Целительница для боевого мага (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна

Что же, признаю, я был неправ. Недооценил этого Хайда, он ужасно скользкий тип.

– Именно из-за этого ты так легко согласился никуда не вмешивать Одри?

В глазах мужчины блеснул холод и какая-то злая обречённость, но улыбка так и не покинула его губ:

– Командир, ты же понимаешь, что мы все заложники системы. Его величество не желает ссориться с теми, кто несколько лет назад курировал помощь Гринварду, и распоряжался выделенными средствами. А замешаны там очень влиятельные люди. Во время подробного разбирательства могут всплыть неприглядные подробности, поэтому, проще замять дело, чем пустить его в ход.

Всё сказанное звучало… Гадко. Но, увы, это было нашей реальностью. Именно поэтому несколько лет назад я отказался от должности кабинетной «крысы» при отце. Уж лучше в палатке, на краю королевства, чем ежедневно ломать себя в угоду системе.

– Я так понимаю, что у всех моих бойцов должна внезапно случиться потеря памяти?

Лестер усмехнулся:

– Можно сказать и так.

– Хорошо, – выдохнул медленно, – только я хотел бы знать, будут ли повторно выделены средства на восстановление города и помощь жителям? Если бойцы из-за службы и согласятся всё забыть, то за местных я ручаться не могу.

– Этот вопрос на рассмотрении у его величества, думаю, он не откажет в помощи своим верноподданным.

Что же, в таком контексте «верноподданные» прозвучало, как издевательство.

– И в этот раз никто из «влиятельных» людей не запустит свои загребущие руки в эту кормушку? – продолжил я давить.

– Я лично буду следить за этим, – Хайд, наконец-то, стёр так раздражающую меня улыбку, и стал серьёзен.

– Надеюсь, вам можно доверять.

Мы распрощались на вполне дружелюбной ноте, если можно это так назвать. И я отправился к своим, доносить приказ его величества. А ещё мне бы стоило найти того, кому можно доверить гарнизон на день. Завтра я должен быть в столице, не могу же я оставить Одри одну в такой ответственный момент?

Глава 21

Одри Эвертон

Меня не было чуть больше месяца, а коридоры академии уже успели стать чужими. Собственно, я ещё со вчерашнего вечера чувствовала себя не в своей тарелке.

Меня пугал напор маменьки Артура. Кэрол взяла меня в оборот и не отпускала ни на минуту, попеременно расспрашивая то о моей семье, то о моей работе, то о жизни в гарнизоне, то об Мэл и Лисси. Ей всё было интересно и, что удивительно, этот интерес был абсолютно искренним. В ней не чувствовалось фальши, ни один вопросов не имел двойного смысла – всё просто и понятно, но всё равно утомительно.

Я так привыкла к жизни в гарнизоне, что теперь столичная суета мне казалась совершенно глупой и ненужной. Хотелось вернуться в свою палатку и… не только. Я жалела о том, что нам с Артуром так и не удалось поговорить. Но, честно признаться, в этом не было моей вины. Кэрол да и Ричард, лорд-командующий, сделали всё, чтобы я как можно быстрее оказалась в столице.

Про сына они со мной не говорили. Намекали, конечно, но сильно не докучали. Старались обходить эту тему стороной. И я была этому рада, потому что совершенно точно не знала бы, что говорить.

Дверь в приёмную магистра А́мбо была приоткрыта, но я всё равно постучалась. А дождавшись положительного ответа от миссис Зис, тихо вошла.

– О-о-о-о, – протянула женщина с изумлением, – профессор Эвертон! Я так рада вас видеть!

Миссис Зис была довольно сдержанной женщиной, и бурное проявление чувств для неё было несвойственным, но она подошла ко мне и крепко обняла, прижимая к своей груди.

– Милая, – прошептала она, – я не верю во всю эту чушь, что про вас говорят. Так и знайте!

Мне стоило большого труда, чтобы не расплакаться от её бесхитростных слов. С трудом отстранившись, я улыбнулась и спросила:

– Ректор у себя?

Миссис Зис подмигнула мне:

– Конечно, ждёт с самого утра, даже на работу пришёл раньше обычного.

Это было приятно. Настолько, что у меня в груди прахом рассыпался камень, который всё это время болезненно тянул к земле. Я глубоко вздохнула и улыбнулась.

Магистр Амбо сидел за своим столом, и даже подкинутое воспоминание, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз, совсем не омрачило моего настроения.

– Профессор Эвертон! – он поднялся со своего места и подошёл ко мне. Хотел обнять, но в последний момент замешкался и всего лишь протянул руку для рукопожатия, я же мелочиться не стала и сама обняла его.

– Я очень рада вас видеть, магистр, – произнесла, отстраняясь.

– Кх-м, – расчувствовавшись, мужчина кашлянул и преувеличенно бодро произнёс: – И я рад. А вы похорошели! Загар вам безумно идёт!

Неужели? Я особо и не заметила разницу между собой прежней и той, какой я стала сейчас. Может всё дело в том, что мне и в зеркало особо некогда было посмотреться?

Поговорив ещё немного о погоде и ничего не значащих мелочах, мы перешли к обсуждению самого важного.

– Все в комиссии подкуплены. Не осталось никого, кто мог бы усомниться в «знаниях» Витора. Я – не в счёт, потому что мне легко заткнут рот тем, что целительство совсем не мой профиль. Так что вся надежда на вас, профессор.

Конечно, всё это затеялось отнюдь не ради того, чтобы обелить имя никому неизвестной Одри Эвертон, я лишь винтик в огромной машине. Впрочем, я и не питала глупых надежд, будто из-за меня разработают целый план и привлекут такое количество людей.

Всё началось с того, что отец Витора стал злоупотреблять своими обязанностями и возможностями.

Сначала один человек пожаловался, что наутро не вспомнил, как поставил подпись, которую ставить не планировал, на очень важном документе. Потом второй обмолвился, что вложил деньги туда, куда не собирался их вкладывать. И так, по мелочи, набралось много всего. Но ни у кого не было доказательств, что к этому причастен глава рода Сильвервуд. Точнее, не было доказательств, что он использовал нечто запрещённое, после чего у людей стирались день, вечер, а то и ночь.

Так же случилось со мной. Ни Аделия, ни я, не нашли никаких следов воздействия, но я ничего ровным счётом не помнила. Кроме того, что ко мне подошёл Витор, и утро следующего дня, когда на меня вылили ведро помоев с гадкими обвинениями.

Конечно, я согласилась помочь. Почему бы и нет, если это, наконец-то, остановит бесчинства семейки Сильвервуд? К тому же, хорошо, что Витор так страстно желал попасть в элитный отряд, в противно случае, вряд ли бы нам удалось прижать его.

– Я услышала вас, – кивнула в знак согласия и поднялась, чтобы уйти, потому что стрелки часов подходили к одиннадцати. Как раз на это время и был назначен экзамен.

– Будьте осторожны, профессор Эвертон, – по-отечески обнял меня магистр, отбрасывая ненужное смущение.

– Обязательно, – улыбнулась и нервно выдохнула.

Половина дела сделана, осталось самое сложное – сыграть роль жертвы.

Я вышла из приёмной, подошла к окну и замерла на мгновение. Нужно было собраться и взять себя в руки, но это было сложнее, чем я думала. Кэрол предлагала мне выпить успокаивающий отвар, но я отказалась и теперь жалела об этом.

Постояв немного, выдохнула и пошла к аудитории, где должен был состояться экзамен.

Многие студенты жаждали получить высшие баллы и лучшие отметки, это, конечно же, повышало шансы найти хорошую работу после окончания. Но если для большинства профессий прощались некоторые шероховатости в дипломе, то тем, кто поступал в элитный отряд, не прощалось ничего. У них должна была быть кристальная репутация, вкупе с великолепными знаниями, потому что элитники входили в ближний круг короля. У мальчишки же подкачало и то, и другое.

Отец Витора выслужился до министра, но в ближний круг его величества так и не пробрался, что весьма ощутимо било по гордости, в первую очередь. Вот он и науськивал сына, чтобы тот пробился на самое тёпленькое местечко из возможных. А на их пути встала какая-то девчонка из северной глуши, возомнившая себя великой целительницей, то есть я.