Миланская роза - Модиньяни Ева

Глава 5

Самолет получился изящным, красивым, устремленным ввысь. Он напоминал серебряную стрелу. А луком, запускавшим стрелу в небо, служил реактивный мотор, спроектированный Пьером Луиджи. Вторая в истории итальянской авиации воздушная машина без традиционного винта получила название «Дуньяни-один». Самолет совершенно секретно строили в цехах корпорации; Пьер Луиджи десять лет работал над этой машиной. Получился настоящий шедевр, во многом превосходивший первый итальянский реактивный самолет, спроектированный инженером Кампини и получивший крещение в воздухе всего несколько дней назад.

— Фирма «Капрони» обогнала нас на самом финише, — расстроился Пьер Луиджи.

— Идея реактивного самолета носилась в воздухе, — утешала брата Роза.

В это ясное августовское утро она выглядела прекрасной, как никогда. В воздухе чувствовалась приятная прохлада, яркие краски лета радовали глаз.

— Говорят, что немцы уже запустили реактивный самолет, — заметил Пьер Луиджи.

— Не исключено, — откликнулась Роза.

Мотор «Дуньяни-один» мощно взревел. Пилот Томмазо Риккарди помахал им рукой из кабины. Брат с сестрой ответили на приветствие летчика. Рядом с Розой и Пьером Луиджи стояли представители военно-воздушного ведомства и несколько журналистов.

Когда самолет после долгого разбега оторвался от земли, сердца Розы и Пьера Луиджи словно взлетели в небо.

— Корпорация «Роза Летициа и сыновья» обеспечила себе будущее, — торжественно заявил Пьер Луиджи.

— Спасибо, братишка, — с улыбкой поблагодарила его Роза.

Очень скоро самолет превратился в точку на горизонте, а потом его поглотила небесная лазурь. Свидетели исторического полета отправились в здание аэропорта, где в специальном зале были накрыты столы.

— Меньше чем через два часа он будет в Риме, — сказала Роза.

— Дай-то Бог, — вздохнул Пьер Луиджи.

— Да ты не заметишь, как пролетят эти два часа, — улыбнулась сестра.

— Будем надеяться, — заметил Пьер Луиджи, пытаясь скрыть волнение.

Их поздравил полковник Марио Балдинелли:

— Поздравляю, синьора! Поздравляю, инженер Дуньяни!

Пьер Луиджи недавно получил почетный диплом Миланского университета и теперь имел право именоваться инженером.

— Благодарю, полковник, — ответила Роза.

— Нам остался всего один шаг до турбореактивной машины, — сказал Пьер Луиджи. — Жаль только, что с теми материалами, которыми мы располагаем, проблему скорости не решить. Нам еще далеко до четырехсот километров в час.

К ним приблизились двое журналистов, сияя улыбками.

— Итак, Италия — первая в мире, — заявил тот, что постарше, со значком фашистской партии на отвороте пиджака.

— Полковник Балдинелли в вашем распоряжении. Он предоставит вам любую информацию, — отделался от журналистов Пьер Луиджи.

Все равно они дадут только официальную хронику.

Вдруг Роза заметила в толпе чеканный профиль Ричарда. Она не могла оторвать глаз от американца. Ей хотелось броситься ему на шею, но разум подсказывал — лучше не показывать виду, что они знакомы. Какого черта он вообще проник сюда? Вел он себя совершенно естественно, словно давно и хорошо знал всех присутствующих. Роза же чувствовала себя смущенной, как девица на первом балу. Она сама составляла список приглашенных, и Ричард там не значился. Оказавшись рядом, он улыбнулся ей.

— Вот уж не рассчитывала встретить тебя здесь, — покраснев, заметила Роза.

— А я как раз был уверен, что встречу тебя. Я и пришел из-за тебя.

Он разговаривал с обычной мальчишеской дерзостью.

— Ты с ума сошел, — испугалась за него Роза.

Но ее раздраженные слова потерялись в шуме голосов. Лучи раннего солнца, проникавшие сквозь окно, ласкали ее волосы.

— Конечно, сошел, — с лучезарной улыбкой признался Ричард.

Роза тоже улыбнулась, но в ее поведении сквозила нервозность.

— Зачем ты явился? — упрекнула она Тильмана.

— Я тебя не видел с прошлой ночи.

Ну почему, почему он так неотразим? Роза неодобрительно покачала головой, справившись с волнением.

— Очень важная причина! Как-нибудь расскажешь, откуда ты узнал про это испытание и как сюда пробрался.

— Для влюбленного нет препятствий, — заявил Ричард.

Банальный ответ показался Розе в тот момент самой мудростью.

Она переживала настоящий медовый месяц. А вокруг гремела война. Зенитки не могли противостоять английским бомбардировщикам, рвущимся к Милану, но, к счастью, зажигательные бомбы не нанесли городу особого ущерба. Правда, итальянские истребители показали себя не с лучшей стороны, да и вести с фронтов не всегда были утешительными.

Кругом бушевала война, а Роза чувствовала себя безмятежно спокойной. В сорок лет она познала любовь, не слащавую киношную любовь, не романтическое книжное чувство, а настоящую страсть, не знающую запретов, — она наполняет сердце, разогревает кровь и придает жизни смысл. Такая страсть порождает не болезненную истому, а возвращает молодость. В ней, наверное, и кроется тайна счастья. Возможно, из страха Роза ни о чем не спрашивала Ричарда. Они не клялись друг другу в вечной любви. Они не говорили: я люблю тебя. Они просто любили. Как первый раз в жизни.

Глава 6

Врач, снимая резиновые перчатки, вышел из-за ширмы и направился к умывальнику. Роза сошла с гинекологического кресла и присела на кушетку.

Она одевалась медленно, не торопясь, словно ей хотелось оттянуть беседу с посторонним мужчиной, который вторгся в самые интимные уголки ее тела. Конечно, он был врачом, но все равно у нее оставалось чувство стыда, ощущение потревоженной тайны женственности. Роза аккуратно поправила складки на юбке, легкими движениями рук привела в порядок волосы и наконец вышла из-за ширмы. Она села к столу напротив гинеколога в белом халате, нервно крутившего авторучку, словно в ней и заключались ответы на вопросы пациентки.

— Так я буду жить? — шутливо спросила Роза, скрывая тревогу.

Она пришла к гинекологу из-за болей в животе. Сейчас боль ослабла, но Роза испытывала неприятные ощущения, видимо из-за тщательного врачебного осмотра.

— Конечно, будете, — с холодной улыбкой ответил врач.

Это был мужчина средних лет, весьма заурядной внешности, глаза смотрели строго и отчужденно. Так часто смотрят люди, которые всегда руководствуются разумом. Розу раздражал этот уверенный взгляд.

Врач чувствовал свое профессиональное превосходство и цедил каждое слово. Роза решила набраться терпения. Она давно не обращалась к гинекологу, со времени своей последней беременности. Но последнее время ее беспокоили боли в низу живота, которые усиливались, когда они с Ричардом занимались любовью. Ей пришлось преодолеть врожденную стеснительность и пойти на медосмотр, который она считала унизительным для себя.

— Так у меня есть основания для беспокойства? — Не более, чем у любой женщины, ожидающей ребенка, — улыбаясь, сообщил врач.

Но улыбка у него получилась натянутой и формальной.

— Ребенка? — Роза широко открыла глаза от изумления.

— Ребенка! — повторил гинеколог, пригвоздив пациентку взглядом, исполненным упрека.

Он знал о Розе все, и не только потому, что заполнил перед осмотром медицинскую карточку на нее. Роза Летициа была заметной фигурой. Иначе доктор без обиняков высказал бы ей все, что он думает о беременных вдовах.

— Вы уверены? — спросила женщина.

Она надеялась на чудо: вдруг в словах врача кроется какой-то подвох?

— На сто процентов, — подтвердил доктор.

Он не привык, чтобы в его диагнозах сомневались.

— Конечно, конечно, — задумчиво произнесла Роза.

Какая же она дура! Ведь, ожидая Джулио и Альберто, она испытывала такие же боли. Как же сразу не вспомнила? Джулио теперь девятнадцать, Альберто семнадцать, а их мать ждет ребенка. Она подумала не о жизни, которую носила, а о мужчине, который заставил ее в сорок лет почувствовать себя девчонкой, впервые узнавшей любовь. Она вновь ощутила сладость проснувшейся чувственности.