Ознакомительная версия. Доступно 51 страниц из 254
Спитцер слышал, как кто-то сказал: «Интересно, не играем ли мы с тем, от чего лучше держаться подальше?»118
Вид с земли был совсем иным и гораздо более чудовищным. В эпицентре, где температура достигала 3 тысяч градусов Цельсия, огненный шар превращал людей «в кучки дымящихся углей за доли секунды, а внутренние органы просто выкипали»119. Десятки тысяч погибли мгновенно. Приблизительно 140 тысяч умерли до конца года, а к 1950 году цифра возросла до 200 тысяч. США официально сообщили, что погибло только 3242 японских военных. Среди жертв Хиросимы оказалось около тысячи граждан США, главным образом японоамериканцев второго поколения, и 23 американских военнопленных. Кое-кто из последних уцелел во время взрыва, но был забит до смерти выжившими японцами. Несколько военнопленных погибли в результате взрыва.
Раненые и обгоревшие выжившие претерпевали ужасные муки. «Хибакуся» (пострадавшие от взрыва) сравнивают те муки с прогулкой по аду. Улицы были заполнены бесконечной призрачной процессией страшно обожженных, часто голых людей, у которых кожа свисала с костей. Отчаянно нуждаясь в помощи для своих раненых тел, разыскивая родных и близких, пытаясь укрыться от надвигающихся пожаров, они спотыкались о мертвые тела, превратившиеся в груды угля, а упав, зачастую уже не вставали. Самый известный поэт, описавший хиросимскую бомбу, Санкити Тогэ, умерший в 1953 году в возрасте 37 лет, написал стихотворение «Шестое августа». Приведем отрывок из него:
Разве можно забыть ту вспышку?
В долю секунды тридцать тысяч прохожих исчезло…
в кромешной тьме под обломками зданий
пятьдесят тысяч воплей смолкло…
и бешеным вихрем рванулись вверх клубы желтого дыма…
Потом рассеялась пелена: сметенные здания, рухнувшие мосты,
исковерканные трамваи, переполненные телами,
обломки оплавленных кирпичей,
груды обугленных головешек – моя Хиросима!
Потом вереницы кричащих, бегущих тел,
вереницы бесчисленных голых тел,
прижимающих руки к груди,
с которой свисает лохмотьями кожа,
укрывающих бедра клочками недогоревших тряпок…
Раненые и обгоревшие выжившие претерпевали ужасные муки. «Хибакуся» (пострадавшие от взрыва) сравнивают те муки с прогулкой по аду.
Трупы, разбросанные на плацу,
словно каменные изваянья всесильного божества Дзидзо,
оберегающего от несчастий,
и толпы, толпы, забившие берег,
словно связанных друг с другом живых,
ползущих кровавой массой к плотам, не тронутым пламенем,
и кричащих: «Спасите! Спасите!» —
и становящихся постепенно
под обжигающим раны солнцем
багрово-черными грудами трупов…
До вечера небо глодал пожар
и переходил от руин к руинам,
пока не достиг развалин,
где под обломками дома,
погребенные заживо,
уходили в ничто
моя мать и мой младший братишка…
…Разве можно забыть тишину,
окутавшую, как ватой, триста тысяч погибших?
Разве можно забыть запавшие в душу и разбившие душу
белки умоляющих глаз
наших жен и детей,
не вернувшихся из тишины?!120
[Цит. по переводу, опубликованному
в журнале «Кругозор», 1970 год, № 7]
Эти снимки из сводки США по стратегическим объектам удара, сделанные до и после бомбардировки, демонстрируют уровень разрушений, вызванных в городе Хиросиме атомной бомбардировкой.
Возвращаясь на Тиниан, члены экипажа молчали. Кое-кто утешал себя мыслью о том, что виденное ими настолько ужасно, что непременно положит конец войне. Хвостовой стрелок самолета «Великий артист» Эл Дехарт вслух пожалел, что стал свидетелем произошедшего, и добавил: «Я не стану рассказывать об этом внукам. Никогда. Не думаю, что такое стоит рассказывать детям. Нет, только не о том, что мы видели»121.
Трумэн обедал на борту военного корабля «Огаста», возвращавшегося в США из Потсдама, когда ему сообщили о Хиросиме. Он вскочил и воскликнул: «Это величайшее событие в истории человечества!»122 Чуть позже он признался: его заявление о взрыве в Хиросиме было «самым счастливым» заявлением, которое ему пришлось делать за всю жизнь.
Ликование Трумэна, о котором стало известно всем, кое-кого смутило. Так, два дня спустя один член Национального комитета Демократической партии предостерег президента телеграммой: «Ни один президент США за всю нашу историю не мог позволить себе радоваться устройству, способному убивать ни в чем не повинных людей. Пожалуйста, объясните народу, что причина вашего ликования – не разрушение, а то, что разрушениям наступает конец»123.
Советские руководители ликования не испытывали. Понимая, что бессмысленно применять бомбу против страны, уже и так дышащей на ладан, они пришли к выводу, что настоящей мишенью был СССР. С их точки зрения, американцы хотели ускорить капитуляцию Японии в надежде завладеть в Азии тем, что полагалось Советскому Союзу. Что еще печальнее, они решили, что американцы, применив бомбу против Хиросимы, когда в этом не было совершенно никакой необходимости, показали всем, что США без колебаний применят бомбу и против СССР, если тот станет угрожать их интересам.
Русские намек поняли. Корреспондент газеты Sunday Times Александр Верт, в 1941–1948 годах живший в Москве, заметил: «Новость [о Хиросиме] повергла всех в крайне угнетенное состояние. Со всей очевидностью стало ясно, что в политике мировых держав появился новый фактор, что бомба представляет угрозу для России, и некоторые русские пессимисты, с которыми я разговаривал в тот день, мрачно замечали, что отчаянно трудная победа над Германией оказалась теперь, по существу, напрасной»124.
Именно необоснованность бомбардировки часто всплывает в мемуарах маршала Жукова 26 лет спустя: теперь он ясно понимал ее реальное предназначение. Он вспоминает: «Тогда уже было ясно, что правительство США намерено использовать атомное оружие для достижения своих империалистических целей с позиции силы. 6 и 9 августа 1945 года это подтвердилось на практике. Американцы без всякой к тому военной необходимости сбросили две атомные бомбы на мирные густонаселенные японские города Хиросиму и Нагасаки». Другие военачальники также были ошеломлены. Сын Громыко, Анатолий, вспоминает, как отец говорил ему, что из-за Хиросимы «голова у наших военных пошла кругом. Настроение в Кремле, в Генштабе было очень нервозным, недоверие к союзникам быстро росло. То тут, то там звучали предложения сохранить большую сухопутную армию, усилить ПВО на обширных территориях, чтобы сократить вероятные потери от атомных бомбардировок»125.
Ознакомительная версия. Доступно 51 страниц из 254
