Эпоха Опустошителя. Том X (СИ) - Павлов Вел

Слёзы лились из глаз водопадом. Что-то горькое и мерзкое разрывало не только глотку. Разрывалась грудь. Разрывалась голова. Разрывалось всё тело разом.

«Мой милый… мне… мне так жаль, — сдавлено прошептала Руна. — Мне так… жаль…»

В небе раздавались чьи-то крики. Округа наполнялась непонятным хаосом, но кроме потускневших розово-голубых глаз я ничего не видел. Дрожащими пальцами я невольно провёл по знакомым и некогда страстным женским губами, а затем на прощание коснулся окровавленными устами еще теплого лба.

— Прости меня, Дурёха… Прости… — пробормотал неразборчиво я, глотая слёзы. — Прости… что не спас… Прости… что не успел… Ты… ты стала для меня… всем… Стала первой… кого я полюбил… Ты стала для меня… целым миром… Миром, который отобрали… А если тебя нет в таком мире… То и миру существовать… не нужно…

« Мой разоритель… — чуть не плача произнесла спата. — Если ты так желаешь, то… действуй. Я буду… рядом с тобой. Теперь ты… в своём праве… Фьётра не заслужила… такой смерти…»

Несколько мгновений я неотрывно смотрел в два бездонных розово-голубы омута. Стремительными темпами внутри что-то погибало, разрушалось и трещало по швам. Пальцы коснулись век, и я мягко их прикрыл, а затем в последний раз поцеловал Дурёху в лоб. Руки сорвали с плеча остатки одежды и бережно обмотали голову Фьётры и через миг, она исчезла в пространственном кольце.

— Прости, Дурёха… Прости и прощай… — прошептал я одними губами, упираясь руками в грязь и пытаясь подняться с колен.

В какой-то миг ослабленные конечности разъехались в стороны, боль усилились, раздался жалобный звон цепей, и я со всей силы приложился лицом о слякоть, да так и продолжил лежать, а затем из-за всего нахлынувшего безумия, из-за убийства Дурёхи и из-за столь унизительного шлепка мордой о грязь, я с отчаянием в голосе просто-напросто засмеялся. Засмеялся, как умалишенный глупец. Хотя из глаз продолжали хлестать слёзы горечи и утраты, но внутри меня что-то неуловимое разрушалось, ломалось и изменялось, а ярость и горечь, поглощая сознания, всё продолжали нарастать.

— Будьте вы все прокляты… Будьте вы все прокляты раз и навсегда…

Веки внезапно прикрылись и открылись в тот самый момент, когда раздался неизвестный голос, а подле себя я ощутил присутствие нескольких десятков человек.

— Вам пора покинуть арену, претендент… Либо вы сами это сделаете, либо мы вам поможем.

Перед глазами всё плыло, серость мира внезапно слилась с кровавыми кляксами и кровью, а в голове зашелестели сразу два знакомых голоса, которые стали разрывать мозг изнутри будто пара раскалённых перчаток.

Зачем… терпеть? Нужно… убить! Убить! Убить! Убить всех… и сожрать! Они… недостойны жить!

Не живой и не мёртвый… Не добрый и не злой… Не человек и не монстр… Не хозяин и не слуга…Опустошитель есть конец всего…

— А ведь и… вправду, малышка, — тихо пробормотал я, обращаясь к Альяне и вцепившись пальцами в слякоть, стал медленно поднимать тело над землей. — Зачем… терпеть? Проще… убить. Если я не человек, то нужно… стать тем, кем я был… изначально задуман…

« Мой разоритель… Я знаю, как ценна для тебя Фьётра… — панически прошептала Истра, понимая к чему я клоню. — Только не говори мне, что ты…»

— Хочешь, помочь… значит, — хрипло повторил я слово стража, медленно поворачивая лицо в сторону.

Я не видел их лиц. Не видел ничего кроме ног до колен. Не видел почти ничего, потому как ярость, боль, горечь и агония полностью заполонили разум. Теперь уже нет никакого смысла скрывать хоть что-то. Мне-то и жизнь такая не нужна.

Шепот же в голове уже не шептал, а гремел.

УБИТЬ… УБИТЬ… УБИТЬ ВСЕХ ПРИЧАСТНЫХ И НЕПРИЧАСТНЫХ…

НЕ ЖИВОЙ И НЕ МЁРТВЫЙ… НЕ ДОБРЫЙ И НЕ ЗЛОЙ… НЕ ЧЕЛОВЕК И НЕ МОНСТР… ТЫ…

Ранкар Безродный и Влад Верейский. Оба этих существа умерли в одночасье. Умерли вместе с Фьётрой из Ванахейма. А на места Ранкара Верейского родилось абсолютно иное существо.

— Коли так… хочешь, — сипло сглотнул я, продолжая тихо смеяться. — То нам… придётся принять вашу помощь…

Пожирание… Массовое опустошение…

На удивление техника получилась сверхмощной. Настолько мощной, что тень пожирания раскинулась не только на округу, но и дотянулась до тела Кассандры, поглощая остатки её резерва. Внутренний мир содрогнулся, а прорва дармовой энергии начала подпитывать напрочь изнурённый и изувеченный ужасными ранами организм. Руками я вцепился в одежду одного из стражей, который стоя корчился и хрипел из-за поглощения, а когда мне всё-таки удалось встать, то все ближайшие смотрители опали на слякоть черным туманом. Сердце Опустошителя яростно запылало и замерцало в груди, кожа запылала по рукам и ногам, а треск в глубинах внутреннего мира стал попросту оглушительным и невыносимым, но я всё продолжал отчаянно смеяться и мой безумный хохот разносился по округе.

— Ха-ха… Ха-ха-ха… ХА-ХА-ХА-ХА…

— УБИЙЦА!!! ОДИН ИЗ ПРЕТЕНДЕНТОВ УБИЙЦА! ВЗЯТЬ ЕГО! ВЗЯТЬ…

Огромное количество воинов рванули в моём направлении. Вот только теперь стоять и ждать я не буду, а затем со скоростью ветра в реальный мир тотчас рвануло просто запредельное количество источников.

Жажда Крови…

Эссенция…

Пространство…

Несокрушимый Лёд…

Пламя Хаоса…

Смерть…

Черная Молния…

— НА КОЛЕНИ, ПАДАЛЬ… — сквозь безумный смех рявкнул я, переходя на архаику, а стихийные потоки начали бесчинствовать с ошеломительной мощью в такт биения Сердца Опустошителя. — НАМ не до вас сейчас…

Ближайшие ко мне разумные в прямом смысле начали корчится под действием языка знатных и повалились на колени. Прорва стражей внезапно отшатнулись прочь в разные стороны, а черно-серо-багровое озеро под моими ногами продолжало медленно разрастаться. Пару секунд я смотрел просто вниз, но далее возвёл взор к дождливому небу, именно туда, где стояла пара оберегов, озадаченный увиденным хранитель и сразу несколько валькирий.

– КЛЯНУСЬ ТЕБЕ, ФРЕЯ, ТЫ СДОХНЕШЬ… — истерично загоготал я, теряя остатки здравомыслия и отдаваясь в пучины отчаяния и ярости, но продолжая вещать на архаике. — Она любила тебя… Она уважала тебя… Она ценила тебя… Она верила тебе… Она всего-навсего хотела любить… Я корю себя, что отпустил её тогда… Я ВИНОВАТ! ВИНОВАТ БОЛЬШЕ ВСЕХ! НО ТЫ, ПОДЛАЯ ПЕРНАТАЯ СУКА, ВИНОВАТА НЕ МЕНЬШЕ МЕНЯ… КЛЯНУСЬ ТЕБЕ, ЧТО ТЫ СДОХНЕШЬ, КАК ПАРШИВАЯ СОБАКА, ФРЕЯ! НО СНАЧАЛА СДОХНЕШЬ ТЫ, АРНЛЕЙВ… — сквозь слёзы, боль и смех вещал громко я, переводя взор на шокированную предводительницу валькирий, от опрометчивых действий которую, взмахом руки остановила довольная Ванадис, что не сводила глаз с моих потоков. — Хотя знаешь, Фрея, сдохнешь, не только ты. Сдохнет твой братец Видар, который считал, что я буду служить ему! — мой взор коснулся помрачневшего бога Мести. — Сдохнет Арес, — теперь пришла пора рассвирепевшего бога Войны, — что посчитал меня скотом, который можно выгодно продать. Я был беспросветным глупцом, когда поверил тебе, Фрея! Да… теперь я понимаю… Прекрасно всё понимаю, — на миг я притих, но следующие мои слова повергли Арену Соприкосновения и многих оберегов в шок. — Да… Веритас была права… Тень Вечности говорила правду… Вам нет веры. Что в прошлом, что в настоящем, что в будущем. А раз нет веры, то и жить вам не стоит. Весь этот мир не должен жить… Во имя всего живого и мёртвого! Во имя всего зла и безумия во Вселенной… Я залью это место вашей вонючей кровью! Не останется ничего! Ни останется никого… ВЫ. ВСЕ. СДОХНИТЕ.

Пространство рядом со мной искрилось, гремело, искажалось. Местность вибрировала от переизбытка сил. Я и сам не понимал, откуда они брались, но сил оказалось много. Настолько много, что плоть начала тлеть и чернеть, а на коже стали формироваться мелкие трещины. Трещины, которые будто черные муравьи стали простираться от Сердца Опустошителя по всему телу вдоль и поперек. Они поглощали каждый сантиметр моей кожи и плоти до самой шеи. Не у дел осталась только голова и левая рука.