Магия жизни (СИ) - Ромашкова Алена

Пансионат, в котором почти полтора года пребывала моя мать, Маргарет Веррона, находился в предместье Камперы. Я специально выбирала максимально живописное место, окруженное лесами, полями и лугами. Знала, что маме нравится живая природа. Объяснить физическое состояние Маргарет никто не мог, в нее потихоньку и за большие деньги вливали энергию, поддерживая в ее теле жизнь. Но никто не был способен вернуть моей маме ею саму. Веселая, непосредственная, очень живая в прошлом женщина, сейчас она превратилась в сомнамбулу, которая ни с кем не общалась, сидела и смотрела в одну точку. Это произошло не за одну секунду. С момента казни отца с каждым днем она становилась все тише и безучастнее. Спустя три года она не разговаривала уже даже со мной; отказывалась выходить из дома и принимать пищу. В итоге я поместила ее в пансионат под вымышленной фамилией Шалле и приступила к зарабатыванию денег на ее лечение.

Когда мы подъехали к основному зданию, нас вышел встречать главный лекарь. Невысокий седовласый мужчина, который был буквально помешен на порядке – с ним особенно сложно было договориться отложить оплату. «Завтрак в девять, ужин в восемь, деньги за лечение – каждого третьего числа», – не уставал повторять он. Дарен уже компенсировал ему мою просрочку платежа, поэтому сейчас мужчина был предельно вежлив и доброжелателен. Он сказал, что Маргарет не выходит из комнаты уже неделю и предложил пройти в ее гостиную.

Мы втроем проследовали за лекарем, который лично проводил нас к герцогине. Мама сидела у окна. В ее владении была гостиная, спальня и ванная комната. Окна гостиной выходили на луг, который летом покрывался ковром из пестрых цветов. Вот и сейчас мама как завороженная смотрела на осенние остатки этого многоцветья. Я хотела было подойти и обнять ее, но Роксвел опередил меня. Он вдруг напрягся и втянул воздух носом:

– Северный клан! – воскликнул мужчина, пораженно уставившись на мою мать.

Она же с блеснувшим в глазах интересом повернула голову в его сторону. Роксвел подошел ближе, взял ее руку и поднес к губам для поцелуя, а моя мать наклонила голову и понюхала волосы Роксвела!

– Рина Веррона! Большая честь познакомиться с волчицей Северного клана, матерью моей жены! – поклонился Дарен. А я пребывала в глубочайшем шоке. Это не бред? Мама – вервольф?

– Дарен, о чем ты говоришь? – я все же хотела услышать пояснение.

– Любовь моя, я только что понял, откуда в тебе кровь вервольфов. Твоя мать – чистокровная волчица.

– Но как? Мой отец человек и…– я сбилась, не зная, что хочу сказать.

– Это, я полагаю, может поведать только герцогиня, – ответил Роксвел, подойдя и обняв меня. Я спряталась в его объятиях, переживая волнение. И тут в диалог вступил наш главный сыскарь. У Страйдена проснулся охотничий инстинкт.

– Друзья! Происходит что-то очень интересное. Чистокровная оборотница и магически одаренный герцог королевской крови, сочетались браком и родили дочь, которая оказалась очень интересным вариантом полукровки. На данный момент, меня интересует то, как они смогли обойти закон. Закон Империи, имею ввиду. Потому как законы природы и магии, как я погляжу, обойти и вовсе несложно. Или мы просто не знаем, в чем они по-настоящему заключаются, – Николас расхаживал по комнате, размышляя вслух. Его глаза блестели, мужчина взял след.

– Когда мы подозревали Элизабет в преступном умысле и разыскивали ее и герцогиню, я обращался к родителям вашей матери. Сельские помещики, но супруга с наследственным даром. Риса и райс Вальдор. На меня они отреагировали весьма прохладно, сказав, что не видели дочь после ареста герцога. Элизабет, скажите мне, вы знаете своих бабушку и дедушку по линии матери? Потому как выходит, что либо Вальдоры – оборотни, что абсурдно, либо они и вовсе не имеют к вашей семье никакого отношения.

Я озадачено посмотрела на Страйдена, вспоминая. Затем перевела взгляда на мать, надеясь на ее помощь, но герцогиня опять впала в свое безучастное состояние.

– Меня возили к дедушке и бабушке только один раз. Я не помню подробности. Но мама никогда не вспоминала о своих родителях, а я не спрашивала. После смерти отца и болезни матери я считала себя круглой сиротой. Родителей отца я никогда не видела: они погибли до моего рождения, а Вальдоры предупредили, что на их помощь дочь преступника рассчитывать не может, – я старалась говорить спокойно, но застарелая боль спешила вылезти наружу. Дарен продолжал обнимать меня, прижимая все крепче. Его тепло и запах умиротворяли. Замечательное ощущение –не быть одиноким.

– А знаете что? Я предлагаю всем вместе съездить в ваше поместье, Элизабет. Кристиан сказал, что все эти годы там никто не жил, только несколько слуг, поддерживающих порядок. Может, мы найдем что-нибудь, что поможет нам узнать правду, – предложил Николас.

Спорить с ним никто не стал. Герцогиню я все же решила забрать в дом Дарена. Оставлять ее в таком состоянии в герцогском особняке было чревато, тем более, я еще не нашла ей сиделку и слуг. Однако съездить посмотреть на фамильное поместье Веррона, где прошло мое детство, я была не против.

Подъезжая к имению, я испытывала волнение, и была не одинока в своих чувствах. Увидев наш трёхэтажный белоснежный особняк с резными балконами и когда-то ухоженным садом, моя мать высунулась из окна кареты и начала что-то возбужденно шептать. Я различила слова: «Александр! Любовь моя!». Мама звала папу. Словно нож полоснул по сердцу. Такое раньше часто бывало с ней: она забывала, что ее мужа больше нет. Николас и Дарен тоже расслышали ее бормотание и смутились. Было видно, что мужчины сочувствуют герцогине.

– Это очень похоже на потерю истинного, – вдруг сказал Роксвел. – Маргарет – волчица, и ее болезнь вполне объяснима. Однако, все усугубляется тем, что она не выпускает вторую ипостась. Судя по состоянию, она давно не оборачивалась в зверя.

Я даже представить не могла, что моя мать способна к обороту. Напрягла память, но нет. Ни разу она не дала повод в чем-то таком ее подозревать.

В особняке нас встречал Ричард, который служил дворецким у рода Веррона без малого шестьдесят лет. Пожилой мужчина не захотел покидать особняк после нашего с мамой изгнания и побега. По его словам, он был уверен, что его девочки вернутся и еще наполнят этот дом радостью и любовью. Увидев нас, старик, не скрываясь, заплакал. Он провел нас в гостиную, чопорно предложил нам чаю. Мама смотрела на него, как будто силясь вспомнить.

– Ричард, ты знаешь что-то необычное о нашей семье? Ты служил моему отцу всю жизнь. Не верю, что ты не в курсе его тайн, – сказала я.

Старик молча встал и медленной шаркающей походкой прошел к письменному столу, стоявшему традиционно в углу комнаты. Выдвинув ящик, он достал конверт.

– Его сиятельство сказал отдать, когда, милая рина Элизабет, вы придете и спросите.

Я взяла в руки конверт, подписанный рукой отца. «Любимой девочке» – было выведено твердым мужским почерком. Кинув взгляд на мужчин, которые в ожидании наблюдали за мной, я с бьющимся сердцем достала из конверта пару исписанных листков бумаги. На них была вся история моей семьи.

«Любимая моя Лиза! Думаю, что сейчас ты очень хочешь узнать тайну своего рождения. Какие-то важные события заставили тебя задавать вопросы Ричарду. Я боялся только одного, что он умрет и унесет мою тайну в могилу. Скорее всего, меня скоро не станет. Император не прощает таких ошибок. Знай – в том, что произошло, нет ни капли твоей вины. Мы с твоей матерью понимали, что наша жизнь не будет простой. И это всего лишь закономерный итог.

За три года до твоего рождения я участвовал в переговорах с оборотнями. Как ты знаешь, император Морон загорелся идеей присоединить их кланы к нашей империи. Во время визита в Ровен, я увидел ее, сероглазую тоненькую нежную девушку. Мое сердце она покорила в ту же секунду. Ее звали Элизабет Бастен, но имя Элизабет теперь ей не принадлежит. Оно – твое, а она стала для меня и для всех – Маргарет. Клан Бастенов относится к серым волкам, которые обитают на севере Ровена. Один из самых ортодоксальных кланов – с ними договориться было сложнее всего. Приходилось постоянно проводить встречи, что меня несказанно радовало, так как я мог видеть юную Бастен.