Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
Александра Гавриловна обладала приятной внешностью и тонким художественным вкусом. Лучшие портные Петербурга шили ей платья, лучшие парикмахеры делали ей прически, при этом она сама давала указания, как шить и как причесывать. Она источала тонкий аромат нежных французских духов, сверкала разноцветьем брильянтов и умела себя держать в любом высокопоставленном обществе – будь то на балу или на званом обеде. Никому и в голову не могло прийти, что эта блистательная дама не знает азбуки и не умеет читать.
Годы, проведенные Леночкой в шляпной мастерской своей сестры, были самыми тяжелыми в ее жизни. Даже нищета и голод в мазанке отца переносились легче, чем моральная подавленность, несправедливость и угнетение, в котором жили и работали ученицы и работницы мастерской. Александра Гавриловна была очень властной женщиной, требовала беспрекословного подчинения себе и в то же время была часто несправедлива по отношению к своим подчиненным и особенно к девочкам-ученицам. Леночка не любила за это свою сестру, хотя та и много сделала для нее в жизни.
Когда Леночке исполнилось семнадцать лет, Александра Гавриловна стала подыскивать ей женихов. Надо отдать ей должное: обладая богатым жизненным опытом и всепроникающим умом, она перебрала массу вариантов, прежде чем остановилась и приняла решение. Выбор пал на Дмитрия Павловича Лобанова – молодого приказчика, работавшего вместе с Григорием Алексеевичем Бурковым в магазине Семенова. Лену и Митю познакомили на балу у Бурковых. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и вскоре, 23 августа 1909 года, их обвенчали в церкви у Спасителя. Александра Гавриловна принимала большое участие в обустройстве жизни молодых. Она сняла им маленькую квартиру на Пушкинской улице, обставила ее мебелью, наняла прислугу. В июне 1910 года у них родилась первая дочь – Таня. Дмитрий Павлович продолжал работать у Семенова, зарабатывал хорошо и семья жила вполне обеспеченно.
В 1909 году, через несколько дней после свадьбы Леночки и Мити, умер Игнатий Людвигович Ярошевич. Похоронили его в Брест-Литовске. Устиния осталась одна, и Леночка взяла маму к себе, на Пушкинскую улицу.
Почтовая открытка, отправленная Д.П. Лобанову на Пушкинскую ул., 12.1909 г. Из архива Т.Н. Лобановой
Между тем дела у Александры Гавриловны шли очень хорошо. Швейная мастерская работала весьма прибыльно и с большим напряжением, едва успевая выполнять заказы магазина. Доходы росли баснословно. Бурковы устраивали балы, званые обеды, посещали концерты и театры, имели свой выезд – рысаков с экипажем, держали целый штат прислуги – конюхи, повара, горничные.
Перед самой Первой мировой войной Александра Гавриловна решила вложить свои капиталы в выгодное дело. Она выбрала прекрасный земельный участок на Павловской улице в Удельной, в пятистах метрах от Выборгского шоссе, и начала строительство трех двухэтажных домов. Их построили к 1916 году. В каждом было по четыре трехкомнатных квартиры с великолепными балконами. Квартиры имели печное отопление, но были оборудованы водопроводом и канализацией, имели ледник для хранения продуктов, дровяные сараи, хозяйственный двор. Каждая квартира имела свой небольшой палисадничек, где росли цветы, сирень и даже фруктовые деревья. Дома были обнесены красочными заборами и утопали в зелени фруктовых и декоративных деревьев, огромных тополей, лип, дубов, берез, рябин, черемухи.
Все состояние – мастерская, магазин, дома и прочее – принадлежало лично Александре Гавриловне. Ее муж не вмешивался в деятельность своей супруги и до конца дней своих оставался служащим в различных учреждениях города. Это обстоятельство помогло ему потом оставаться нерепрессированным, хотя жилы из него потянули тоже.
...Когда началась Первая мировая война, Александра Гавриловна, используя свои связи в обществе, устроила Дмитрия Павловича Лобанова работать на Путиловский завод, чтобы он имел бронь от призыва в армию. А 21 ноября 1916 года родился сын, нареченный Николаем. Это был я...
После демонстраций, их разгона и беспорядков, охвативших центр Петрограда 4 июля 1917 года, наша семья вынуждена была покинуть гостеприимную, прекрасную и тихую Пушкинскую улицу... Александра Гавриловна предложила нам переехать в один из только что построенных домов на Павловской улице в Удельной [48].
Название улицы, как и многих соседних, происходило от имени родственников владельца мызы «Прудки» Осипова. Среди всех улиц этого микрорайона Павловская была самой привлекательной – зеленой, сухой и тихой. Проезжая часть ее была вымощена булыжником, а пешеходные дорожки вдоль заборов не имели никакого покрытия. Улица была застроена очень свободно одноэтажными и двухэтажными деревянными домами. Если идти от Выборгского шоссе, то примерно на 50—60 метров с обеих сторон улицы были пустыри, поросшие зеленой травой.
Первый двухэтажный дом слева принадлежал доктору Хрисанфову, который лечил в те годы жителей этого района от всех болезней. Он имел образование фельдшера, однако прекрасно ставил диагнозы, лечил и пользовался большим авторитетом и уважением у населения всей Удельной.
Рядом с домом доктора стоял тоже двухэтажный дом Гаршвы. Хозяин дома был замечателен тем, что держал целую свору прекрасных гончих собак. Они были известны даже в городе, участвовали на выставках и получали много призовых медалей.
С правой стороны улицы, на углу Маклецовской, находился одноэтажный деревянный особнячок Михайловых. Отец Михайлов был золотых дел мастер, имел мастерскую на Невском проспекте, рядом с часами Павла Буре, в доме, где сейчас находится ателье мод. У них было два сына – Володька и Серега, с которыми я долго играл и дружил. Отец построил им на участке спортивный комплекс, в который входили трапеция, кольца, шест, лесенки и замечательные качели с двумя сиденьями-креслами и мостиком; у них на участке был также маленький лесок из лиственных деревьев с малинником, черничником и даже грибами. Мы часто приходили к ним кататься на качелях или на трапеции, или просто поесть ягод в лесочке.
Напротив участка Михайловых был пустырь с пригорком, на котором росло несколько больших берез и две сосны. Через дорогу, на углу Маклецовской, был тоже пустырь, где росла высокая трава.
Следующие дома по Павловской улице принадлежали Гадючим. Глава семьи – полковник царской армии, но демобилизовался еще до революции, поэтому ему удалось избежать репрессий. У Гадючих было два взрослых сына, Борис и Валентин, и дочь Вера, с которой мы потом учились в школе.
У них был большой сад, утопающий в цветах и кустарниках жасмина и шиповника. Фасад большого дома выходил на Павловскую, а второй дом был в глубине, во дворе, он был меньше, и к нему была пристроена конюшня, в которой стояли лошади, а потом конюшня превратилась в хлев, откуда доносилось мычание коровы, блеяние коз да кудахтанье кур.
Напротив дома Гадючих, на большом участке стоял маленький домик Эстрена. У них тоже было два сына и дочь Алька, моего возраста, с которой я играл. Но они скоро уехали, нам с Алькой не исполнилось еще и семи лет. В дальнейшем, в 1930 году, отец Альки был осужден по процессу «Промпартии» и расстрелян...
Участок тети Саши граничил с Гадючими,у них был общий забор, вдоль которого размещались два больших дома боковыми фасадами, главные фасады этих домов были обращены к Павловской улице. В каждом доме было по четыре трехкомнатных квартиры с остекленными с трех сторон верандами. Третий дом, поменьше, в котором размещалось три квартиры и дворницкая, находился в глубине участка. Перед этим домом был разбит фруктовый сад, где росли яблони, груши, вишни, кусты смородины, крыжовника, а также грядки с земляникой и овощами.
Со стороны заднего фасада к дому был пристроен целый комплекс хозяйственного назначения: 24 сарая для дров и живности, выгребная яма с чугунной крышкой на массивной цепи с противовесом в виде большой чугунной гири. Здесь же, на заднем дворе, размещался ледник, в котором было 24 чуланчика для хранения продуктов. Ледник имел бетонный остов, обсыпанный сверху землей и поросший травой, а под полом большое хранилище льда, который загружали зимой. Примерно в центре двора, между двумя большими домами, располагался колодец питьевой воды, откуда насосом вода подавалась в водонапорный бак, находящийся на чердаке одного из домов, и раздавалась по квартирам. Канализационные стоки собирались в бетонный колодец, с плотно закрывавшейся чугунной крышкой, и два раза в год вывозились ассенизаторами.
