Дарт Плэгас - Лусено Джеймс

– Как все запутано, – вздохнул Валорум. – Друзья становятся врагами, враги – друзьями… Чтобы преуспеть с Йинчорром, мне придется подключить все ресурсы и напомнить сенаторам обо всех политических услугах, которые я им оказывал. – Он сжал губы и покачал головой. – Боюсь, старый друг, на кону мое наследие. Мой срок правления истекает через год, но я твердо намерен довести до конца все, что начал.

Палпатин придал голосу сочувственные нотки:

– Если вас это утешит, я всецело поддерживаю использование нерегулярных войск – если это поможет утихомирить тех, кто обвиняет Республику в бесхребетности. Даже если это приведет к эскалации кризиса.

Валорум похлопал Палпатина по плечу:

– Ваша поддержка очень важна для меня. – Он обвел взглядом комнату и почти шепотом спросил: – На кого еще я могу рассчитывать, Палпатин?

Палпатин наскоро оглядел гостей, выделив взглядом двух людей, одного анкса, который не поместился бы здесь, будь в зале потолки пониже, иторианца и, наконец, тарнаба.

– На Антиллеса. Кома Фордокса. Хорокса Риидера. Тендау Бендона. Вероятно, Мот-Нот-Раба…

Валорум посмотрел на каждого из них, затем задержал взгляд на родианце:

– А Фарр?

Палпатин мысленно усмехнулся. Онаконда Фарр воспринимал политику так же, как его родианские собратья относились к охоте за головами: «Сначала стреляй, потом задавай вопросы».

– Он – известный милитарист, но я, вероятно, смогу склонить его на нашу сторону, поскольку Фарр весьма дружен с домом Наберри с моей родной Набу.

– Что насчет Тиккеса? – спросил Валорум, украдкой поглядывая на сенатора-куаррена, чьи лицевые щупальца подносили ко рту пирожное.

– Тиккес захочет что-нибудь взамен, но да, он будет с нами.

Бледные голубые глаза Валорума выделили из толпы гостей сенатора-вуки Яруа.

Палпатин кивнул.

– Кашиик вас поддержит.

Валорум осушил бокал и отставил в сторону:

– А кто мои противники?

– Кроме тех, кто и так очевиден? Вся группа с Рилота: Орн Фри Таа, Коннус Трелл и Хом Фрей Каа. Еще Тунбак Тура, Эдсель бар Гэн, По Нудо… Хотите, чтобы я продолжал?

Когда они вышли на балкон, Валорум выглядел удрученно. Послышался негромкий шелест, означавший, что включено шумоподавляющее поле. Канцлер облокотился на перила и вгляделся вдаль.

– Редкая темная ночь, – заметил он спустя несколько мгновений.

Палпатин встал рядом:

– Погодная служба вот-вот накличет бурю. – Он включил нужные настройки в системе шумоподавления. – Слышите: раскаты грома над Заводским районом. И там, – добавил он, указав пальцем вдаль. – Молния.

– Какой же неестественной она кажется в этом городе. Эх, если бы мы только могли очиститься так же легко и просто, как это бескрайнее небо и эти монументальные строения.

Палпатин взглянул на него:

– Сенат устроил вам обструкцию, но вы держались достойно и не навлекли на себя позора.

Валорум поразмыслил над его словами:

– Когда я только заступил на свой пост, я знал, что встречу сопротивление; что с самой войны против Яко Старка события грозят выйти из-под контроля. Но с той поры я не раз чувствовал тьму, что движется с самых окраин Галактики и очень скоро сотрясет Корускант до основания. Кое-кто думает, что тысячелетие мира сделало Республику неуязвимой, но это не так. Моя вера в Силу всегда была крепка, и я считал, что, если буду вести себя в соответствии с ее руководящими принципами, Галактика ответит мне взаимностью.

Палпатин нахмурился:

– Республика слишком разрослась. Мы вынужденно заключаем сделки, которые подрывают нашу целостность. Нас критикуют за то, что мы делаем – и за то, что неделаем. Многие жители Ядра даже не покажут Йинчорр на карте, и тем не менее кризис вокруг него ложится тяжким бременем на вас.

Валорум рассеянно кивнул:

– Мы не можем просто стоять в стороне. Джедаи обеспокоены не меньше нашего, но даже в их рядах не все ладно. Если мастер Дуку продолжит так же громогласно критиковать Сенат и Орден, Совету, возможно, придется запереть его в Храме. – Помолчав секунду, он добавил: – Впрочем, кому я рассказываю? Поговаривают, вы с ним на короткой ноге.

Вместо того чтобы как-то прокомментировать сказанное, Палпатин спросил:

– А что мастер Йода?

– Непостижим, как и всегда, – сказал Валорум. – Но, как мне видится, обеспокоен.

Палпатин отвел взгляд:

– В прошлом джедаи уже противостояли тьме.

– Да. И как верно напоминает история, нередко терпели поражения.

– В таком случае исход событий не в нашей власти.

Валорум поднял глаза к ночному небу:

– Но в чьей же тогда?

Глава 23

Под полночным солнцем

Лишь недавно прибыв на Охотничью луну, Сидиус внимательно наблюдал за тем, как Плэгас вместе c дроидом 11-4Д просматривает голозапись, на которой убийца-забрак в черном плаще в своем логове на Корусканте разносит на части боевых дроидов: парящих на репульсорах, двуногих, гусеничных, – и каждый с бластером наперевес.

Прошедшие двадцать лет добавили мууну сутулости, а вены под его истончившейся белой кожей различимо вздулись. Он был одет в темно-зеленый комбинезон, плотно облегавший худое тело, зеленый плащ, который ниспадал с его костлявых плеч и волочился по каменному полу крепости, и объемный головной убор под стать его крупному черепу. Треугольная дыхательная маска скрывала покалеченную челюсть мууна, рот, часть длинной шеи и то, что осталось от его морщинистого носа. Металлическая маска – устройство его собственного изобретения – имела два вертикальных разреза и пару тонких и жестких трубок, соединявших ее с транспиратором, который был закреплен в верхней части груди и укрыт бронированным корпусом. Муун научился есть и пить через питающие трубки, а также через нос.

В Силе же он был подобен ядерному реактору, гигантской вращающейся сфере чистой энергии. Атака маладианцев ослабила его физически, но его метафизическое тело превратила в сосуд, способный вместить всю мощь темной стороны. Твердый в своей решимости не позволить более никому застигнуть его врасплох, Плэгас научился обходиться без сна и отдыха и посвятил два десятилетия круглосуточным экспериментам над мидихлорианами и попыткам вырвать последние оставшиеся секреты из рук Силы, так чтобы он – и, предположительно, его ученик – смогли жить вечно. Обратив все свои силы и ресурсы на самопознание, он подчинил себе одинаково мощные энергии порядка и беспорядочности, созидания и разрушения, жизни и смерти.

– Ты сделал его страшным, – заметил муун, не сводя глаз с голозаписи, на которой атлетически сложенный забрак располовинил коликоидского «искоренителя» по талии и, молниеносно развернувшись, разрубил еще двоих. Безволосую голову желтоглазого гуманоида, увенчанную короной маленьких рожек, украшали геометрические красно-черные узоры.

– И бесстрашным, – добавил Сидиус.

– И все же это только дроиды.

– В бою с живыми противниками он впечатляет еще больше.

Плэгас обернулся, вопросительно прищурившись:

– Ты сражался с ним всерьез? – Восстановленные голосовые связки и трахея придавали его голосу металлические нотки, как будто он говорил через динамик.

– Я оставил его на месяц на Хайпори без пищи, вместе с оравой дроидов-убийц. Потом вернулся и стал насмехаться над ним. Учитывая обстоятельства, он сражался хорошо, даже когда я отнял у него меч. Он хотел убить меня, но был готов умереть от моей руки ^[44].

Теперь Плэгас полностью повернулся к ученику лицом:

– И вместо кары за неповиновение ты похвалил его за решимость.

– Он и без того был посрамлен. Я решил пощадить его гордость. Объявил его своим слугой, воплощением воинственного аспекта нашего партнерства.

– Партнерства? – резко переспросил Плэгас.

– Его и моего; не нашего.

– Как бы то ни было, ты позволил ему счесть себя лучшим бойцом, чем он есть на самом деле.