Сварог (СИ) - Нарциссова Сана

С каждым шагом и с каждым словом молодого Бога, Хотун все больше и больше начал переживать за своё возвращение и приказал Белобогу вернуть его обратно к вратам.

— Я не дурак, чтобы с тобой возвращаться, — сказал он ему, — Иди вперед и никуда не сворачивай, пока не упрешься во врата. К вечеру до дома доберешься.

Нет, он не признал, что Белобог прав, и в нем не проснулась совесть. Он лишь осознал, что проиграл и путь дальше уже не имеет смысла. Без стражи, он не заставит двух мужчин вернуться в свое царство. Когда Белобог заговорил о том, что его дети однажды пошлют к нему палача, он подумал, что его отсутствие в родном мире слишком долгое время могло повлечь за собой войну за престол между братьями. Он доверял своему старшему сыну, которого оставил вместо себя, но страх за свой трон убедило его вернуться. Так предпочел считать сам Хотун, когда вернулся в Таам. Поздно ему вставать на путь добра и совести - он уже давно успел заработать себе мстительных врагов и, если дать слабину, над ним лишь посмеются и сравняют с землей. Эту жестокую судьбу Хотун выбрал себе сам, и что самое страшное, за что болело сердце Белобога, так это то, что он, как правитель заставляет своих подданных разделять с ним его страдания. Когда к нему подошли с вопросом, что делать с теми, кто впустил Белобога в мир, он приказал уволить их за невыполнение своих обязанностей. Он не хотел признавать, что Белобог смягчил его сердце, но и зла на него не держал.

Лишь в глубине души, в тайне ото всех, очень тихо, он сказал ему спасибо за то, что дал не дал ему убить своего сына. Что не позволил его сердцу гореть разрываясь между вечной скорбью и твердым убеждением, что он все сделал правильно. Белобог это почувствовал и был рад, что все обошлось.

Белобог хотел показать своим товарищам, как умеет колдовать, да не представилось возможности. Но каждый из них мог без сомнения сказать, что большего чуда, чем их сегодняшнее их помилование, они в жизни не видывали.

Все плохое однажды заканчивается. И эти дни закончатся тоже, и когда-нибудь, в Тааме наступит справедливость, но он со Сварогом уже не узнают, как это случится. Белобог искренне верил в это. Их ждала новая судьба в прекрасном мире.

Сварогу показалось, что он прошел достаточно далеко от Таама и можно больше не бежать. Он отдохнул, отдышался, успокоился и продолжал идти не торопясь. Теперь, ему казалось, что здесь довольно уютно. Он перестал тревожиться, уже привыкнув к мыслям о том, что с ним происходит, ему нужно было время, чтобы все осознать и принять. Он никогда прежде не выходил из Таама, не знал, что из себя представляет это место, а теперь у него был шанс поближе с ним познакомиться. Его уже не напрягали странные ощущения оттого, что он находится здесь, он не чувствовал, что сходит с ума, напротив, ему казалось, что он наконец вылечился от своей тяжелой болезни. Межмирье высвобождало и усиливало то, что глубоко запрятано в душе существа, которое в него входило, а душа Сварога была чистая, легкая и добрая, оттого и это место стало отвечать ему добротой. Ставший уже бывшим царевичем, Сварог уже не думал о плохом, запрещал себе это делать, чтобы не впадать в уныние. Вместо этого, он начал думать о том, как появилось это место, откуда здесь туман, почему под ногами песок и камни, для чего Межмирье существует и живет ли здесь кто-нибудь. Он начал замечать в некоторых местах, как песок собравшись в одном месте образовывал невысокие холмы. В пустынях такие возвышенности копятся со временем, когда ветер гоняет песок в туда-сюда, словно ребенок, пытаясь построить замок. Здесь же, Сварог не заметил ни одного дуновения, посему ему стало интересно как эти холмы образовались, и он подошел ближе к нему, чтобы осмотреть, и заодно присесть, отдохнуть. Но когда он рассмотрел его, то заметил, что холм был собран не из песка, а из самой настоящей земли. Казалось, что кто-то перетаскал её в Межмирье из Таама и совсем недавно полил. Интересно для чего? Он отложил этот вопрос на то время, когда его догонит Белобог. Этот юнец точно ответит на все его вопросы. Сварог облокотился об холм из родной земли, прикрыл глаза. Он вдруг вспомнил, как в очередной раз сбежал из замка, чтобы встретиться со своим новым другом, который не знал, что он из царской семьи и относился к нему как к обычному сельскому мальчику, не боясь того, что за неуважение его могут лишить жизни. Он ценил такое беззаботное, настоящее общение.

Ночь задалась бурная, нелегкая. Он не спал уже больше суток, устал и решил воспользоваться возможностью немного вздремнуть. Тишина Межмирья словно убаюкивало Сварога, заставив затихнуть все недобрые мысли, и легко затянуло его в царство сна...

В далеком детстве.

— Никто не узнает, матушка! Я знаю откуда надо выйти, чтобы не увидели, — твердил Сварог не в первый раз, пытаясь успокоить мать, темноволосую, невысокую женщину со светлыми, добрыми глазами. Он стоял у зеркала в потрепанной одежде и мазал на лицо грязь из сада, чтобы больше походить на сына бедного рыбака.

— Зачем же тебе уходить так далеко из дворца, Сварог? Поиграй с детьми придворных. Бинко и Ванда уже давно о тебе спрашивают! Чего ж тебя все время так на опасности тянет-то?

Сварог подошел к матери, улыбаясь, легко чмокнул её в щеку и обнял.

— Не пропаду, ма! — произнес он, прижавшись в её груди, и, запачкав лицом её чистое, царское платье, — Все хорошо будет. Я мигом вернусь - заскучать не успеешь!

Матушка не успела сказать что-то ему в ответ, как он отстранился, и выпрыгнул из окна, на прощание помахав ей рукой, побежал навстречу приключениям. Он в тайне от всех положил в свой мешок серебряный подсвечник и, вдохновленный тем, что сегодня, он, наконец, сможет уговорить Велерада научить его обрабатывать металл, выбежал из замка и, нередко оглядываясь, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, направился в его скромную кузницу. Велерад, как и всегда, сгорбившись над раскаленным железом, ритмично стучал по нему своим большим молотом. Сварог всегда поражался его силе. Сам он этот молот и с места сдвинуть никогда не мог.

— Здравствуй, дядюшка Велерад! — поздоровался он и мужчина недовольно на него оглянулся. Вот же ж приставучий мальчик! Дел у него и так много, а этот заладил: "Научи, научи!" Не зная, как от него избавиться, Велерад сказал ему, чтобы тот принес ему железа, мол, нет у него лишнего, чтобы учить его. Где же этот сорванец железо достанет? Дорогое оно нынче. Даже найти у кого украсть не сможет! Хорошо хоть пришел сегодня один, без друга своего, Горана. Меньше шуму будет.

— Здравствуй, Вячко, — ответил Велерад и, отложив молот, начал вытирать свои грязные руки об свою рубаху, — Чего явился?

Сварог, который представился Велераду Вячком, — Вячеславом то бишь — довольно улыбаясь, достал из сумки украденный подсвечник и показал мужику. У Велерада чуть глаза из глазниц не повылазили, когда он опытным глазом узнал металл. Да не просто металл - серебро! Где ж он его достал?! Он взял его в свои руки, поднес к свету, чтобы убедится, что он не ошибается, изумленно выдохнул:

— Боги родные, ты у кого серебро украл, вредитель?!

— Не крал! Не крал я! — воскликнул Сварог испуганно, — Он у меня... От прапрабабки остался! Семейная ценность, все равно никто не пользуется. — Велерад строго на него посмотрел, вгляделся в честные-пречестные глаза и, кажется, поверил. Благо, ложь от правды он различать умел не так хорошо, как серебро от железа, — Ну, что, научишь теперь?

Велерад сдался. Как отказать? Ему, ведь, серебро принесли! А он с серебром поработать уже давно хотел!

— Ну, ладно. Убедил, буян, научу. Чего ты сделать из этого хочешь?

— Зеркало для матушки! — ответил Сварог радостно. Велерад что-то буркнул ему в ответ, снова оглядел подсвечник, прикидывая какое из этого может получиться зеркало и приступил к работе. Он был строг, ругался, но объяснял хорошо, по-свойски придумывая термины, чтобы Сварогу было проще понимать. Мальчишка был счастлив, что у него наконец появилась возможность заниматься тем, о чем давно мечтал.