Принц-консорт для королевы-попаданки (СИ) - Милютина Елена

- Надеюсь, твоя личина тебя в академии подменит!

Я заверил, что обязательно. И тихо взял ее за руку. Она не отняла. Господи, я молиться буду, что бы ее, как он там, Паша, себе за это время кого-нибудь нашел! Смотрю на других девушек и все больше понимаю, что мне нужна только одна вдова с двумя детьми и на два года меня старше! Вот игры разума. Сейчас могу любую девицу выбрать. В Лекордии правила не столь жесткие, как в Реннии. Король может любую выбрать из свободных девиц. Никто не осудит, кроме раздосадованных отцов с дочерями. Ходят легенды, что один мой дальний предок выбрал девицу из дома увеселений, танцовщицу. И она была лучшей королевой и женой, чем все принцессы мира. Нет, не нужен мне никто, кроме этой женщины. Не только вдовы, но еще и из другого мира. Так что бороться за нее буду, пока надежда есть.

Потом суд пошел своим чередом, разговоры прекратить пришлось. Ничего нового не узнали, свидетели выступили. Защита почти никого не представила. Некого. Да и даже если есть, то побоялись на стороне мятежников выступать. Боялись себя предателями выказать. Так что суд быстрее закончился, чем ожидали. Думали два недели, уложились в одну. Приговорили. Герцога к казни, предатель. Правителей Лекордии к вечному изгнанию. Все-таки только отравители, узурпаторы и убийцы, и то неудачливые. Ну и заговор в чужой стране поддержали. Так не в своей же. Шерри с дядей уже руки потирали. Наверное, замок себе выбирали, где обосноваться.

Только я другое им запланировал. Не нужны они мне в нашем мире. Хватит, воду помутили, достаточно. Услышали только слово «изгнание», обрадовались. А на короткие слова «из мира» внимания не обратили. Дел согласен был обещал помочь. Осталось только мир выбрать. Хорошо бы без магии. Мир Лессиренны поганить не хотелось, так что на следующий день после приговора все вместе выбирали этот несчастный мир. Дед посоветовал дальний мирок, в котором люди еще в пещерах жили и каменными орудиями работали. Собрали им багаж. Положили туда огниво, соль, железные орудия – топор, пилу, ножей несколько, меч, веревку. Иглы, нити толстые, лук и стрелы. Пару котелков, немного муки и крупы, пару толстых одеял, одежду теплую, ну и готовую еду на пару дней. И на следующий день их отправили. Они-то думали, что на какой-нибудь остров в море, а дед выкинул их на поляне в лесу, в другом мире. И быстро вернулся. Обещал приглядывать. Федерринни дали, как положено, три дня на подачу апелляции и устройство дел. Потом казнят. Я казни дожидаться не стал, попросил деда вернуть меня в академию. Больше ничего интересного не будет, на казнь смотреть не интересно, учиться надо, нельзя много пропустить. Так что в воскресенье утром вернул меня дед прямо в комнату к Поллю Меррисье. Вместе с Валлентейном. Полль послал найти Октона. Нашли часа через два. За это время рассказал Валлу и графу о фехтовальщике. Они поморщились, но одобрили. Посоветовали постараться больше в конфликты не лезть. Рассказали и о моем соседе. Оказывается не просто дворянин. Сын обнищавшего барона. По линии матери было богатое поместье, если бы в свое время дед его не попросил короля уничтожить майорат, то наш Вилли стал бы графом Арраньеска. А так все ушло в руки бабушки, старухи властной и непредсказуемой. Так что достанется ли что внуку, неизвестно. Может, завещает только дедовы подштанники, на память. И не факт, что целые. Удивился. Оказалось, старуха самодуристая и отца Вилли терпеть не может. Увел из семьи ее кровиночку, а сам только барон. К иней герцоги сватались! Немного старые, слегка потрепанные, чуть облезлые, волосы повылезали на чужих подушках, но герцоги. А она молодого красивого барона выбрала. Так что на даму надежды мало. Правильно Вилли сам себе решил дорогу пробивать.

Тут Октона нашли. Оказывается, не поминай черта всуе, объявится. Пожаловала та самая графиня, внука проведать. Форма ей не понравилась, то, что за внука сосед заплатил тоже, повела бедных, голодных студентов в местное кафе для богатеев, кормить. Октон обалдел, есть ничего не мог. Он-то даже с моим 8-м разрядом в столовой, к которому три ложки полагались, чайная, дессертная, и столовая, да нож и вилка, разобраться не сумел, куда там с полной сервировкой справиться. Так что мое возвращение воспринял, как спасение. Валлентейн нас быстро поменял, как его бабушка, демоница, научила, артефакты вернул, и я пошел исправлять то, что Октон начудил. А его обратно в замок вернули.

Я немного успокоился насчет своего тела. Двойника хорошо гоняли инструктора. Лениться не давали. Пожалуй, даже мышцы лучше накачены стали. Пришел в кафе, стал роль Октона изображать. Старуха на меня косо посмотрела, извинился, что с преподавателями не спорят, попросил официанта подогреть мясо, стал доедать. Старуха как-то косо смотрит. Наверное, не нравится ей, что внук с плебеями общается. Переживет. Нечего было характер показывать. Дала бы внуку денег на академию, не пришлось бы ему у плебея занимать на все необходимое. Неделю назад я бы порадовался возможности хорошего кофе попить, не обнародовав, что деньги у меня имеются, но не сейчас, за неделю в столице и кофе напился и деликатесов наелся. Но пирожное съел с удовольствием. Старуха мне деньги начала пихать. Согласился взять половину, с тем, что бы вторую половину она внуку отдала. Месяц заканчивается, надо снова талоны на питание выкупать, за стирку платить, обувь надо ему хорошую заказать вместо тех армейских ботинок, и посоветовал оружие хорошее приобрести. Шпаги, что в академии имеются, сплошное барахло. Старуха подумала и передала половину денег внуку. Половину я взял. Надо же видимость приютской сироты поддерживать! Тут старуха и спрашивает, где я фехтовать научился. Рассказал все ту же легенду о бретере. И тут Вилли влез, спросил, зачем меня на прошлой неделе в деканат вызывали в связи с дуэлью. Пришлось объяснять, что наш разговор кто-то подслушал, и местный преподаватель фехтования проверял мое оружие на наличие артефактов. Но оно чистое, и он успокоился. Старуха и попросила меня показать шпагу, она в этом ничего не понимает, но надо купить внуку новую. Тут я сказал, что надо оружие по руке выбирать, иначе тяжело фехтовать будет. Она и попросила меня в следующий выходной сходить к оружейнику, помочь подобрать оружие. Пришлось согласиться. Потом она попросила нас комнату показать, где мы живем. Дотошная старуха. Провели. Осмотрелась, и тут, как на грех, на моем столе та самая шпага лежит. Полль занес. На суде я же в своем обличие был, при оружии, а когда поменялись, и я о графине узнал, поспешил в кафе, Вилли выручать. А оружие попросил Полля занести в комнату. Не знал, что старуху туда занесет! А она сразу на оружие нацелилась. Спросила, не легковата ли мне шпага. Я согласился, что надо бы сменить. Она ее Вилли дала подержать. Тот удивился, насколько она ему удобна. Тут старуха и предложила мне ее продать, а себе новую заказать. Пришлось отказывать. Номер-то на ней второй, значит, я ее старшему сыну передам, когда он у меня появится. Графиня взяла оружие и стала вертеть, рассматривая, что же в ней такое. Я просто сказал, памятная вещь, продавать не хочу. Наверняка дама в оружие не разбирается. Графиня прищурилась, и хмыкнула:

- Не хотите, или не можете?

- Не могу. Дорога, как память об одном человеке.

На том разговор и закончили. Графиня попросила внука проводить ее до экипажа, мне руку протянула, пришлось целовать. Напомнила, что в следующую субботу встречаемся. Заверил, что не забуду. Расстались. Постоял, посмотрел на оружие, действительно, может лучше отдать Поллю, пусть деду передаст, а я попроще куплю. Решил пока не торопиться. Может, подберу что-то в следующую субботу по руке, а пока пусть лежит. Сунул в шкаф, от греха подальше, и за конспекты взялся, надо нагонять.

67. Вилли Черддер.

Октон быстро вернулся. Попросил разогреть мясо, перед бабушкой извинился, что преподавателя надо слушаться, и есть продолжил. На десерт заказал кофе и пирожное, безе. Я о таком и не слышал. А он наверняка в столице их пробовал. На знаю, что ему такое наш преподаватель сообщил, только вся его зажатость, что в присутствии бабушки чувствовалась, куда-то испарилась. И, что странно, нож в правильную, правую руку взял. И ест правильно, не режет мясо сразу на куски, а отрезает по кусочку, и в рот. А потом уже следующий кусок режет. Кофе подали, он кусок сахара щипчиками взял, что бы в чашку положить. А на неделе кофе только один раз пил, и сахар пальцами хватал. Интересно, что на него повлияло? Кстати, вспомнил на позапрошлой неделе, до поездки в столицу, тоже щипцами сахар брал. Кофе, конечно, студентам никто не варил, заваривали порошок специальный. На вкус, как настоящий кофе, молотый. Тут бабушка решила с Октоном расплатиться. Но он прямо сказал, что возьмет только половину суммы, месяц заканчивается, за талоны в столовой платить надо, а то, что по бесплатным выдают, есть невозможно, несъедобно, и за стирку белья надо платить, а еще мне сапоги новые нужны. Так что, если бабушка ему все деньги вернет, то он все равно за меня заплатит. А так вы ему деньги выдадите, и у Вилли будет, чем заплатить не одалживаясь. Бабушка подумала и согласилась. Доели. Бабушка захотела нашу комнату посмотреть. Провели. Осмотрела, хмыкнула, ничего не сказала. Но прицепилась к шпаге Октона, она на столе лежала. Долго вертела, предложила ему мне ее продать. Мне то, как она в руке лежит, очень понравилось. Удобно. Ни одна из отцовских так не чувствовалась. Хотя, у него не так много и оставалось. Распродали почти все дорогие. Может, поэтому. Я обрадоваться не успел, как Октон отказал. Оказалось, дорога, как память. Обидно. Но ничего, на следующей неделе бабушка обещала и шпагу и сапоги хорошие купить. И Октона попросила помочь с выбором оружия. Мол, она, как дама ничего не понимает в нем. А шпагу вертела без всякой опаски. Попрощались, в этот раз сосед руку даме жать не стал, поцеловал, как положено. Бабушку я проводил.