Сила Боли (СИ) - Зверев Павел Александрович

Имя собственное, как ушат ледяной воды.

Ноги отлипли от мягкого газона и понесли вперед. Постепенно налет очарования сходил на нет. Люди, как люди. Кичатся своей властью, демонстрируя милое личико, с гниловатой душонкой.

Приближаясь к театру уличному, отмечал, как заполнятся стали сидячие места. Искусственная возвышенность и расположение его в эдакую низину, позволяло насладиться видами сполна.

Чуть в стороне, за разделительным забором из витых металлических прутьев, располагалась площадь театра уже крытого. Отметил стоящие рядком антрацитово-черные кареты, запряженные белоснежными лошадками. И по парче человек за ними, с обслуживающем персоналом которые ничего общего не имели. По крайней мере, обилие магических потоков, что еле заметно стягивались к ним, тут же теряясь и расслаиваясь, как бы, намекали.

«Интересно, а мне хоть на сцену выйти удастся?» — риторический вопрос, на самом деле.

Пока наблюдаем.

Легкая музыка со стороны сцены раздалась сильно раньше времени. Зато именно она заставила людей шевелиться. Места начали заниматься более оперативно, но, что самое странное, ни о каких билетах и речи не шло. Более того, я не видел местной стражи. То есть, абсолютно. Как только пересек невидимую черту привычных городских районов с местами власти аристократии, стражники, как явление, пропало вовсе. Да оно, в общем-то, понятно. Здесь каждый сам себе стража, тем более аристократия, мать его! Не простой люди вокруг, далеко не простой. И это видно невооруженным взглядом. По одеждам, по драгоценностям на женщинах и беседах слащаво-светских. Мне вот интересно, а отсев, или точнее будет сказать, не допуск до подобных мероприятий по какому принципу проходит?

Ладно. Хватит. Прогуляемся в закулисье.

Отлипнув от массивной колонны, держала которая подвесные конструкции, неспешным шагом двинулся по широкой дуге. Ловко лавируя меж местных, отмечал нюансы расположения объектов. Нет, всё-таки какая-никакая охрана здесь присутствует. Но это именно что охрана, не стража. Одежда вида, хм, почти, как моя, только цвета черные. И не безрукавка поверх, а полноценная куртка. Но на груди фасон тот же: нагромождение и переплетение ремешков. Их не было много: десятка два и те лишь вдоль стены, с наружной её стороны. Но вот проблема другого толка, заявила о себе внезапно. За сцену сцена попасть можно только с внутренних помещений театра основного. Здесь же не было дверей абсолютно. Достройки, видимо складские, имели место быть, но и только. Дальше шло уже разделение забором и после продолжение театра внутри. То есть, получалось, что попасть на сцену можно лишь из зала. Никакого закулисья для меня не будет. А, значит, проблемы со стороны посетителей возможны еще даже не подходе. И вот глупо исключать тот факт, что среди присутствующих есть разумные сильнее меня. Да я навскидку могу насчитать с десяток магов на уровень выше того же Госта! Правда, львиная доля окружения это молодежь. Единицы присутствующих возрастом уходили за четыре десятка. И еще меньше тех, чьи седые головы могли бы сигнализировать о силе. М-да, дилемма.

Всё началось с партии женского вокала.

Освещение вокруг утихало, оставляя лишь подсветку сцены.

Звонкий чистый голос вторгся в сознание тонкой иглой. Затишье, когда музыка волнами накатывает со всех сторон и медленное проявление женской фигуры. Из-под пола будто кусок отвесной скалы поднялся, на котором стояла юная девушка. Она не имела плотности! Словно призрак, во всем белом, она медленно выводила грустную мелодию.

Взгляд отмечает тонкую призму магии, которая вибрирует в такт её голоса. Однозначно для усиления и возможно с толикой ментального воздействия. Ибо всё внутри встает на дыбы, как только в партию врываются отзвуки громче основного вокала.

Вспышка! Будто молния!

И на сцене появился парень уже во плоти. Его жёсткий, требовательный голос долбил в такт струнным инструментам. Не песня, но приказ, зачитываемый в стихотворной форме. Цвета освещения сцены уходят в красные тона и «призрак» тускнеет от каждого слова.

Грохот волны, разбиваемой о скалы, гул урагана, что пугает парня и «призрак» воспаряет духом. Набирает плотности, но границу не пересекает, оставаясь полупрозрачной фигурой.

Завывание ветра лишь усиливается и у задней стены сцены через потоки воды проходят девушки. Точное такие же, прозрачные, в одеждах белых и по фасону, словно морская пена. Движения сначала неуклюжие, после обретают нечеловеческую гибкость и плавность.

Напор певицы, даже с учетом тонкого голоска, такой, что заставляет парня отступать. Шаг за шагом, нота за нотой, он как бы проваливается сквозь землю, постепенно теряясь из вида. Из музыкального сопровождения уходят резкие звуки и инструменты довлеют духовые.

И внезапная тишина.

Сцена погружается во тьму, в которой, то в одном, то в другом месте, вспыхивают алые огоньки. Тихий скрежет проносится по театру, а сухой треск, разрываемой ткани, оглушает.

Сначала поверху вспыхивает одинокая Аурина. Её свет лучом устремляется к девушке. Так выглядит напугано и будто бы дрожит. Руки по плечам и взгляд мечется из стороны в сторону. На фоне отсвета местной луны, теряют плотность и девушки, что были за её спиной. Тишина вокруг мертвая, но откуда-то со сторон начинают довлеть барабаны. Тихий перестук, словно чечетка, а после слитный удар и перестук уже гулкий и глубокий.

Множество рук вскидываются из-под пола, но уже физические. Попытки вырваться кого-то снизу обыграны хорошо. Почти поверил. Черные цвета кожи и алые когти.

Следом появляется парень. Его словно что-то выталкивает снизу, постепенно поднимая всё выше и выше. Взгляд прожигает девушку и совсем скоро уже он выше неё. Завис, будто бы парит. А та смотрит на него со страхом и ненавистью. Руки всё так же сжимают свои плечи, а губы дрожат. Взгляд мечется по полу, откуда появляются, можно сказать, люди. Черные тела покрыты грубой корой, рисунки по обнаженной коже, оскал черепа на лицах и красные крылья отрисованные по спине с четкостью, поражающей воображение.

Тональность парня уходит в грубость, пока не достигает апогея и, вдруг, прерывается от ровного спокойного голоса со стороны. Партия грозит разтроиться, когда вплетается другой голос, мягкий баритон человека, привыкшего командовать. Только-только вижу корону, его силуэта, как понимаю, что всё, хватит, пожалуй.

Пора.

Под ровное пение нового действующего лица, отлипаю от колонны, где находился не я один. Людей, что предпочли стоять поверху, не спускаясь в кресла, оказалось достаточно. Прохожу мимо рядов и двигаюсь в сторону боковой лестницы. Внимание на себе ловлю сразу. Взгляды всех тех, кто остается позади, жгут спину. Шиканье и угрозы шепотом, пропускаю мимо.

Шаг за шагом, всё ближе и ближе к сцене.

Охраны перед ней нет вовсе, но мой твердый шаг не остается незамеченным. Внимание волной обрушивается на сознание и чем ближе я подходил, тем большее количество людей смотрело мне в след.

Сцена! Метров десять! И глубокий вдох перед прыжком на трехметровую высоту подиума.

Наверно, никто даже не мог подумать, что подобное случится здесь, в имперском театре. А может, некоторые восприняли всё это лишь частью постановки.

Тем не менее, моё появление на сцене поставило в тупик певцов, которые всё равно продолжали петь. Взгляды! Сотни глаз смотрят на меня, а на моём лицо расходится широкая улыбка. Мандраж проходит, стоит только заглянуть в глаза всех тех, кто сидит на первом ряду. Скука и самодовольство молодых представителей местной аристократии. Гербы домов слишком хорошо видны на кителях и костюмах. Ювелирные атрибуты так же присутствуют, в основном, в виде печаток на пальцах.

Да, пора начинать.

— Дамы и господа, — вклинился в тишину музыкальной партии. А магия растянула мой голос на каждого присутствующего. — А неплохо вы здесь устроились. Даже сценку красивую придумали.

Непонимание во взглядах и движение из-за кулис. Там спорили. Слышал насколько активно и причем с матами. Но, что самое забавное, кто-то кому-то втолковывал, что всё это может быть задумкой постановщика!