я тебе ничего не должна, — цежу я сквозь зубы. — Тем более теперь, и ты это знаешь.
— Тебе напомнить, кто глава рода? Напомнить, кому ты должна подчиняться? — зло чеканит Оскар.
Я впервые смотрю в глаза дяди после того, как узнала, что он виновен в смерти папы. Меня переполняет омерзением. Мы с ним одной крови, но кажется, нет никого кто был бы мне более чужим.
Отвратительный подонок, из-за него папа мёртв. Они оба с Майроком виноваты. Но скоро Флейм убьёт дядю, мне не придётся марать руки. Так хоть отчасти восстановится равновесие в этом мире.
Я на секунду прикрываю глаза, и губы растягиваются в улыбке:
— От тебя воняет бессилием, дядя. Ты знаешь, что проиграл.
— Гнусная потаскуха, — рычит он, подаваясь вперёд.
Я отступаю назад, едва не запинаясь о корягу, торчащую из земли.
Вдруг приходит осознание: отец сам ошибся, доверяя ему. Он знал, каков дядя. Проклятье! Даже я в свои неполные четырнадцать понимала, что от Оскара жди беды. Нас с пелёнок учат защищать своих, но дядя давно перестал им быть. Я не знаю, что двигало отцом: слепая любовь к брату, чувство долга?
— Майрок убьёт тебя, — слова вылетают из моего рта с невероятной лёгкостью.
И мне счастливо. Настолько, что я готова смеяться и петь.
— Ты не посмеешь натравить его на нашу семью!
— Не на семью, а на тебя.
— За то, что воспитывал тебя? За то, что держал в строгости? С тобой только так и нужно было. Если бы не я, ты бы с катушек слетела, Медея. Признай это. Я обезопасил тебя от самой себя. У тебя поехала крыша после смерти отца.
От его слов все детские обиды, вся боль вырываются наружу. Адреналин пульсирует в жилах.
— Ублюдок! — мой вопль разносится по лесу, и мне вторит в ночи какая-то птица протяжно и глухо.
Ее крик будто насмехается надо мной, впивается в уши, подгоняет бегущую по венам злость.
— Да ты и сейчас себя не контролируешь, — выплёвывает Оскар.
— Я тебя ненавижу! Мне нужна была семья, я хотела просто немного тепла от близких. Но ты лишил меня даже этого. Ты предал не только меня, ты предал своего брата, поступив так с его дочерью!
При упоминании отца сухие тонкие губы Оскара вздрагивают. Он хочет что-то сказать, но молчит.
Тишина обволакивает нас обоих, но внутри меня клокочет звенящая буря.
Правда жжёт язык. Я хочу сказать дяде всё. Хочу, чтобы он понял: я знаю, как он поступил с отцом и сестрой Майрока. Но я не должна говорить это здесь и сейчас. Это опасно.
Я уверена, что Оскар может убить меня. Мои силы ещё не пробудились, значит, я уязвима.
— Ты должна взять себя в руки. Да, я был с тобой жесток, но для твоего же блага, — дядя делает ко мне шаг. — И я должен был защитить от тебя Вилли и Лину, в том числе.
Он думает, что я совсем идиотка?!
Я не отшатываюсь лишь усилием воли. Остаюсь стоять, глядя ему в лицо. Гаденькое лживое лицо убийцы, труса и лжеца.
— Что тебе нужно? — хрипло спрашиваю я.
— Я рад, что твоя истерика закончилась. Думаю, ты сама понимаешь, что у нас общий враг — убийца твоего отца. Он здесь зло, а не я.
Ненависть бурлит внутри, заполняя каждую клетку. Но я выдавливаю кривоватую улыбку.
— Я должен знать насколько вы сблизились с Майроком Флеймом? — спрашивает дядя, принимая мою реакцию за примирительный жест.
Он не знает, что наша с Майроком магия связана. Это случилось, потому что я была долгое время ущербной. Ситуация нестандартная. Но это к лучшему, что он не подозревает о нашей с Флеймом слабости.
Сейчас я остываю и понимаю, что мне повезло — дядя не воспринял мои слова о том, что Майрок его убьёт, всерьёз.
— Медея, — дядя повышает голос. — Я хочу знать, насколько вы близки? Отвечай.
