Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
«А если бы как на кладбище? Если бы это оказались они?» – запоздало подумал Яр. И кинул в шалашик, на рюкзак, бесполезный пистолет.
– Теперь надо нажимать, Алька…
– Теперь не надо… – Алька, блаженно улыбаясь, стянул брезентовые башмаки, сел на краю, опустил в воду исцарапанные в боярышнике ноги. – Больше они не полезут, Яр.
– А кто они такие? Что им надо?
Алька пожал плечами. Потом оглянулся нерешительно:
– Яр… Я хочу спросить…
– Что, Алька? Давай спрашивай.
– Я… нет, потом… Ты садись. Через час нас вынесет на большую реку.
…Так и случилось. Минут через сорок берега стали сходиться, и скоро Яр и Алька увидели серебристый размах большой воды. По нему двигался в отдалении пароход.
Сзади тянул ветерок. Яр укрепил шест, как мачту, сделал из толстой рейки поперечину, растянул на ней свою и Алькину куртки, и под этим маленьким парусом плот медленно выехал на середину реки.
Здесь течение было быстрее.
Алька что-то прошептал, загибая пальцы. Потом сообщил:
– Завтра до двенадцати будем у дерева.
В шалаше у Альки нашлось маленькое весло. Его привязали к шесту, получился хороший руль для плота. Яр постепенно увел плот с фарватера к правому берегу, чтобы не мешать пароходам и баржам.
Скоро завечерело. Яр испугался. Он подумал, что над рекой опять распахнется желтый закат и тогда подступит невыносимая желтая тоска. Но солнце нырнуло в сизое облако, и сразу пришли сумерки. По берегам и на встречном буксире замигали огоньки.
Алька вытащил пузатый керосиновый фонарь и спички.
– А то кто-нибудь налетит на нас ночью…
– Ты, Алька, просто капитан дальнего плавания, – с удовольствием сказал Яр. – Все предусмотрел.
– Ага, – серьезно откликнулся Алька. – Я много про всякие плавания читал… Я даже хотел в Морской лицей поступить. Только его, говорят, уже давно нету…
– Это тот, где случился пожар? – спросил Яр.
– Ну да… – Алька подвесил зажженный фонарь над входом в шалашик, сел у плетеной стенки. Потянул за руку Яра, чтобы тот сел рядом. – Но пожар – это потом…
– А сначала? Восстание?
– Ага…
– Алька, расскажи. Я ничего про это до сих пор не знаю.
– А никто не знает, – вздохнул Алька. – Про это, Яр, всякое говорят, даже сказки разные. Но я теперь думаю: может, они против тех, кто… ну, в общем, этих… которые велят?
– Может быть. Только против них бесполезно идти с учебными карабинами. Да и с боевыми тоже…
– Ребята же не знали.
– Они все погибли?
– Почему все? Многие ушли в Город.
– В Город? Но лицей и так был в Городе!
Алька по-взрослому сказал:
– Нет, Яр, ты путаешь. Лицей был недалеко от Города, но не в нем. Он стоял ближе к морю… А Город ведь давно пустой.
– Алька, ты что-нибудь знаешь про этот Город?
– Ну… про него тоже говорят всякую путаницу. Никто не может сказать толком, что за люди там жили… Только знаешь, что говорят, Яр? Будто те, кто велят, туда не заходят. Боятся.
– Боятся?
– Так говорят. Не знаю… Но обыкновенные люди тоже боятся. Какой-то страх там на всех нападает.
– Чушь, – сказал Яр. – Нет там никакого страха. – И чуть не добавил: «Спроси Игнатика…»
Он помолчал, вспоминая мальчишку на пустой площади с колоннами, – того, что нарисовал знак со стрелой. И еще одного – на вагонной площадке, когда колеса выбивали марш барабанщиков и так же, как сейчас, качался в сумерках фонарик. И еще – свой сон про песчаный обрыв и Юрку… Потом он спросил:
– А где ты все это слышал, Алька? Про Город, про восстание…
– У нас в той школе по вечерам обо всем болтали. Когда уже все лягут и свет погасят. Сказки всякие, ну и такие вот истории… Конечно, если воспитателей близко нет или директора.
– А что, строгие порядки?
Алька посопел и сказал:
– Не очень. Но за разговоры знаешь как влетало… Особенно от директора. Такая свинья…
– Да что ты? А мне он показался деликатным таким, тихим.
– Он тихий. Тихий гад… Никогда не кричит. Заведет в кабинет, спокойненько так, с улыбочкой, потом как врежет…
– Разве есть такой закон, чтобы бить ребят?
Алька опять посопел.
– Закона-то нет. Зато у него есть скакалка. Ну, шнур такой с ручками, чтобы прыгать через него. Знаешь?… Резиновая. Как вытянет по ногам…
– И тебя? – тихо спросил Яр.
Алька вздохнул.
Яр искренне сказал:
– Вот в кого надо было всадить последнюю пулю. От тех дураков на лодке отбились бы и шестом.
Алька оживился и весело подтвердил, что, конечно, отбились бы.
– Алька, а все-таки кто они были?
– Откуда я знаю?
– Но ты же заранее боялся, что будут преследовать. Выходит, знал…
– Я знал, что будут, но не знал, кто. Яр, я просто чувствовал… А ты разве не чувствовал? Директор за билетами послал, а у самого глаза бегают. Да и вообще… опасно кругом.
– И сейчас? – с тревогой спросил Яр.
Алька беспечно зевнул:
– Не-а… Сейчас пока нет.
Быстро спустилась безлунная ночь. Залила одинаковой чернотой небо и реку. Только звезды роились вверху, а внизу светились белые и красные огоньки фарватера. Плот со своим круглым фонарем повис посреди большой темноты. Тихо хлюпала невидимая вода. С берегов пахло травами и сырым песком.
– Пойди поспи, – сказал Яр. – Я подежурю.
Алька послушно полез в шалашик, но через несколько минут выбрался опять. Уселся на корточках на прежнем месте, под фонарем. Съежился так, что побитые коленки торчали рядом с ушами. Яр накрыл его с головой своей курткой. Алька благодарно повздыхал.
Яр для порядка шевельнул веслом и сел рядом с Алькой.
– Мы с тобой, как Джим и Гек Финн…
– Кто? – Алька выставил из-под куртки лицо.
– Джим и Гек Финн. Про них книжка есть. Не читал?
– Не… А про что там?
Яр коротенько рассказал. И добавил:
– Но она длинная. Потом сам почитаешь.
Алька с сожалением проговорил:
– У нас такой книжки, наверно, нет. Это у вас, на Земле.
– Ну почему? Есть же «Зверобой» Купера. Помнишь, у Читы? В точности такой же, как я в детстве читал… Здесь, Алька, много всего «в точности».
– Но еще больше не так, да?
– Да…
– Яр… В нашей спальне один парнишка был, постарше нас. Он много про все знал и рассказывал. Он один раз такую историю рассказал непонятную. Будто наша Планета раскололась.
– Как это?
– Будто давно была большая война… Ну, она правда была… И люди бросили на один город бомбу. Такую страшную, что сразу всего города не стало и всех людей. И Планета не выдержала, раскололась на несколько планет.
– И что же? Они разлетелись в разные стороны?
– Да нет же! Она не так раскололась… Она осталась, но как будто на одной сразу несколько планет, и жизнь на каждой пошла по-разному… Я это сам не понимаю, но когда он говорил, я понимал… Яр, может, наша Планета и твоя Земля такие вот расколотые?
– Может быть, – подумав, сказал Яр. – По крайней мере, это объяснение не хуже других…
«И может быть, где-то есть еще Земля или Планета, где люди живут умнее и лучше, чем мы? Настоящая Земля…»
– Алька?
– Что, Яр?
– Слушай, Алька… Про что ты хотел спросить меня? Тогда, днем? А потом раздумал. Или забыл?
– Нет, помню…
– Про что же?
– Ты… Яр, ты, наверно, рассердишься. Или засмеешься надо мной…
– Нет, Алька, ни за что. Честное слово.
Он повздыхал, повозился под курткой, спрятал лицо и проговорил тихонько:
– Ты совсем точно знаешь, что Игнатик умер?
Яр не ответил. Что он мог ответить? Он положил руку на Алькин затылок, и так они долго плыли молча. Яр провожал глазами огни встречных пароходиков. Потом он сказал:
– Поспал бы ты, Алька.
– Ладно. Только я тут, с тобой.
Он и правда уснул, приткнувшись к Яру. А Яр со страхом понял, что к нему явственно, вплотную, подходит память о прошлом вечере. О свечах, пылающих в сумерках, о колыбельной. Колыбельная зазвучала так, будто совсем рядом пел в темноте слаженный хор.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
