Наследие исполинов - Васильев Владимир Николаевич

Скотч кивнул и направился прочь от моря, увязая в песке. Но пляж был не очень широким: метров пятьдесят. Дальше вставал лес. Обычный дикий лес… лишь слегка тронутый терраформированием.

Да. Экзотик-тур с военными действиями Скотчу и в страшном сне никогда не грезился. А что получается? Которую ночь кряду, приходится с ружьем в руках топать через привычные леса и ежесекундно ожидать атаки десанта скелетиков. Воины из последних, положа руку на сердце, никудышные, раз кучка гражданских умудрилась разогнать почти четыре десятка оных воинов. Однако, с другой стороны, – не будь в группе Семенова, кто поручится за аналогичный результат? Может, это как раз Семенов всех разогнал. Но, опять же, а как тогда мистер Литтл и его подвиги? Тоже ведь в одиночку положил целую группу. Не без везения, конечно. Но везет всегда сильнейшим – истина постарше, чем мир..

Да и вообще Скотч никак не мог взять в толк, что с ними всеми происходит. Тот факт, что все до единого до сих пор живы и практически невредимы, – это везение или закономерность? Цепочка удивительно счастливых совпадений и обстоятельств или итог командного духа и человеческой стойкости?

Семенов, наверное, такими вопросами не задается. Что ему… У него все просто. Вот враг – его нужно убить, перехитрить, заморочить. Вот друг – его следует поддержать, а придется – и на себе тащить. Через «не могу». Вот загадка – ее следует разгадать. Вот река – ее следует форсировать. Вот катер – его следует затопить, но поскольку даже на дне его легко обнаружат с орбиты, то черт с ним, не будем терять время. Пусть себе торчит на виду непотопленным.

Этот житейский примитивизм иногда поражал Скотча. Ну не может же быть, что разведчик, прикрывающийся безликой фамилией Семенов, и впрямь такой простак! Наверное, он и не был таким простаком. Но настоящего Семенова стерли после первого же задания. Остался вот этот странный примитив, добрый к своим и беспощадный к чужим. Знающий самые странные мелочи и не помнящий детства. Человек, у которого отняли почти все, а взамен дали только умение не останавливаться и право не сомневаться.

Он сам не знает, как ему, должно быть, тяжело и пусто. Наверное, поэтому Семенов и не унывает. А если ему станет тяжело, если все, что он увидел и узнал на этот раз, тяжким грузом ляжет ему на душу… что ж, Семенова сотрут снова. Оставив только сноровку в обращении с оружием да знание повадок шат-тсуров. А память об этом в высшей степени экзотическом туре – сотрут. И Скотча – сотрут. Всех сотрут. Ибо тот, для кого окружающие становятся больше чем просто человеческой функцией, сразу же делается легкоуязвимым. А разведка не может позволить своим сотрудникам стать уязвимыми.

Скотч шагал сквозь лес, привычно фиксируя каждое движение, каждый подозрительный звук. И думал. Он вел всю команду – и товарищей-гидов, и спасателей, и завхоза Литтла, и не совсем туристов Семенова и Валю Хилько, и советника с Фалькау, и настороженных, так и не расслабившихся искателей. Всех. Жизнь и судьбы группы все время зависели и от него тоже. Собственно, так всегда бывало и прежде, но прежде приходилось оберегать туристов от безобидных, зачастую – самостоятельно придуманных и лично осуществленных трудностей. А последние дни все вдруг стало слишком всерьез, без дешевых игр и легких шуточек.

Это выматывало. Изнуряло. Это начисто лишало сна и спокойствия.

Примерно через местный час Семенов обогнал основную группу и сел на хвост Скотчу.

– Ты вверх не смотрел там, на берегу? – осведомился он негромко.

Когда группа покидала песчаный пляж, как раз зажигались первые звезды.

– Нет. А что?

Скотч уже привык, что Семенов никогда не заводит разговор просто так, ради разговора: Если заводит – ему есть чем поделиться.

– Да так… Много новых, весьма подвижных звезд. На Орбите чья-то армада. Раньше ее не было видно.

Скотч невольно задрал голову, но ветви заслоняли ночное небо. Едва не споткнувшись, Скотч вынужден был снова уставиться под ноги.

– Ты говорил кому-нибудь? – спросил он уныло.

– Пока нет. Зачем?

– Действительно… Зачем?

Скотч покосился назад. Следующая третьей Патрис Дюэль немного отстала и была поглощена исключительно тропой. А значит – ничего не слышала.

– И не говори пока, – добавил Скотч убежденно.

– Ладно, – легко согласился Семенов. – Знаешь, Вадим… Я человек не суеверный. Но этой ночью что-то случится. Я чувствую.

– Что чувствуешь?

– Не знаю. Не могу объяснить. Что-то вокруг… изменилось.

– Это как-то связано с нашим отрядом?

– Вряд ли. Скорее это связано с окружением. Скотч немного помолчал.

– Я тоже не суеверный, Володя. – Чуть ли не впервые гид назвал Семенова по имени. – Но я очень серьезно отнесусь к твоим словам.

– Спасибо.

– Не за что.

Семенов улыбнулся, хотя Скотч этого и не видел.

– Почему не за что? Очень даже есть.

В следующий миг они замерли. Вдалеке, где-то над лесом, родился низкий вибрирующий звук. Он растекался по сторонам – давящий, в чем-то зловещий и торжествующий.

Скотч сделал знак рукой, и вся следующая за ним цепочка сразу же послушно замерла на тропе.

– Дьявол! – тихо ругнулся Семенов. – Накаркал! Это гравилифт десантного бота.

– По наши души? – тревожно уточнил Скотч.

– Не сомневайся.

– Что будем делать?

– Не знаю. Но искателям хочется пробраться на космодром и попытаться захватить корабль.

– Зачем же они свой-то тогда бросали? – запоздало удивился Скотч.

– Затем, что раньше вверху не было армады, Вадим. А сегодня – есть. Искатели ее тоже видели там, на пляже.

– Но ведь космодром охраняется! – свистящим шепотом сказал Скотч. – Там сотни шат-тсуров!

– Здесь вскорости будет не меньше, – пожал плечами Семенов. – Пойми, я потому и не спорил против твоей идеи пробиваться к космодрому. Это единственное место, где нам с ненулевыми шансами светит захватить корабль. Если попытаемся просто отсидеться в лесу… Поверь, после драки там, на орбите, не останется не то что Табаски – я сомневаюсь, что уцелеет Пронг.

Скотч совершенно ошалел от новой информации.

– Да пусть мы даже захватим корабль. Кто позволит нам взлететь? – спросил он безнадежно.

Но Семенов вопреки его ожиданиям только отмахнулся:

– Будем мы еще спрашивать! Не дрейфь, Вадим, такой наглости от нас никто не ожидает. А посему – может и получиться. Если сработаем четко, сообща, слаженно и без мандража – есть шансы, и неплохие. Только нужно обойти цепь. Есть идеи, как это сделать? Исключая перестрелку, до этого я и сам додумался.

– А у нас есть шансы в перестрелке?.

– Никаких. Второй раз обмануть себя скелетики не позволят. Но это только в одиночку. Если вмешается еще кто-нибудь – тогда возможно все. Кстати, на суматоху с титанодонами рассчитывать, похоже, не приходится. Скелетики их уже завернули.

– Жаль…

Скотчу вдруг пришла в голову интересная мысль. В другое время он не стал бы такую крамольную чушь произносить вслух, но после вываленной Семеновым информации у гида вдруг совершенно отключились тормоза. Он просто принял к сведению факт: Семенов способен на все, какими бы абсурдными ни казались его действия. А значит, следует озвучивать все, что приходит в голову. Совсем все.

– Слушай, – протянул он, изображая задумчивость. Только изображая – в голове сделалось пусто и гулко. – Если там звучат гравилифты… Давай захватим десантный бот? Кто его, кроме пилотов, охраняет?

– А бес его знает – кто, – отозвался Семенов. – Я как раз над этим думаю. Обойти бы десантуру… А они в камуфляже, поди.

Он ненадолго задумался. Потом поднял голову.

– Идти надо! Время идет. Десант пока далеко. И, чую, придется нам разделяться.

– Разделяться? – удивился Скотч.

– Да. Искателей нужно уводить любой ценой. Даже ценой жизней туристов.

– Да ты что, обалдел? – Скотч возмущенно обернулся. – Я за жизни туристов башкой отвечаю!

– Вадим, на другой чаше весов – жизни миллиардов. Под угрозой вся доминанта Земли, иначе скелетики такими средствами жалкий семиместный рейдер не ловили бы.