Коллекция Кледермана - Бенцони Жюльетта

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

– Спасибо, что вы не сказали: к пустому дому!

– Еще одно подобное высказывание, и я приглашу к тебе психиатра!

– Только не это! Меня поставит на ноги только спокойствие парка Монсо! У меня такое ощущение, что я могу проспать несколько дней!

Действительно, первые пять дней Альдо отсыпался в своей любимой желтой комнате, выходящей окнами на парк, где он жил во время выздоровления. Лечение сном! Так решил профессор Дьелафуа, занявшийся Альдо после того, как поместил Ги Бюто в свою клинику и поклялся вернуть ему силы!

– Не беспокойтесь о нем и спите! – объявил он Альдо, которому явно не хотелось терять несколько дней активной жизни.

– У меня будет ощущение, что я умер!

– Вовсе нет! Вы будете просыпаться, чтобы поесть, а когда лечение будет закончено, ваши натянутые нервы скажут «спасибо!» нам обоим. Даже если вы не отдаете себе в этом отчет, вы на грани тяжелейшей депрессии!

Альдо не понравилось ни слово, ни само предположение, и тетушка Амели бросилась на помощь:

– Мы будем заходить к тебе каждое утро, чтобы узнать новости, и целовать тебя в лоб каждый вечер. Позволь себе эту передышку! Тебе необходим отдых, ведь наверняка предстоят новые сражения…

В конце концов, Альдо согласился, и опыт оказался куда более приятным, чем он ожидал. Между краткими периодами бодрствования он погружался в спокойный сон, похожий на теплую воду, в которой он плыл без малейших усилий…

В условленный день ему дали возможность окончательно проснуться, и Альдо увидел сидящего у его изголовья Адальбера, рядом с которым стоял поднос с завтраком.

– Давно ты здесь? – спросил Альдо, широко зевая.

– Я только что пришел и принес тебе кофе. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо! Я бы даже сказал замечательно! У меня такая ясная голова, будто я превосходно выспался… И я голоден.

– Отлично! Мы позавтракаем вместе: я попросил поставить на поднос чашку и для меня. Тетушка Амели и План-Крепэн уступили мне привилегию услышать твои первые слова, но они надеются увидеть тебя за общим столом в полдень! Или ты все еще чувствуешь себя слабым?

– Я никогда не чувствовал себя слабым! Меня заставляли спать, а теперь я проснулся. Точка, новый абзац! Когда ты вернулся?

– Сегодня утром. Мне очень не хотелось проделывать обратный путь в одиночестве, и я отправил машину поездом, а сам сел в следующий. Это было сразу после похорон. Уишбоун и мой дорогой профессор остались. Не спрашивай меня зачем, я ничего не знаю! От этих двоих можно ждать чего угодно, и я не удивлюсь, если они решили жить в одном доме!

– Ах, вот как?

– Почему бы и нет? Корнелиус снова увидит Шинон, который он обожает, а Юбер наверняка поедет познакомиться с Техасом… Но не волнуйся, мы их еще увидим! Мориц Кледерман уехал из Лугано через два дня после тебя вместе с Цендером. Твой тесть получит назад свою коллекцию драгоценностей, которую ему принесет сам Ланглуа.

– Она была в «Белом вереске», не так ли?

– Точно! Старый Шурр, которого подкосила смерть сыновей, судя по всему, не оказал никакого сопротивления… Впрочем, его не станут обвинять в укрывательстве. Ланглуа решил дать ему возможность закончить жизнь наедине с воспоминаниями…

– Большой босс стал сентиментален?

– Ты удивлен? А я нет! Что же касается молодого Соважоля, о котором ты наверняка собирался меня спросить, то он в больнице в Лангре. Он сломал ногу! Все! Теперь ты в курсе последних новостей!

– Я не знаю главного! Как Ги?

– Насколько это возможно, хорошо! Дьелафуа оставит его в клинике еще на несколько дней.

– Если он не нуждается в особом уходе, то было бы лучше привезти его к нам! Блюда Эвлалии в сотню раз питательнее стряпни в любой больнице, и здесь ему будет не так скучно!

– Очень разумно! Я обязательно скажу об этом Дьелафуа. А как ты? Что собираешься делать теперь, когда ты вернулся к жизни?

– Навещу Ги, узнаю, как он себя чувствует и готов ли отправиться в Венецию. Если нет, то я уеду без него. Он приедет позже, а мне необходимо знать, что антикварный магазин Морозини по-прежнему существует!

– Ты часто бываешь в отъезде, но на нем это никак не сказывается!

– Как мило! – в голосе Альдо послышались нотки сарказма. – Но обычно в мое отсутствие все дела вел Ги, которому не было равных! А теперь там остался только молодой Пизани! Он преисполнен старания, но знаний у него маловато. Я боюсь, что найду его сидящим на груде руин.

– Так позвони ему!

Альдо зажег сигарету. Первую с тех пор, как его погрузили в сон. Она показалась ему восхитительной, и он наслаждался ею, оперевшись спиной на подушки и обхватив колени рукой с пепельницей. Тонкий голубоватый дымок не только возвращал ему мечты, но и помогал вернуться к реальности…

– Именно так я и поступлю! – наконец произнес он. – Но сначала приму ванну! Надеюсь, ты с нами пообедаешь?

– Естественно! Мы отпразднуем твое пробуждение!

Адальбер уже собирался выйти, когда Альдо удержал его:

– Одну минуту, прошу тебя! У нас есть новости из Цюриха?

– Насколько я знаю, нет, но твоему тестю тоже нужно некоторое время, чтобы прийти в себя…

Это было совершенно очевидно.

Но десять дней спустя, когда Альдо и Ги Бюто садились в Симплон-Орьен-экспресс, который должен был доставить их в Венецию, это уже не было настолько очевидно. Из Швейцарии не пришла ни одна новость кроме тех, что сообщали газеты. Да и их было немного, так как Мориц Кледерман не испытывал доверия к журналистам. Даже швейцарские «перья», не слишком падкие на сенсации, не сумели добиться от него больше десятка слов: он чувствует себя хорошо и счастлив, что вернулся домой. Текст сопровождала размытая фотография с изображением бесстрастного лица Кледермана. Потом он взял на службу отряд охранников, которые должны были охранять его поместье и его самого во время поездок. Было также известно, что его дочь приехала на следующий день после его возвращения, но ей удалось ускользнуть от толпы журналистов: она приехала на машине. А журналисты встречали на вокзале все прибывающие из Вены поезда. После этого – ничего!

Хотя Альдо и поздравил себя с тем, что мудро отклонил приглашение своего тестя, он не мог отделаться от смутной печали из-за того, что его личная жизнь разбилась вдребезги. Лиза, несмотря на горячее заступничество Кледермана, очевидно, не изменила своего решения больше никогда не видеться с мужем, за исключением, возможно, зала суда… Поэтому Альдо не представлял себе, что он будет делать в этой огромной раковине, которую представлял собой его дворец. Разумеется, он вернется к работе… Хотя, если верить Анджело Пизани, его секретарю, у них не было серьезных проблем, которые требовали бы решения ранее, чем через два месяца. Поток туристов и молодоженов, затопивший город дожей, не способствовал появлению крупных клиентов. Приближался и большой праздник Искупителя, который Венеция встречала радостно, одеваясь в самые лучшие наряды. Это тоже будет нелегким испытанием!

Из гордости Альдо отказался от предложения Адальбера сопровождать его. Он даже нашел в себе силы улыбнуться, отвечая другу:

– Было время, когда мы с Ги жили в доме как два холостяка. Нужно просто снова к этому привыкнуть!

Тетушка Амели и даже План-Крепэн поддержали его в этом. Лучше принимать ситуацию такой, какая она есть. Снова обретя свою страсть к королевским драгоценностям, знаменитым украшениям и их историям, Альдо обретет самого себя!

– И потом, – успокоила его маркиза, – твоя жена не имеет права отобрать у тебя детей. Лизе придется привезти их к тебе, а она никогда не отпустит их в сопровождении одних лишь гувернанток, вот вы и встретитесь. А еще…

– Не стоит мечтать, тетушка Амели! Прекрасные дни уже в прошлом. Она даже не посмотрит на меня! Мое присутствие приводит ее в отчаяние!

– Поживем – увидим! – заявила Мари-Анжелина.

Эти слова неожиданно рассердили Альдо.

– Вы не нашли ничего лучше, чтобы поддержать меня, План-Крепэн? Лучше скажите-ка, к какому святому следует обращаться для смягчения нрава сварливых жен?

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70