Леди из охотничьего домика, или Отвергнутая жена (СИ) - Стрелецкая Екатерина

Вот и сегодня, обминая тесто, чтобы утром можно было испечь сдобные булочки, погрузилась в свои мысли настолько, что не услышала, как вошёл Вильгельм. Ему пришлось задержаться в поместье допоздна, поэтому приехав, он направился сразу к Эль, чтобы успеть с ней пообщаться до того, как она уснёт.

– Кристин? Тебя что-то тревожит? – Вильгельм подошёл сзади и накрыл своими ладонями мои припорошённые мукой руки.

Глава 71. Почти семья

– Прости, задумалась. Кажется, из этого теперь получатся лишь сладкие лепёшки, – я посмотрела на блин под своими ладонями, понимая, что тесто безнадёжно испорчено, но сказать вслух обо всём творящемся в душе, язык не повернулся.

Развернув меня к себе, Вильгельм пальцами провёл пальцами по моей щеке, видимо, стирая след от муки: – Мы можем сколько угодно прятаться за отговорками, переводя беседу на посторонние темы, но, Кристин, делу это не поможет. Я же вижу, что тебя сильно угнетает вся эта история с отложенной женитьбой барона Майера. Скоро всё закончится, а если он вздумает снова предпринять какие-нибудь шаги, чтобы навредить вам с Софи, это будет уже моя забота. Учитывая, что соглашение о покровительстве имеет пункты о партнёрстве, то твои интересы оно тоже защищает, ведь можно провести любую нападку, как потенциальный ущерб благосостоянию.

– Ойген очень любит судиться, так что дело может усложниться, если он решит выставить какую-нибудь претензию... Подобного рода разбирательства очень дорого обходятся, – я вспомнила, сколько долговых расписок и уведомлений из различных судебных инстанций обнаружила когда-то в сейфе.

– Кристин... – Вильгельм прижал меня к себе. – Мне очень стыдно за то, что у меня нет возможности решать такие проблемы так же легко, как раньше: просто заплатив парочке юристов, которые представляли мои интересы в суде или иных инстанциях.

– Ты с ума сошёл? О каком стыде говоришь? Ты же ведь всё, что у тебя было, тратил на Эль и Элению, чтобы им помочь. Нельзя себя в таком винить!

Вильгельм грустно улыбнулся: – И я не жалею об этом. Просто мужчина должен защищать тех, кто ему дорог, как бы ни складывались обстоятельства. Я же пока в этом несколько ограничен. Но тебе не о чем беспокоиться: это на выкуп твоих земель у меня не хватило бы денег, а на судебные издержки найти их не проблема. Ты же сама знаешь, что первые две шахты уже работают, скоро лесопилка откроется. И не забывай о той карте, что обнаружилась в шкатулке, поднятой со дна озера. На ту руду уже нашлись покупатели. Кстати, послезавтра должен приехать тот самый посредник, о котором говорила Маргарита и выкупить десяток сиприн. Таким образом, до весны можно будет о нём забыть. О том, что это на самом деле твоя рыба, конечно, догадаются чуть раньше, но всё-таки какая-никакая отсрочка. К тому времени, когда Его Величество заинтересуется твоей персоной, у нас будет возможность подготовиться.

Я уткнулась лбом в рубашку Вильгельма: – Вил, я устала бояться... Получив развод, надеялась стать свободной, но до сих пор остаётся ощущение, что нахожусь в подвешенном состоянии, постоянно ожидая удара исподтишка в самый неподходящий момент.

– Осталось потерпеть всего ничего, и барон Майер сменит свой статус холостяка. А там этим двоим явно не до тебя станет, учитывая их грандиозные планы на эту жизнь. Знаешь, Эль сегодня впервые задала вопрос, что же будет, когда в поместье закончится ремонт и нужно будет туда вернуться.

Моё сердце пропустило удар, так как, несмотря на все мои старания абстрагироваться от дочери Вильгельма, относясь к ней просто как к очередной пациентке, которых у меня было немало, привязалась к ней. Она была совершенно непохожа на Софи, своей некоторой «взрословатостью», на которую, несомненно, наложили отпечаток и слепота, и бесконечные болезни, но в то же время имела больше детской непосредственности по сравнению с моей дочерью. Обе девочки действительно были как день, и ночь не только внешне. Они не только подружились, но и умудрялись учить друг друга чему-то новому и даже пытались проказничать несмотря на ворчания Сабрины или мои замечания.

– Кристин, у тебя сейчас такой вид, словно ожидаешь вынесение смертного приговора. Я прекрасно помню всё, что ты говорила о том, как не готова впускать в свою жизнь и жизнь Софи кого-то... Мне тоже казалось, что после смерти Элении все мои интересы будут сосредоточены на благополучии дочери, но... – Вильгельм замолчал, но я чувствовала, что и его сердце колотится от волнения не меньше моего. – Возможно, это будет слишком самонадеянно, но я ответил Эль, что ближе ко времени отъезда стоит обсудить этот вопрос. Могу ошибаться, но мне кажется, что, поторопив события, мы можем что-то упустить, поэтому пусть всё идёт своим чередом.

Пусть слова Вильгельма и не были похожи ни на признание в любви, ни тем более на предложение руки и сердца, но я выдохнула с облегчением. Если бы вопрос действительно касался бы только нас двоих, было чуть проще, однако отношение девочек к нам обоим нельзя было не учитывать.

– Спасибо. Я действительно не хочу, чтобы моё присутствие негативно повлияло на вас с Эль, да и Софи может понять в силу возраста и воспоминаний о жизни в доме Майеров, как-то не так...

– Ты напрасно беспокоишься: несмотря на то, что Эль знает о своей матери, которую почти не помнит, ты ей нравишься. Она сама мне об этом сказала. Мне даже пришлось позорно сбежать из их с Сабриной спальни, чтобы история с волосами не повторилась.

Я озадаченно посмотрела на Вильгельма, не понимая, о каких волосах идёт речь.

– Из-за переезда как-то не обратил внимание, как волосы отрасли, а Сабрина мимоходом заметила, что неплохо было бы их привести в порядок. Ещё и Эль тогда опять болела... В общем, она как-то умудрилась стащить ножницы из корзинки с рукоделием и, пока я спал, отрезала все волосы, которые были длиннее её кулачка. «Чтобы папа был опрятный». Сабрине тогда стоило больших трудов, чтобы изобразить из остатков что-то более-менее приличное.

Приложив ладонь ко рту, я охнула: – Так это поэтому ты в день нашего знакомства был так странно коротко острижен? Мужчины же в Бронхедже носят причёски с удлинёнными волосами. Даже Ойген время от времени собирал волосы у основания шеи под ленту.

Улыбнувшись, Вильгельм развёл руками: – Эль просто хотела, чтобы я был самым лучшим и самым красивым. Хорошо хоть сама не поранилась, ведь стригла она на ощупь.

– Дети... – не выдержав, я и сама тихонько рассмеялась. – Прости, я, кажется, тебя испачкала всего в муке.

Мужчина действительно оказался весь припорошен белыми разводами. Пришлось срочно спасать и его сюртук, и жилет при помощи щётки. Пока возились, припомнили несколько забавных случаев из числа «помощи любимых дочерей родителям». Только раздавшийся скрип половицы в коридоре оборвал наше веселье.

Испуганно посмотрев на дверь, я отскочила в сторону: – Кажется, мы разбудили Сабрину... Что теперь она подумает?

– Думаю, она теперь с ещё большим рвением начнёт напоминать мне, что не стоит хоронить себя в столь молодом возрасте.

– Что?! Да она меня была готова меня взглядом испепелить каждый раз, когда приближалась к тебе то в поместье, то уже здесь! – я выглянула за дверь, но никого не увидела.

Вильгельм аккуратно отодвинул меня в сторону и закрыл дверь:

– Кристин, Сабрина очень любит Эль и боялась, что ты станешь относиться к девочке, как любая другая мачеха: просто сделаешь жизнь невыносимой и перетянешь всё моё внимание на себя и Софи. И даже твоё беспокойство за здоровье Эль считала фальшивым, просто как попытку изобразить заботу и, таким образом, поближе подобраться ко мне. Не вини Сабрину, Кристин. У них с Гертом жизнь тоже непросто складывалась. Кстати, он хочет завтра остаться переночевать, так как соскучился по жене, хоть и виду не подаёт. Но официально преподнёс, как помощь в вылове сиприн на продажу. Могу ему передать, что ты непротив?

– Конечно, о чём речь? Если что, могу забрать Эль к нам с Софи в спальню, чтобы он нормально выспался, ведь на лавке в кухне ночевать не очень удобно.