В стране кораллового дерева - Каспари София

— Не хочешь сегодня вечером с нами поужинать? — перебила его Анна. Она произнесла это так, словно долго обдумывала эту фразу.

— Охотно.

Они смотрели друг на друга, испытывая доверие и ощущая тесную связь. Стук в дверь заставил их вздрогнуть. Один из конюхов привел тощего мужчину, явившегося с просьбой.

— Сеньора Вайнбреннер, Утц ищет работу.

Конюх-испанец произнес немецкое имя, словно выплюнул что-то. Анна взглянула на худое, чрезвычайно бледное лицо просителя. У нее засосало под ложечкой. Анна хотела было отмахнуться от него, но в последний момент сдержалась. О чем она думала? Нужно мыслить рационально, а не реагировать подобно слабой и глупой женщине. Ленхен наверняка не приняла бы бедного мужчину только потому, что его вид вызывал колики в желудке, но здравомыслящая Анна Вайнбреннер не могла так поступить.

— Спасибо, Хосе, можешь идти.

Она продолжала стоять за письменным столом, только крепче оперлась на него руками, чтобы не дрожать.

— Какую работу ты ищешь, Утц?

Незнакомец покорно опустил голову.

— Я могу делать все… на самом деле все, что мне велят. Мне пришлось оставить жену и ребенка в Германии. Я бы перевез их сюда, но мне не хватает денег.

Он слегка поднял голову, но продолжал смотреть на Анну исподлобья. Женщина сжала губы. Ей показалось или у него по щекам текли слезы? После услышанного отказать ему было еще труднее. Анна тоже когда-то оказывалась в подобной ситуации, пыталась заработать деньги, чтобы присоединиться к своим близким.

Она почувствовала, что Юлиус смотрит на нее. Анна обернулась и любезно улыбнулась ему.

— Вы не могли бы подождать меня в гостиной, господин Мейер?

Он понял, что Анна хочет поговорить с работником наедине, и выполнил ее пожелание, слегка приподняв правую бровь.

Анна осталась с Утцем. Она с каждой минутой чувствовала нарастающую неловкость, но ей было жаль этого человека. Она сама часто оказывалась в подобной ситуации, когда искала работу. Она даст ему шанс.

Когда позже Юлиус и Анна встретились в доме, повсюду пахло едой. В этот день готовила Ленхен — Марии нужно было немного отдохнуть. На первое были эмпанады с начинкой, на второе — густой бобовый суп и кусок мяса для каждого.

Наступал вечер. Один из конюхов играл на гитаре, другой подпевал. Юлиус сидел рядом с Анной, и она позволила себе немного расслабиться. Она это заслужила. В последние месяцы все шло хорошо, бухгалтерские книги быстро заполнялись заказами. Впервые за долгое время Анна с уверенностью смотрела в будущее.

Глава четвертая

Юлиус повез Анну в сторону деревушки Белграно, откуда открывался прекрасный вид на залитый теплым вечерним солнцем Буэнос-Айрес.

«Прекрасно, — подумала Анна, — как здесь удивительно красиво».

Она повернулась к морю, блестевшему вдалеке. Оно было таким спокойным, что, глядя на него, нельзя было предположить, что здесь случались бури. Никто бы и подумать не мог, сколько жизней каждый раз они уносили.

С давних пор portenos долго наблюдали за океаном, потому что оттуда может прийти все, что угодно: хорошее и плохое, жизнь и смерть. И сегодня самые нужные товары все еще доставлялись по морю. На другом конце света находилась Европа, с которой каждый аргентинец ощущал связь. Многие зажиточные горожане строили дома в Европе и уезжали, потому что чувствовали себя европейцами и стремились обустроить жилища по последней парижской или лондонской моде. На некоторых кораблях, возвращавшихся в Аргентину, везли из Европы дорожный камень, кирпич и мрамор. Контора Юлиуса поставляла в Европу сельскохозяйственные продукты и минеральное сырье, а назад, в Аргентину, везла промышленные товары.

Внезапный порыв ветра растрепал волосы Анны. Она снова собрала их и завязала в узел на затылке, заколов несколькими шпильками. Она уже много месяцев не знала ни сна, ни отдыха, работала с утра до позднего вечера, по-прежнему боясь все потерять. В то время Анна и представить себе не могла, что когда-нибудь пойдет гулять с мужчиной. Она хотела отказаться от приглашения Юлиуса, но Ленхен и Мария настояли, и Анна сдалась.

— Ты должна пойти, — сказала ей Ленхен, — ты это заслужила.

Позже, когда сестра помогала ей одеваться, потому что у Анны, как считала Ленхен, совершенно не было вкуса, она сказала:

— Мы стольким тебе обязаны, Анна. Пусть теперь и у тебя все будет хорошо.

Анна быстро обняла сестру и задумалась, была ли она когда-нибудь так близка с родителями. Ее отношения с матерью и отцом не улучшились с тех пор, как она стала в семье главной, добытчицей.

Женщина снова взглянула на море, спрятав руки в складках великолепно сшитой юбки. Юлиус не мог скрыть улыбку, когда увидел Анну в непривычной обстановке. А она все боролась с желанием вернуться и спрятаться за работой в бюро. О чем думала Ленхен, когда заставила старшую сестру надеть такое платье? Оно выглядело слишком роскошным. Анна походила в нем на торт в сахарной глазури. Поверх нижней юбки из голубой органзы на ней была украшенная кружевами белая юбка с большими складками. На голове красовалась маленькая соломенная шляпка с голубой лентой.

— Что скажут люди? — спросила она у Юлиуса, нервно дергая бахрому шали, наброшенной на плечи и украшенной красно-синими цветами.

— Мне все равно, что говорят другие. — Юлиус поцеловал ей руку. — Я сегодня самый счастливый человек, который гуляет с красивейшей женщиной Буэнос-Айреса.

Анна перевела взгляд с моря на город. Юлиус рассказывал ей, что в Буэнос-Айресе более пятисот кварталов. Изначально город строился вокруг Плаца-Майор, сегодняшней Плаца-де-ла-Викториа, в северной части которой возвышался большой собор, а в западной — ратуша. В 1811 году, в первую годовщину независимости, на площади возвели обелиск «Пирамида-де-Майо». В 1865-ом памятник обновили. Вокруг обелиска разбили сад и построили два фонтана. На верхушке пирамиды появился узор в виде солнца и добавились пять аллегорических фигур, олицетворявших собой сельское хозяйство, жизнь на побережье, науку и свободу. В качестве последнего образа была выбрана женщина во фригийском колпаке. В руках она держала национальный герб и копье.

Анна обернулась на юг. В расположенном там районе Сан-Тельмо селились самые зажиточные горожане. Потом Анна запрокинула голову и стала наслаждаться золотым послеполуденным солнцем.

Она взглянула на Парану, которая расщеплялась на множество рукавов. Сюда же впадали Ла-Плата и Уругвай. Дополняли картину острова разных размеров, на которых росли субтропические растения. Как-то во время прогулки Юлиус встретил Теодора Хабиха, который приплыл с ними на корабле. За это время он вместе с Йенсом Йенсеном объездил Патагонию, Огненную Землю и бoльшую часть пампасов и планировал отправиться на северо-восток, к водопадам Игуасу.

Анна вздохнула.

— Что случилось? — спросил Юлиус, из вежливости держа дистанцию, хотя они сблизились еще в Сальте.

— Ничего. — Анна покачала головой. — Я счастлива.

Юлиус рассмеялся и притянул ее к себе. Он нежно указательным пальцем погладил морщинку между ее бровей.

— Ты всегда так угрюма, когда счастлива?

— Да.

Анна боролась с желанием прижаться к нему, но это казалось ей неприличным, поэтому она изо всех сил старалась держаться на расстоянии, хотя все ее естество рвалось к Юлиусу.

Они долгое время смотрели друг на друга, потом Юлиус произнес:

— В «Театро Аргентино» сегодня вечер Бетховена. Не хочешь составить мне компанию, Анна?

— Но это не для… Я ведь совершенно не знаю…

Юлиус поднял руку.

— Пожалуйста, — просто произнес он, — пойдем со мной. Тебе понравится.

Ленхен с радостью проявила свой вкус еще раз. Вместо плаща Анне в тот вечер пришлось надеть дорогую мантилью. Изящный шиньон на голове был заколот декоративным гребнем.