На страже Империи. Том 3 (СИ) - Якимов Валентин

— Я отвечу тебе, Аштар. Зачем я убила тебя, чего я хотела.

— Ну-ну. Интересно будет послушать. Ребята, вы главное всегда будьте начеку. Она может атаковать в любой момент.

— Могу, конечно. Но что с того? Я уже всё потеряла. Если ты до сих пор задаёшься вопросом, зачем я сделала то, что сделала, значит тебя всё ещё волнуют призраки прошлого, Аштар. Что ж. Ты думаешь, я хотела власти? Может и так. Но мне никогда не нужна была власть ради самой власти. Я хотела… свободы и покоя, Аштар. Свободы и покоя.

— Ну да? И ради покоя решила прикончить меня, перевернуть весь мир вверх дном, стать императрицей — все ведь знают, какая спокойная у монархов жизнь!

— Да! Да, знаешь, да! Именно так! Я всего лишь желала ни от кого и ни от чего не зависеть! Не быть тенью, игрушкой в руках богоподобного мужа! Не скитаться по миру, гонимая и вызывающая ужас! ДА, Аштар! Я хотела быть свободной… и любимой! Хотела быть уверенной в том, что все карты в моих руках, а значит беспокоиться не о чем! Хотела, чтобы я могла быть никому ничего не должна, но не быть при этом ненавистной всем и одинокой! Даже если ради этого мне нужно было уподобиться богам…

Я пристально посмотрел на неё. Сначала я искренне хотел рассмеяться… а потом понял: она правда верит в это. В её словах нет лжи, а в её глазах на миг даже загорелся живой огонёк!

И тогда я лишь устало вздохнул. А затем ответил:

— Хилини-Хилини. С юных лет ты так любила парадоксы… чтобы в итоге пасть жертвой одного из них…

— Что ты хочешь этим сказать⁈ Вот так ты всегда — как скажешь что-нибудь высокомерное и пафосное, будто в душу плюнул!

— Если тебя так задевают чужие слова, если они проникают в твою душу так легко, в том нет вины слов. Но я всё-таки объясню. Даже если бы ты стала божеством. Даже если стала бы существом абсолютного могущества, вроде повелителя Эссены… Ты не добилась бы своего. Вот скажи мне, знаешь ли ты хоть кого-нибудь, кто любил бы повелителя Эссены? Он ведь абсолютно свободен в своём мире, не так ли?

— Так, но… может, ему и не нужно, чтобы его кто-то любил⁈ Это же не человек, ты сам всегда напоминал мне об этом!

— Может и не нужно. Но любят ведь за что-то, а не потому что это нужно. Рад, что ты не стала юлить и сразу признала — таких существ не сыскать во всех мирах. Потому что нельзя, Хилини, нельзя быть любимым и абсолютно свободным одновременно. Нельзя быть объектом обожания, который никому ничего не должен… во всяком случае, вечно. Да и такая однобокая любовь в любом случае — любовь фанатика, извращённое, ложное чувство.

Тонкая фигурка Хилини застыла. Она не произносила ни слова, но я слышал её горячее нервное дыхание. Она всегда так дышала, когда что-то увлечённо слушала. И я продолжил:

— Любовь — это всегда отношение, Хилини. Во всяком случае, любовь между разумными. даже, скажем, родину любят за что-то, за то, что эта родина вложила в личность любящего. А уж человека — и подавно. А любое отношение — это связь. Это те самые путы, которых ты так избегаешь. Любовь выращивается, лелеется обеими сторонами. О ней заботятся оба полюса, иначе она превращается в фанатизм, в жажду обладать вещью. Ведь не такой любви ты желала, не так ли?

— Не такой… — эхом повторила она. — Не такой…

— Твоя свобода — ложный идол! Это — свобода всё того же властелина Эссены! Свобода висеть гигантским энергетическим шаром посреди миллионов километров мёртвой пустоты! Никто, ничто не может навредить ему! Я, ты — в сравнении с ним весь наш мир скопище букашек, пыли! Никто ему не нужен!..

— … Но он не может ни с чем соприкоснуться. Он так могуч, что просто уничтожает всё, что оказывается слишком близко… — прошептала она.

Я кивнул.

— Именно так. Чтобы не зависеть ни от чего, не оказаться связанным, он должен разрушать любые путы. Любые отношения. Если появится что-то, чего он не сможет уничтожить… значит это что-то потенциально сможет уничтожить его. Такого будущего ты себе хотела? Так можно тебя хоть сейчас куда-нибудь в космос отправить!

— Я не… Нет! Не такого! — огрызнулась она, как часто делала это, когда не находила иных слов. — Ну ладно, не свободы! Любви и покоя!..

Последнее слово прозвучало уже совсем не так уверенно, как раньше.

— Ты ведь уже и сама поняла, что не бывает любви в покое, Хилини. Абсолютный покой — удел мертвецов. Мёртвых, а не бессмертных. Ведь даже бессмертному всегда есть что терять. То, что наполняет его жизнь. Ну а любовь к покойникам… Это считалось варварством даже в наше дикое время!

Хилини молчала. Тронный зал погрузился в ночную тишину. нарушаемую лишь звуками боя за стенами Дворца Вечности. В этой тишине Хилини, шелестя одеждами, молча рухнула на колени.

Виктор за моей спиной мрачно усмехнулся.

— Я так понимаю, великого сражения не будет? По программе вместо него у нас тут философский диспут?

Я мельком обернулся к нему. При всём уважении — его Печать души порождает в нём абсолютную бестактность… Вон, Маша как раз за это с силой саданула ему по рёбрам.

Молодец, правильно сделала.

— Сражение… — раздался тихий дрожащий голос Хилини. — Ради чего? Мне, по-вашему, есть ради чего сражаться? Я уже всё потеряла. Все, кто любил меня, или хотя бы делал вид, мертвы, или были мной преданы. Все мои планы, весь путь у силе и свободе — всё это пошло прахом. даже если я сейчас убью всех вас… что дальше? Зачем всё это? Два из трёх моих заветных желаний оказались неосуществимы…

— Зря ты так. Они были вполне осуществимы… просто ты избрала ложную цель и бежала прочь от истинного пути. Не возжелай ты свободы в полном одиночестве — мы могли бы вместе идти по жизни, всегда быть опорой друг другу. Весь мир был бы иным… Впрочем, неважно. Это всё давно в прошлом. Твои слёзы не трогают моё сердце. Я хочу идти по жизни с другой.

Я услышал, как взволнованно вздохнула Юля за спиной. Хилини тоже заметила это — маг Жизни всё-таки. Посмотрела прямо на неё.

— Что ж. Когда-то и я не представляла из себя ничего выдающегося. — слабо улыбнулась она в полутьме. — Надеюсь, она не повторит моих ошибок. Надеюсь, никто и никогда больше их не повторит… Столько всего было разрушено. Столькие погибли ради… Иллюзии.

Я решил покончить с этим. Мы не в мелодраме, чтобы разводить беседы за жизнь на всю ночь.

— Ты ведь понимаешь, что я убью тебя в любом случае. — холодно произнёс я. — Так должно быть. Это должно случиться, чего бы мне это не стоило.

— Понимаю. — кивнула она.

— Ты готова наконец сразиться?

Хилини подняла голову. Посмотрела мне в глаза. По её щекам катились безмолвные слёзы. Она мотнула головой.

— Нет. Я не стану сражаться. Ты прав — я потеряла шанс на любовь и свободу. Но он ещё есть у других. А я… я выберу покой. Не думла же ты, что я совсем сошла с ума и стану, как карикатурная злодейка, мелочно цепляться за жизнь и иллюзию власти? Это было бы так… жалко.

Я сделал шаг вперёд. Разумеется, тут же окружив себя максимально возможным числом защит. Я верю ей. Верю её словам.

Но доверять — увольте. Один раз уже доверился.

В моих руках возник сияющий лиловым светом Клинок Истинной Пустоты. Подойдя ближе, я почувствовал — на Хилини нет никакой защиты.

— Ты готова принять смерть? — всё ещё не до конца веря в это спросил я, крепко сжимая клинок.

— Да. Я не вижу ни одной причины жить. Видимо, так уж уготовано судьбой — один из нас так и тк должен находиться в царстве мёртвых, если второй топчет эту землю, а, Аштар?

Она слабо улыбнулась. В её жестах и на лице больше не было никакой нервозности. Слёзы иссякли. Она приняла Решение.

И я не собираюсь его менять.

— Что ж. Когда надоест бродить по загробному миру и найдутся новые причины жить — возвращайся. Уверен, ты найдёшь способ. Ну а там посмотрим, правдивы ли твои слова. Не хватит ли нам обоим места на Земле.

— Думаешь, к тому моменту ещё будешь жив?

— Обязательно. Ведь я собираюсь жить вечно! Только вот мне не нужна ни свобода в твоём понимании, ни покой мертвецов. Человек живёт до тех пор, пока он нужен другим и пока ему нужно что-то от других. И у меня ушло не так уж много времени, чтобы этих других найти.