«Сандал» пахнет порохом - Корецкий Данил Аркадьевич

Нижегородцев проводил раненых до вертолета, где их шумно и радостно встретили товарищи. Когда шум стих, Мухтарыч положил руку на плечо Вампира:

– А это наш ангел-хранитель! Благодаря ему мы не попадали под огонь федеральной артиллерии и вертолетов, благодаря ему, на нас не охотился наш спецназ!

– Я доложил в Москву о том, что группа «Сандал» свою задачу успешно выполнила, – объявил Нижегородцев. – Командование просило передать группе благодарность, все будут поощрены…

– Что за «Сандал»? – удивился Лось.

– Это секретное название нашей группы, – пояснил Мухтарыч.

– Интересно, кто же его придумал? – поинтересовался Провайдер.

– Да я и придумал, – не стал отказываться Нижегородцев.

– А почему именно «Сандал»? – спросил Мухтарыч.

Вампир пожал плечами:

– Не знаю… Помню из детства, что у матери был веер из сандала с удивительным запахом… Она клала его в шифоньер, чтобы белье напиталось ароматом. Вот вспомнил…

Лось непроизвольно поднес ладони к лицу.

– А от меня гарью пахнет.

И действительно – все пропахли порохом. И они знали, что когда начнут мыть руки, то вода долго будет черной от порохового нагара. Но это не имело уже никакого значения.

– Всё, грузимся быстро! – приказал Мухтарыч. – Раненых надо в госпиталь!

Сандаловцы полезли в вертолет.

– Слушай, это ведь ты чуть местного прокурора не застрелил? – спросил Вампир у Аюба. – Говорят, в руку ранил? Для правдоподобия, что ли? По-моему, убитый прокурор – это уже перебор!

Аюб мрачно усмехнулся.

– Думаю, мы много перебрали. Но не в этом случае. Я рядом целился, а он, то ли поскользнулся, то ли оступился…

– Ладно, может, еще встретимся, – сказал Вампир на прощанье, когда обменивались рукопожатиями, потом развернулся и, не оглядываясь, побежал к своим.

«Восьмерка» подпрыгнула и быстро стала набирать высоту. Пилоты вели ее по косой линии, чтобы быстрей уйти от гор.

– Как вы на Ослиной горе обошлись? – спросил Аюб, наклонившись к уху Мухтарыча.

– Да вначале местных жителей кто-то взбаламутил, они кричали, лезли на гору, стреляли, мы отстреливались для вида. А потом какие-то мелкие банды подтянулись – с гранатометами, минометом, пулеметами… Ну, пришлось дать настоящий бой – внизу весь лес повалили. Я вызвал «вертушку», стали грузиться, а этот разгильдяй куда-то пропал! – Мухтарыч указал на сидящего напротив Провайдера. Тот в ответ широко улыбнулся.

– Минут десять ждали, уже без него улетать хотели… А тут бежит – говорит, живот схватило…

Провайдер словно почувствовал, что речь идет о нем. По-прежнему улыбаясь, он встал, шагнул через проход и втиснулся между Аюбом и Тихим.

– Про живот рассказывает? – перекрикивая шум двигателя, спросил он. – Вот этот живот!

И достал из-за пазухи знакомый сверток. Поднял вверх, чтобы все видели, ножом вскрыл его, бросил на пол старую милицейскую фуражку и показал всем тот самый старинный кинжал. Потом протянул его Графу.

– Отрежь рукав, чтобы не болтался!

Аюб одним движением отхватил разорванный и пропитанный кровью рукав куртки.

– Как ты про него вспомнил?! Я начисто забыл…

– Глупо было бы оставить такой раритет в дупле! – усмехнулся Провайдер. – Это наш трофей и очень дорогой! Семье Магомеда деньги понадобятся, да и нам всем лишними не будут… Знаешь ведь, как бывает: обещают золотые горы, а вместо этого отдерут по полной программе!

Граф кивнул. Тут Провайдер был прав.

Горы остались позади. Вертолет лег на нужный маршрут и набрал крейсерскую скорость.

Глава 13

Запах сандала

Иордания, Амман, февраль 2005 г

Была пятница, время близилось к полудню, и после ночной прохлады на улице уже заметно потеплело. Резкий перепад температуры для этих мест – дело обычное. Французский коммерсант Клод Дюпре достаточно долго жил здесь, чтобы изучить особенности климата пустыни. Поэтому он был в легком бежевом костюме, а на заднем сиденье белого «Лексуса», аккуратно свернутый, лежал темно-синий плащ на клетчатой фланелевой подкладке и широкополая черная шляпа. В таком наряде он не замерзнет даже ночью, к тому же, с его помощью можно легко и быстро изменить внешний вид. Хотя зачем преуспевающему торговцу коврами менять внешность? Судя по одежде, автомобилю, «Роллексу» на запястье и уверенным манерам, дела у него шли в гору. И покатался он по городу, внезапно тормозя на желтый свет или столь же внезапно проскакивая через перекресток, резко сворачивая в улочки и переулки, внимательно поглядывая в зеркало, – исключительно для собственного удовольствия.

В арабских странах пятница и суббота – выходные дни, поэтому машин было мало и улицы хорошо просматривались. Это с наступлением сумерек жители Аммана выйдут из однотипных бетонных коробок песочного цвета и, набившись в «Мазерати», «Порше Кайены», «Ниссаны Патрол» и легковушки попроще, включат на всю громкость динамиков арабскую музыку, и потащатся по пробкам на ужин.

Но до вечера еще далеко. К тому же, в загородной кебабной «Под фиником» никогда не бывает слишком много посетителей. На парковке – не асфальтированной, а просто засыпанной укатанной щебенкой, стояли три огромных джипа с тонированными стеклами – белый, кремовый и черный. Который из них принадлежит Фаруку, Дюпре не знал: тот никогда дважды не пользовался одним автомобилем. Пожалуй, наверняка не кремовый – Фарук не любит этот цвет. К тому же, протекторы его скатов, так же, как и белого, забиты красным песком пустыни. А партнер никогда не выезжает в пустыню без необходимости…

Припарковавшись рядом с черным внедорожником, Клод Дюпре упруго выпрыгнул на щебенку. Его уже встречал мальчик в белом халате и белой шапочке, из-под которой выбивались кудри вьющихся, иссиня-черных волос.

– Вас ждут во дворе, – на чистом английском языке сказал он после приветствия, и показал рукой, предлагая обойти небольшое здание в мавританском стиле.

Дюпре кивнул в ответ.

– Но вначале я хочу помыть руки, – на чистом арабском ответил он и вошел в кебабную. Мальчик двинулся следом.

– Я мог бы принести вам кувшин…

– Не стоит, малыш, – рассеянно бросил гость, на ходу внимательно осматривая почти пустое помещение.

Обстановка была незатейливой: общий зал с квадратными столиками, за одним сидели четыре немолодых бедуина в национальной одежде: белые головные платки в черную и красную клетку с длинными, свисающими до пояса концами; розовые и желтые джалабии – чем-то похожие на широкие рясы, до пят, даже джамбии на поясах в согнутых под прямым углом ножнах… Еще не хватало верблюдов на парковке! Хотя сейчас и жители пустынь предпочитают джипы… А это не кочевники, они ездили проведывать родственников, или часть времени живут в пустыне, но имеют квартиры в городах… И они настоящие бедуины, а не подставные, что сейчас главное…

Клод Дюпре неспешно вымыл руки в умывальнике, за зеленой ширмой в углу; поглазел на отделанные деревом стены, увешанные небольшими картинками мусульманской тематики – аятами Корана, хадисами, словами ученых на фоне различных изображений. В основном это были изображения фантастической, явно не иорданской, природы. В общем – ничего подозрительного, да они и не первый раз здесь встречаются, но сегодня торговцу коврами что-то не понравилось… Дюпре не мог объяснить, что именно, но какое-то недоброе предчувствие не покидало его…

Тошфин Фарук сидел во дворе, под огромной финиковой пальмой, дающей название всему заведению. Хотя глаз на затылке у него не было, он будто увидел партнера: встал, развернулся, учтиво поздоровался, спросил о делах.

– Думаю заняться торговлей французскими курами, – сообщил Дюпре. – Но надо узнать – будет ли это выгодно?

– Сегодня пятница – Джума, – ответил Фарук. – В этот день просьба молящегося непременно исполнится. Прошу присаживаться, я уже сделал заказ…

Он был в европейской одежде: строгий черный костюм из хорошей ткани, белая сорочка, черный галстук и черные, блестящие лаком туфли. Несмотря на теплый день, пиджак был наглухо застегнут. «Слишком официально, – подумал Дюпре. – Как будто пришел с заседания Совета директоров или с похорон…» Хотя нет – то, что обязательно для Европы, вовсе не обязательно на арабском востоке. Здесь другие стандарты…