Кукла - Варго Александр

Никто спустился в знакомый овраг, обошел его с южной стороны и поднялся на небольшой пригорок. Тот самый пригорок. И хотя глаза не видели, Она направляла его. А он специально старался идти быстро, напролом, с мазохистским удовольствием чувствуя, как ветки хлещут по лицу, а корни больно цепляют ступни. Ей жаль его? Как бы не так! Он нужен этой твари только лишь для последнего дела.

Внезапно он остановился и сел в траву.

Голову немедленно сдавило, из ноздрей показалась свежая кровь, но старик не поднимался. Он даже улыбнулся. Ведь эта боль даже приятна.

«Ты испытываешь мое терпение?» – едва скрывая раздражение, поинтересовался детский голос.

– Нет, не испытываю, – просто сказал Никто. – Дело в том, что мне все надоело. Я ничего не хочу. НИЧЕГО.

Черепную коробку снова сдавило невидимыми клещами, но старик со злорадством отметил, что боли стали слабее. Значит, все верно. Она теряла силы. И теперь только от него зависело, сможет ли Она и дальше быть мечом возмездия последующие тридцать лет?!

«Я могу сделать так, что ты снова увидишь солнце», – вкрадчиво проворковала Она, решив сменить тактику. В следующее мгновение Никто, к немалому своему удивлению, разлепил веки. Оставалось немного неприятное ощущение, будто в глазах застряли соринки, но в целом он все видел.

«Смотри, Никто».

И он смотрел. Перед ним стояла его машина. Та самая, «Нива», на которой он сбил девочку. Никто поднялся на ноги и недоверчиво подошел к автомобилю. Открыл дверь, сразу уловив резкий запах перегара. В замке зажигания торчал ключ с брелоком в виде футбольного мяча – этот брелок он самолично прицепил на ключ. На заднем сиденье валялась кукла Инги. Никто захлопнул дверь и присел возле бампера. Он был мятым, заляпанным еще теплой кровью.

«Она в машине, Никто. И она жива. Тебе остается только выпустить ссыкуху и проваливать домой», – ласково продолжал детский голос. Стало слышно, как в багажнике кто-то кричит, похоже, девочка.

«И ничего не будет. Не будет никакого колодца, никаких кукол, ты просто поедешь домой со своей дочерью, и вы будете жить, как все, у тебя будут внуки, и ты спокойно встретишь старость…»

Неожиданно Никто почувствовал какое-то изменение в облике. Он оглядел себя и чуть не закричал. Бесформенное тряпье, рваное и грязное, в котором он был, исчезло, и теперь на нем сидел его любимый иссиня-черный костюм, шелковая рубашка с золотым зажимом, начищенные туфли…

«Я верну тебе все, Никто. Твою молодость, дочь, жену… Я верну тебе имя», – шептал голос.

– Рома?! – раздался женский голос, и Никто тряхнуло, как от удара током. В машине сидела Ольга, его жена. Улыбаясь, она обхватила руль руками. Полуотрезанные кисти держались лишь на одних мышцах. В волосах застряли осколки стекла. – Рома, поехали домой. Мне холодно… Только ты должен закончить одно дело…

«Ты получишь ее, – голос, словно липкий мед, вливался в его старческие уши. – Только иди вперед и ни о чем не думай. Я буду думать за тебя…»

Никто хотел открыть дверь, чтобы обнять Ольгу, но внезапно все исчезло – и машина, и Ольга. Исчез и его костюм. Она оставила ему только глаза, как аванс.

«Сначала дело», – напомнил голос.

Губы старика раздвинулись в ухмылке.

– Давно бы так, – сказал он, зашагав дальше.

Снаружи стоял такой гвалт, что, казалось, начался апокалипсис. В дверь сильно ударили. Руслан опомнился первым и закричал:

– Женя, прячь Кристи! Будем сдерживать сколько сможем, потом полезем на чердак! Там, в комнате, я видел какие-то одеяла и тряпки, укрывайтесь! Давайте!

Инга где-то отыскала топор и, белая как мел, встала возле Руслана. Послышался звук разбитого стекла – летучие мыши атаковали окно. В дверь снова ударили.

– Плячьтесь, – тихо сказала Кристи. Она тряхнула головой и добавила: – Они боятся нас.

– Женя, забирай ее отсюда! – проревел Руслан.

Мыши продолжали лететь в окно, бездумно разбиваясь насмерть, но их место в считаные секунды занимали следующие твари. Они раскрошили всю оконную раму, не оставив и маленького стеклышка, погибая при этом, и расплющивались о следующую преграду – громадный шкаф. Они падали замертво, как миниатюрные камикадзе, им на смену прилетали новые и с таким же ожесточением бросались на преграду. Дверь уже давно ходила ходуном – ее облюбовали собаки. Яростный вой изредка разбавлял скулеж, какой-нибудь пес ударялся слишком больно. Уже слышался треск старых досок, щепки откалывались и летели в стороны.

Руслан взял из сумки Клепы гранату и встал возле двери.

– Нет! – закричала Инга. – Ты погибнешь!!

– Уйди, Инга, – гаркнул Руслан.

Где-то сверху послышалось шипение, и змеи одна за другой стали падать на пол. Каким-то образом им удалось найти дыры в крыше, и теперь комната постепенно наполнялась шипящими гадами. Инга взвизгнула, махнула топором, разрубив одну змею надвое. Две половинки конвульсивно задергались, выплескивая мутную жижу. Вторая змея упала женщине на голову, и она, вскрикнув, отбросила ее в сторону.

– Беги! Идите на чердак! – заорал Руслан. Он наступил очередной змее на голову, с хрустом раздавив, другую отбросил ногой. Удары в многострадальную дверь сыпались беспрестанно, и она жалобно стонала, скрипя и потрескивая.

Летучие мыши удвоили напор, и визг за окном заполонил другие звуки. Руслан с ужасом увидел, как шкаф начал качаться, не выдерживая нагрузки. Затрещали стены – псы стали бросаться не только на дверь. Руслан кинулся к шкафу, удерживая его руками. Змеи продолжали падать с потолка, одна из них поползла под штанину Руслана, и он едва успел схватить длинное скользкое тело за хвост. Размахнувшись, он размозжил змею об стену. Дом ходил ходуном, кряхтя, словно в предсмертных судорогах.

Шкаф накренился, и сквозь образовавшиеся отверстия стали влетать мыши, оглушая все вокруг яростным клекотом. Одна запуталась у Руслана в волосах, раздирая в кровь кожу, вторая повисла на плече, больно укусив в ухо, третья вцепилась мертвой хваткой в левую руку.

Крича нечеловеческим голосом, мужчина стряхивал тварей, однако хватка той, которая уцепилась за руку, была ничуть не слабее питбультерьера, и Руслан, недолго думая, впился в мохнатое, вонючее тельце зубами. Рванул на себя, оторвав ей крыло, покалеченная мышь пронзительно заверещала.

Дверь затрещала, одна расщепленная доска выпала внутрь, в проеме показались две оскаленные морды, с клыков хлопьями падала пена. Еще один удар.

Руслан, сбросив с плеча мышь, на лету сбил очередную тварь. Все же собаки опаснее мышей, и он встал возле двери.

Из комнаты выглянула преисполненная ужаса Женя.

– Руслан! – закричала она.

Псы как по команде ударили разом, и сразу две доски отлетели напрочь. Теперь образовавшееся отверстие было достаточным для того, чтобы впустить обезумевших животных. Руслан выстрелил, размозжив голову самой смелой собаке, затем схватил топор. Собаки торопились, толкаясь и мешая друг другу, и пока одна из них пыталась протиснуться в дыру, Руслан хладнокровно опускал на ее голову топор.

Одна из мышей неожиданно врезалась ему прямо в лицо, раздирая щеки и нос. Руслан закричал, выронив топор. Он схватил эту летучую пакость и разорвал ее пополам, почувствовав, как на лицо брызнула зловонная жидкость.

Псы ударили снова, и дверь, издав предсмертный хрип, вывалилась внутрь. Руслан беспомощно посмотрел на дверь, ведущую в другую комнату, туда, где спрятались Женя и другие. Вокруг было полно змей, они живым ковром покрывали пол.

Один из псов, которому первому удалось пролезть внутрь, впился Руслану в лодыжку, мужчина выстрелил, ранив животное. Вторая собака взвилась в прыжке, метя ему в шею, но Руслан сумел увернуться. Он выстрелил, покончив с первым псом, и побежал к комнате, давя ногами змей. Подошвы туфель чувствовали упругие тела, они яростно дергались, когда он наступал на них, но ни одна не добралась до него.